Алексей Широков - «Нормандия». Гибель флагмана эпохи
«Нормандия» вновь снялась 10 июля на Гавр с рекордным числом пассажиров (1631) на борту. Лето только началось, и американцы толпами устремились за рубеж. Как обычно, недоставало британских путешественников. Этому никто не удивлялся: ведь с самого начала «Френч Лайн» знала, что британцы будут относиться к «Нормандии» с подозрением.
По этой причине КЖТ оставила «окно» в трансатлантическом расписании «Нормандии», во время которого она могла бы совершить круиз к берегам Великобритании, чтобы привлечь к себе интерес и попытаться захватить как можно больше британского пассажиропотока до того, как «Куин Мэри» вступит в строй следующей весной.
В четверг 19 июля «Нормандия» отплыла из Гавра в недельный круиз вокруг британских островов, на ее борту было более 1700 французских туристов. В субботу 21 июля, сделав полный круг, она вошла в Солент и отдала якорь на Кауз-Роудз.
То, что произошло здесь, ничем не отличалось от встречи, которую оказали ей в Нью-Йорке. Через большое судно прошли тысячи британцев, каждый заплатил за вход по пять шиллингов. На специальном пульмановском поезде с вокзала «Ватерлоо» прибыло внушительное количество VIP-персон, среди которых были сэр Томас Белл и Стивен Дж. Пиггот из компании «Джон Браун», которая строила «Куин Мэри», а также лорд Уолтер Рансиман, занимавший высокую должность в министерстве внешней торговли. От лица КЖТ их приветствовали Анри Капгардель и Пьер де Мальглев. Одним из выступавших на обязательном протокольном завтраке был лорд Рансиман, который говорил о конкуренции между «Нормандией» и «Куин Мэри»:
«Была достигнута договоренность в том, что "Нормандия" и "Куин Мэри" не будут конкурентами в широком смысле этого понятия, а станут коллегами. Это весьма важно для распределения графика движения между двумя крупными пароходными компаниями.
Убедиться в том, что эта цель будет достигнута полностью, мы сможем с помощью нескольких простых фактов. Во-первых: "Куин Мэри" и "Нормандия" никогда не окажутся в одном порту в одно и то же время. Во-вторых, они никогда не будут встречаться в экстерриториальных водах и всегда будут идти в противоположных направлениях на приличном друг от друга расстоянии».
Таким образом, между «Нормандией» и «Куин Мэри» не было прямой конкуренции. Два великих лайнера никогда не будут рассекать волны Атлантики бок о бок, чтобы выяснить, кто быстроходнее. Тем не менее у их владельцев не было возможности оградить свои творения от соревнования друг с другом за все видимые и невидимые почести — ведь они бороздили один и тот же океан.
Сделав всё возможное для привлечения британских путешественников, «Нормандия» возобновила свое регулярное трансатлантическое расписание. В один из таких рейсов на борт прибыла съемочная группа из «Юниверсал пикчерз» для съемок полнометражного музыкального фильма под названием «Сладкий отказ» (Sweet Surrender). Но если продюсеры надеялись нажиться на популярности «Нормандии», то они были разочарованы. Фильм не получил признания в Нью-Йорке, не упоминался в обзорах киножурналов того времени и попросту растворился в фондах «Юниверсала». Однако его съемки сделали рейс «Нормандии» незабываемым для пассажиров и экипажа.
31 июля «Нормандия» отправилась в четвертое путешествие в восточном направлении. На борту было 1335 человек, так как началось сезонное снижение пассажиропотока в Европу. Первый день плавания подходил к концу и капитан Пюнье захватил на мостик коллекционный дробовик двадцатого калибра в надежде пострелять на закате этого прелестного тихого дня.
«Нормандия» миновала маяк Нантакет, когда Пюнье заметил огромную птицу, кружившую высоко над лайнером. Прогремел выстрел, птица описала в воздухе несколько кульбитов и шлепнулась на Солнечную палубу. По сообщениям газет, орёл с размахом крыльев в полтора метра был «убит, но не разбит». Пюнье, неоднократно охотившийся в Африке, с гордостью продемонстрировал трофей в главном салоне и по окончании рейса отправил его таксидермисту.
Между тем инженеры Кокре и Романо со своей командой обдумывали варианты устранения вибрации. В опытовом бассейне Гамбурга провели испытания моделей альтернативных вариантов винтов, схем вращения и форм приводных валов. Накопленные факты говорили, что вибрация отличалась некой периодичностью. Путешествуя на борту судна во время регулярных рейсов, они изучили то, что раньше было упущено из виду. Было определено, что число колебаний в любом заданном промежутке времени всегда соответствовало числу оборотов винта, умноженному на три, т.е. на число лопастей каждого винта.
Также выяснилось, что колебания никак не зависели от скорости «Нормандии». Вибрация начиналась приблизительно на 25 уз., такой же она и оставалась при более высокой скорости, т.е. не усугублялась. Фактически же, после достижения скорости в 29 уз., тряска постепенно ослабевала.
Несомненно, причина вибрации на «Нормандии» крылась в винтах. Поток воды на большой скорости бил вначале сквозь их лопасти, потом ударял в корпус, затем рикошетом снова отлетал на винты. Эта обратная сила пыталась двигать винты на валах взад и вперед. Причем они не могли двигаться слишком далеко — всего на 2 — 3 мм при каждом ударе, но это происходило почти 120 раз в минуту.
Кокре и Романо полагали, что это биение передавалось непосредственно гигантским валам, на которых были установлены винты, от них — к мортирам, удерживающим выдающиеся из корпуса стволы, а от них — к упорным подушкам внутри корпуса, посредством которых отжимались винты, а уже от них — к рамам двигателей. Они, в свою очередь, заставляли вибрировать всё судно.
Если так, то самая сильная вибрация должна была ощущаться в области кормы «Нормандии», где располагались винты, и ослабевать по мере удаления от этой части судна. Это соответствовало наблюдаемым эффектам, но оставалось чистой теорией. Требовалось провести на борту судна более осторожные испытания, но это было невозможно при полной пассажирской загрузке.
Поэтому КЖТ решила вывести «Нормандию» из эксплуатации по завершении ею восемнадцатого трансатлантического рейса, который по плану заканчивался в Гавре 28 октября. Это означало отмену четырех рейсов в ноябре и декабре 1935 г. и еще нескольких в первые месяцы 1936 г. В это время наблюдалось обычное снижение трансатлантического пассажиропотока, поэтому убытки были минимальными.
После снятия судна с лилии КЖТ планировала подвергнуть «Нормандию» серии пробегов для проверки верности сложившейся «теории вибрации», а заодно продумать и несколько возможных ее решений, главное из которых предполагало разработку, создание и установку новых четырехлопастных винтов.
К сожалению, проектирование и отливка винтов были делом не быстрым. Новый их набор можно было изготовить лишь к весне 1936 г. — прямо перед началом второго атлантического сезона «Нормандии». Другие потенциальные решения осуществить было легче: проверить путем пробных прогонов, уже запланированных на ноябрь.
КЖТ, естественно, двояко относилась к огласке своих планов, но прерогативу принятия решения по этому вопросу у компании отобрали. В разгар лета популярная газета «Лондон тайме» сообщила, что во время зимнего простоя на «Нормандию) будет установлен новый набор винтов. «Таймс» писала, что винты будут иметь по четыре лопасти вместо трех лопастей винтов оригинального набора. Вибрация «Мавритании» была значительно уменьшена путем именно такой замены, отмечала газета.
В то время как одна группа инженеров работала над устранением вибрации на «Нормандии», другая трудилась над революционным устройством, которое обещало сделать огромный французский лайнер самым безопасным судном в мире. Это устройство было не чем иным, как первой радарной системой оповещения, установленной на пассажирском судне.
12 сентября 1936 г. на мостике «Нормандии» установят аппарат «для обнаружения на расстоянии судов и других цельных предметов, таких как айсберги», которое создал парижский ученый и радиоинженер Морис Пон. Аппарат посылал пучок ультракоротких 16-сантиметровых радиоволн, обегающих горизонт слева направо и образующих дугу в 45°. При встрече препятствия на пути пучка он отражался от него, воспринимался чувствительным приемником и усиливался до звуковой частоты, так что его можно было услышать в обычном динамике, установленном на ходовом мостике.
Диапазон действия устройства зависел от размера объекта, но по официальным сообщениям, последовавшим через месяц с начала эксплуатации, буи распознавались на расстоянии до двух миль, а суда — до четырех миль от борта «Нормандии». Кроме того, аппарат работал и в условиях тумана, и при чистой погоде. В порту Гавра тоже установили так называемый «радиопрожектор» для обнаружения судов, входящих в гавань и покидающих ее. Это стало первым коммерческим применением радиолокации.
