Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной - Майкл Райхерт
Прошло так много лет, а рисунки Найлса до сих пор живы в моей памяти. В ходе наших встреч, пока я сидел рядом и молча наблюдал за ним, юноша потихоньку набрасывал образы и сцены, отражающие важные события его жизни. Благодаря этому я многое узнал о нем и позволил Найлсу увидеть мою заинтересованность в его личности. Показывая рисунки, он беседовал со мной, а я спрашивал о значении того или иного наброска.
И хотя отношения возникли между нами лишь из-за навязанных судом консультаций, которые Найлс посещал в ожидании приговора, мальчик постепенно приходил к пониманию возможного развития своей жизни. Он был прирожденным художником; его творения прекрасно заменяли уличные забавы. Наконец во время слушания судья воспользовался своими полномочиями, чтобы направить Найлса в школу-интернат с упором на изобразительное искусство. Пусть мы и не стали с ним близки, однако Найлс научил меня: умение слушать и доброе отношение позволяют достучаться даже до самых закрытых мальчишеских сердец, узнать, какими себя видят ребята, и помочь им преуспеть в будущем.
Необходимость наладить связи с мальчиками кажется очевидной, однако на деле это не всегда просто. Многие мальчики растут недоверчивыми, отстраненными и замкнутыми. Они учатся холодности, почти не проявляют истинных эмоций и притворяются равнодушными, скучающими или раздраженными. Лицезрея эти отталкивающие маски, родители и другие взрослые ничего не понимают и расстраиваются. Кто-то даже может сдаться и начать обвинять мальчика в неумении доверять или проявлять эмоции.
После недавнего обращения с речью несколько родителей пришли ко мне индивидуально. Все они были обеспокоены ослабшей связью с сыновьями — для подростков было важнее мнение сверстников, они стали злобными или задумчиво-молчаливыми, увлеклись видеоиграми и социальными сетями, а иногда и влюбленностью. Но какой бы ни была причина, отчуждение сыновей вызывало у отцов и матерей тревогу, чувство утраты и бессилия. Понимая в глубине души, что каждому ребенку нужна забота, родители отбившихся от рук мальчиков беспокоились.
Я объяснил каждому: повлиять на мальчика — даже если он зол, упрям или замкнут — может лишь тот, кто до него достучится. И существует то, против чего никто не устоит, — забота и любовь. Внимание, умение слушать и забота — уверенная и настойчивая — чрезвычайно важны для развития мальчика. Даже такие юноши, как Найлс, — юноши, которых вновь и вновь предавали, — не могут целиком избавиться от потребности в признании и понимании. Получая заботу и внимание взрослого, мальчик чувствует, что его оценивают и ценят. Причем не только за достижения, внешность или оценки — а за то, кем он является. Поскольку самооценка мальчика укрепляется благодаря заботе и вниманию, он может намного увереннее и дольше противостоять «мальчишескому кодексу».
Когда родители начинают яснее осознавать силу взаимоотношений, они переживают, что порой слишком назойливы или, наоборот, проявляют недостаточно внимания и тем самым травмируют ребенка. Но любые отношения между людьми развиваются циклично: люди налаживают связь, отдаляются друг от друга, вновь налаживают связь. Наблюдая за учителями, Мириам Рейдер-Рот, профессор педагогики Университета Цинциннати, обнаружила: иногда преподаватели, пытаясь заинтересовать неуверенных в себе мальчиков учебой, получают отпор, отчаиваются и сдаются. В статье 2012 года группа ученых под началом Рейдер-Рот пояснила: «В таких случаях сопротивление воспринималось педагогами как нанесение личной обиды и казалось настоящей угрозой… Также подобное сопротивление часто заставляло учителей «пускать все на самотек» либо «отказываться» от общения с мальчиками»5. Судя по моему опыту работы с преподавателями, нашедшими общий язык с мальчиками, наиболее теплый отклик вызывали те отношения, которые преодолевали испытания и проверки. Эти отношения становились значимыми для мальчиков как раз потому, что учителя решительно и упрямо пытались до них достучаться, невзирая на неудачи.
Многие мальчики скрывают неуверенность в знаниях за маской равнодушия и пассивности либо открыто нарушают дисциплину и дерзят. А когда мальчики ведут себя неуважительно и не желают сотрудничать, учителя обычно расстраиваются и злятся. То, как дети выражают свое огорчение, печалит тех, кто о них волнуется, и в итоге последние обвиняют во всем мальчиков, расстраивая их еще сильнее. На продолжении исследования Рейдер-Рот один учитель, у которого были трудности в общении с юношей из его класса, назвал свою злость по отношению к этому ученику «совершенной» — «глубоким, убивающим, сильным чувством»6. Почти не имея возможности справиться со столь мощным откликом, учитель вряд ли будет способен увидеть причину проблемы хоть в чем-то, кроме самого ребенка. Хотя, по признанию группы Рейдер-Рот, «дети остро ощущают присутствие учителя в кабинете, его открытость контакту и отзываются соответствующим образом»7. Злость, придирчивость или презрение вряд ли позволят педагогу увидеть чувства мальчика, скрытые под маской.
Сохранить теплые и крепкие взаимоотношения с мальчиком может быть довольно сложно. Если ребенок приходит в школу, не имея в запасе надежных, прочных взаимоотношений, он наверняка будет избегать ослабляющей его зависимости от учителей. Однако Диана Дайвеча, специалист в области психологии развития из Йельского центра эмоционального интеллекта, отмечает: история привязанности не определяет судьбу. Неудачные взаимоотношения с родителями впоследствии можно компенсировать положительными связями с другими людьми. «Рабочие модели», которые формируются в сознании детей на основе болезненного опыта общения с матерями и отцами, вполне можно усовершенствовать. Можно опровергнуть негативные выводы, возродить в сердцах надежду. Благодаря нашему исследованию мы обнаружили: учителям то и дело удается достучаться до мальчиков, проявляющих недоверчивость и враждебность; педагоги с успехом преодолевают защитные барьеры, выстроенные учениками, и изменяют ход их жизни. Дайвеча уверенно заключает: «Крепкая привязанность хотя бы к одному взрослому идет ребенку на пользу»8.
На самом деле, если учитывать, насколько часто в семьях бывают конфликты и разлад (как в общем, так и конкретно с мальчиками), взрослым важнее не столько поддерживать свой положительный образ, сколько следить за качеством отношений с мальчиком; если узы ослабевают или разрываются, необходимо это исправлять. В своем исследовании я разделял учителей на успешных и менее успешных в установлении контакта, основываясь на том, насколько хорошо они понимали свою роль «управляющего отношениями лица». Разница в том, готов ли преподаватель взять на себя ответственность за построение отношений — то есть сделать все, чтобы достучаться до мальчика, потерявшегося или оказавшегося в тупике, и помочь ему. Алан Шор, нейробиолог из Центра культуры, мозга и развития в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес), утверждает: «Отношения могут быть шаткими не только из-за невнимательности или ошибок взрослого. Они также могут пострадать из-за неудачных
