Ромена Августова - В начале было слово. Авторская методика по обучению речи детей с трудностями развития
Во всех этих сказках сюжеты схожи, и персонажи в них хоть и разные, поступки их все те же, разбойничьи: лиса украла петушка, лебеди схватили мальчика за рубашку и понесли его к Бабе-яге, волк ворвался в дом к козлятам и к бабушке Красной Шапочки. Баба-яга сидит у окна в избушке, манит девочку крючковатым пальцем – иди, иди сюда, девочка!
Высоко-высоко летит мальчик. Мальчик, ты сейчас упадешь! Вниз упадешь! Крепче держись за шею! Осторожно! Опасно! Быстро-быстро бежит девочка, догоняет брата: «Отдайте брата моего!»
Быстро-быстро летит на своей метле Баба-яга, а гуси-лебеди кружатся то над печкой, то над яблоней. Тихо! Тихо сидите, дети, ни звука! Уйдите, гуси-лебеди, летите назад! Нельзя красть детей!
Петушок кричит: «Беда! Спасите! Помогите!» Лиса убегает, а кот лису быстро-быстро догоняет: «Отдай петуха! Отдай немедленно! Мой петух!» Бедный, бедный петушок! Не плачь! Уйди, лиса! Иди к своим лисятам.
Открыл волк свою страшную пасть, показал свои острые зубы: вот я вас съем! Беда! Прячьтесь, козлята! Тихо сидите!
В сутеевской сказке сюжет почти столь же драматичен. Муравей и мышка прячутся от дождя под грибочком. Иди сюда, бабочка, ты намокла, где твой зонт? Нету! А вот мчится заяц. Спасите меня! Спасите! Под грибочек пустите! Забыл я дома тапки, намокли мои бедные лапки! Забыл я дома сапожки, намокли мои бедные ножки! Открыла лисица пасть, на зайчика хочет напасть. Ой, беда, ой, беда, ой, скорей иди сюда! Тихо, тихо сиди, заяц.
Выделенные слова не случайны: двухлетний ребенок усваивает их значение на первых же уроках, они составят основу его пассивного словаря.
Многие из этих слов ребенку уже известны, они входили в его пассивный словарь тогда, когда он только-только приступил к занятиям с карточками и «языком пальцев» приучался совершать активные действия с нарисованными предметами. Теперь он будет учиться их говорить.
Слова, которые я говорю ребенку, неоднократно их повторяя, он уже пытается сказать сам: «ди!» (иди!), «изя!» (нельзя!), «тите!» (тише!), «уди!» (уйди!), «быса!» (быстро!) – все это уже начало речи.
Слова эти выделяются интонационно, сопровождаются соответствующими жестами.
Энергичный жест рукой в сторону – уйди, волк! Нельзя! – грозим пальцем. Беда, беда! – качаем головой из стороны в сторону, охватив голову руками. Иди сюда! – этот жест ребенком давно усвоен. Быстро-быстро бежит – быстро перебираем пальцами. Тихо! – палец к губам.
В целом составляется примерно следующий ряд: мама, папа, баба, дед, дай, дом, дым, сюда, туда, там, иди, уйди, пусто, нету, беда, тащит, кто там, тише, быстро-быстро, ищи меня, идет дождь, пой, ночь, день, тень, пень, пасть, нельзя, пусти, вниз, упало.
И на данном этапе говорить их ребенок имеет полное право так, как они у него получаются.
Пассивный словарь ребенка гораздо богаче, слов, которые он не может сказать, но хорошо понимает, намного больше. Они уже давно на слуху, сказать впоследствии то, что ребенок прочно зафиксировал в своей памяти, ему будет значительно легче.
Если к неизменно повторяющейся ситуации мы привязываем одни и те же слова и ребенок усваивает их значение в заданной обстановке, то в дальнейшем он, безусловно, должен выйти за пределы заданности. Это происходит всегда неожиданно и доставляет большую радость, являясь свидетельством самостоятельного осмысления ребенком ситуации и мало того – уверенного владения нужным словом, до этого времени входившим в его пассивный словарь.[7] Трехлетний Сеня надевает на голову коробку и говорит: «Шляпа». В день рождения мама объясняет Сене: «Тебя не было, а потом ты появился!» Сеня закрывает лицо руками, а затем разводит ладони в стороны.
Двухлетнего Леву выносят на руках во двор, он веселился в гостях на дне рождения двоюродного брата, уже поздно, пора идти домой. «Тено (темно)», – говорит вдруг Лева. А дома, лежа в кровати и загородившись от света подушкой, произносит: «Ночь». Ночь, луна и звезды неоднократно демонстрировались ему на картинках. «Ночь», – говорит Диана, когда поезд метро входит в туннель, а ведь она начала заниматься совсем недавно, две недели назад она сказала свои первые слова.
На урок приходит Егор, раздевается, протягивает мне букет одуванчиков. Я ставлю букет в вазочку, и мы садимся заниматься. После урока Егор собирает со стола книжки и карточки, аккуратно кладет их в свою сумку, затем направляется к окну, вытаскивает одуванчики из вазы и тоже запихивает в сумку. «Егор, ты же цветочки Ромене Теодоровне собирал! Оставь их, некрасиво забирать назад подарки», – убеждает Егора мама. Однако возвращать одуванчики Егор не хочет. «Ну, хорошо, Егор, забирай цветы, неси домой, – говорю я. – Но я на тебя обиделась. Обидел ты меня». Егор тут же ставит букет обратно в воду. Мы много раз рассматривали карточки с плачущими детьми, и я говорила: «Обидели ребенка, пожалей его». В маленькой книжечке лиса обидела зайчика, большой мальчик не пускал малыша качаться на качелях – Егору не хочется им уподобляться.
С рыжиком Ваней мы рассматриваем драматический эпизод из книжки Э. Успенского «Вера и Анфиса заблудились». У детей эта книжка пользуется неизменным успехом, истрепана она до дыр, а мне уже набила оскомину из-за бесконечных повторений одного и того же.
Кошка перебежала дорогу на красный свет и вот лежит на дороге с переломанной лапой. На лице у Вани испуг и сочувствие: мы кошку предупреждали, она нас не послушалась, и вот случилась с ней беда. Сеня в этом месте вообще валился на пол, изображая несчастную кошку лучше всякого артиста. С каким-то вопросом я обращаюсь к Ваниной няне, и Ване это не нравится: ему не хочется, чтобы я отвлекалась от захватывающего сюжета. Ваня инициативный и любознательный ребенок, он очень любит заниматься, но у него есть один существенный недостаток, который является прямым следствием его достоинств: стоит хоть на секунду прервать урок, сказать несколько фраз его няне или даже просто пробормотать самой себе что-то не относящееся к делу – и он начинает кричать, а иногда и плеваться. Ему хочется, чтобы все мое внимание уделялось ему. Голос у Вани – иерихонская труба. Никакие уговоры на Ваню не действуют. «Ваня! – говорю я. – Если ты не прекратишь свои вопли, я принесу из кухни горчицу и перец, вымажу тебя горчицей и перцем посыплю!»
Ваня не знает ни что такое перец, ни что такое горчица, однако улавливает в моем голосе угрожающие нотки. Он хватается за голову, выкатывает глаза и отчетливо произносит: «Беда!»
Словом «Беда!» Максим научился обозначать любое затруднительное положение. «Беда!» – кричит Максим, призывая на помощь папу, маму и старшего брата. Разлил чай – беда, не справился с пуговицами, застежками, молниями – беда, не может сам залезть в машину, не дотягивается до нужного ему предмета – все это беда. Слово удобное, короткое, почему им не воспользоваться?
Всякий раз, закрывая книжку, я говорю: «Все. Конец». Мы с Колей едем в машине, Коля смотрит в окно, наблюдая за тем, как из открытого люка поднимается пар. «Все. Конец», – объявляет он: испарение внезапно прекратилось.
И если ребенок в состоянии провести некоторые параллели, уловить сходство, свести воедино отдельные наблюдения, обобщить их и творчески переработать, то это первый и верный признак того, что малыш, только-только выговоривший свои первые слова, способен мыслить. «Кга», – говорит Даниэль, вытаскивая за ниточку и вновь опуская в чашку пакетик с чаем. Что за «кга»?
Взрослому человеку трудно увидеть в пакетике чая что-нибудь, кроме пакетика чая, поэтому я не сразу соображаю – для Даниэля это уже не пакетик, а подъемный кран с грузом.
В речи малыша появляются не совсем и не всем понятные слова, которые он произносит на свой лад и которые очень радуют его близких. Мы прощаем ему ошибки в произношении, наша задача – побудить его заговорить самому.
Конечно, мы непременно должны подхватывать его словечки, те, что получаются достаточно часто. Постепенно прибавляя словечко к словечку, мы можем составить коротенькие фразы наподобие следующих: Гусь, уйди! Нельзя, уйди! Где брат? Где дети? Где Маша? Маша, где ты? Брат, сиди тихо, не плачь. Беда, упало все! Иди к бабе, не бойся. Иди ешь. Ешь кашу. Брат ест, Маша ест тоже. Где гусь? Нету. Ушел. С самого начала я приучаю малыша рассказывать отдельные фрагменты сказки (с моей, конечно, помощью).
Кстати говоря, если ребенок уже в состоянии сказать самостоятельно свои первые словечки, оставьте привычку постоянно напоминать ему: «Скажи пока!», «Ну, что нужно сказать?» и т. п. На ребенка нужно выразительно (выжидательно) смотреть, подсказывая взглядом, чего вы от него ждете. Если вы придете со своим малышом в гости и он вначале поздоровается (как умеет), а затем солидно попрощается – сам, без вашей помощи, – то произведет гораздо больший эффект. И хотя производить эффект вовсе не является нашей первостепенной задачей, все равно приятно – сказал сам. Собственно говоря, ведь это именно то, чего мы хотим, чего добиваемся и чему сами мешаем своим вечным желанием «помочь».
