Николай Варенцов - Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое
ГЛАВА 44
В главе 11 я уже рассказал о первых моих шагах в дебрях чиновнического мира, где я, благодаря своей неопытности, начал хлопотать по делу Товарищества, где я работал, с самых сильных чиновных лиц того времени, благодаря сложившимся для меня выгодным обстоятельствам по связям и знакомству с высшим кругом лиц, близко стоящих к государю Александру III. Благодаря чему я получил полное согласие от всех высокопоставленных лиц вплоть до директора департамента торговли и промышленности. Но чиновники, стоящие по своему положению ниже директора, дали понять мне, что я еще не взял быка за рога, а сделал грубейшую ошибку от небрежного отношения к их иерархическим ступеням, и мое дело провалили с ловким искусством, затянув его на два года вместо 3–4 месяцев, как я этого ожидал, то есть на такой длинный срок, когда решение его уже потеряло всякую силу. Еще тогда один из мелких чиновников департамента, потужив о моей неопытности, дал добрый совет: «Начинать в министерстве все дела не с голов, а с ног».
Совет этот оказался мне весьма полезен, и при следующих хлопотах я всегда держался этого правила и добивался результатов скорейших и для меня весьма полезных.
При следующем моем деле в Министерстве финансов мне пришлось задуматься о приискании нужного лица, стоящего в первой ступени звена чиновничьего мира, я решился явиться в департамент торговли и мануфактур пораньше, когда еще никто не пришел из крупных чиновников. Придя туда, я обратился к курьеру, стоящему при вешалке для верхнего платья с важным видом, имея на шее большую серебряную медаль, одетому в сюртук с зелеными обшлагами на рукавах и с такого же цвета воротником, с просьбой указать кого-либо из чиновников, с которым я мог бы переговорить по интересующему меня вопросу. Курьер, зажав серебряный рубль в своей ладони, полученный от меня, любезно ответил: «Сейчас пришел господин Захаров, он чиновник опытный, я его сейчас вызову».
Ко мне подошел, как мне сначала показалось, молодой человек в очках, брюнет, с густыми на голове и бровях волосами, зорко осмотревший меня, и спросил, чем он может мне быть полезен. Выслушав меня с большой внимательностью, ответил: «Здесь говорить неудобно. Где вы остановились?» Я сказал, что в гостинице «Бельвю», рядом с их департаментом. «Зайду к вам в три часа, после окончания занятий в департаменте, и там переговорим».
Пришел аккуратно, по обмене приветствиями я сделал ему предложение со мной пообедать, зная, что он еще не обедал. Он немного задумался и ответил: «Сказал дома, что приду обедать, но делать нечего, пожалуй, пойдемте… А куда вы думаете идти?» Я ему сказал: «У вас в Питере хорошо кормят на Большой Морской у Кюба, пойдем туда». — «Ну нет, туда не пойду, этот ресторан не по моему рылу! — смеясь, ответил он. — Если кто-нибудь из моего начальства увидит меня там, то несдобровать мне! Да и зачем идти к Кюба?.. цены там дорогие, пойдемте лучше в «Малый Ярославец» 1*, там кормят хорошо, а цены дешевле раз в десять против Кюба, и притом он рядом с вашей гостиницей».
В ресторане «Малый Ярославец», как я заметил, он оказался довольно почетным посетителем и, нужно думать, частым: швейцар, лакеи и распорядитель величали его по имени и отчеству, дали хороший кабинет, принесли тщательно приготовленную закуску в большом разнообразии, потом дежурный обед. Я ему задал вопрос: «Какое вино вы пьете?» Он ответил: «Пью только коньяк и больше никакого». Я распорядился лакею подать славившийся в то время французский фирмы «Мартель» 2* с четырьмя звездочками. Захаров остановил меня: «Не берите такого дорогого, право, наш шустовский 3* не хуже французского, а стоит значительно дешевле». Когда подали сладкое, я предложил шампанского. Захаров категорически отказался: «Я уже сказал, что, кроме коньяку, ничего не пью».
Во время обеда я успел ему рассказать о своем деле и потом задал ему вопрос, сколько мне придется заплатить ему за проведение этого дела по канцеляриям по возможности без задержки. Захаров ответил: «Берусь немедленно направить его по надлежащей инстанции с наблюдением, чтобы оно где-нибудь не задержалось по небрежности чиновника, к которому попадет, а также если в дальнейшем его ходе по канцеляриям гденибудь найдут неисполненными какие-нибудь формальности, то я вас уведомлю телеграммой, и вы тогда должны приехать и лично все это устроить, и вот за все мои хлопоты вы заплатите мне пятьдесят рублей».
Я удивился назначенной им сумме, предполагая, что придется платить гораздо дороже, и у меня вырвалось: «Не мало ли вам будет?» — «За что же вы мне будете платить больше? — ответил Захаров. — Я перечислил свои обязанности и нахожу эту сумму для меня вполне достаточной, и вам она не тяжела, вы всегда будете в курсе дела, зная, что ваша бумага не будет валяться в какой-нибудь канцелярии из-за каких-нибудь пяти или десяти копеек неоплаты гербового сбора».
Когда я расплачивался с лакеем за обед, то лакей обратился к С.С. Захарову: «А недопитую бутылочку прикажете завернуть?» Захаров обратился ко мне: «Ничего не будете иметь, если я оставшийся коньяк возьму с собой? Деньги заплачены, зачем оставлять здесь?»
Мне часто приходилось иметь дела с Министерством финансов, и я все дела проводил через Сергея Сергеевича Захарова, с которым у меня установились довольно хорошие отношения, начавшиеся в 1893 или 1894 году и продолжавшиеся вплоть до 1917 года. Благодаря ему все мои дела проходили скоро и расходы по ним были минимальны.
Могу указать как пример: Товариществу Большой Кинешемской мануфактуры требовался выпуск облигационного займа; я провел его через С.С. Захарова, и все мои расходы по этому делу обошлись Товариществу в 2 тысячи рублей, в том числе в эту сумму вошли уплаченные 800 рублей одному чиновнику за написание очень сложной бумаги; и я уверен, что даже очень опытный юрист затруднился бы ее составить, поскольку она требовала больших специальных знаний; с этим чиновником меня познакомил С.С. Захаров. Единовременно со мной в Министерстве финансов начало хлопотать Товарищество Каретниковых, где я в то время был членом правления, о разрешении облигационного займа, и хлопоты по этому делу Товариществом Каретниковых были поручены известному присяжному поверенному Шевалдышеву, которому было заплачено за проведение этого дела 20 тысяч рублей, и разрешение Товарищество Каретниковых получило на год позднее Большой Кинешемской мануфактуры.
С.С. Захаров рассказывал мне о своей чиновничьей жизни: родители его были довольны, что он был принят пятнадцати лет в департамент торговли и мануфактур, как человек, могущий уже кое-что заработать для своей семьи. В департаменте ему было поручено иметь дело с бумагами входящими и исходящими; на этом деле ему пришлось сидеть в течение более сорока лет и, как он мне говорил, без всякого желания с его стороны покинуть эту должность, так плохо оплачиваемую. Сергей Сергеевич благодаря феноменальной памяти сделался незаменимым для этого чиновником, добившись особого расположения со стороны своего начальства тем, что он в короткое время доставлял им все нужные бумаги, требующиеся для справок по аналогичным делам, поступающим в департамент на разрешение, чем облегчал начальству их работу. Некоторые новые рьяные начальники удивлялись его упорному желанию сидеть на этом малоинтересном месте, предполагая, что он каким-то способом изощряется извлекать для себя пользу, старались передвинуть его по должности выше, а как-то один из начальников даже уволил его со службы. На его место был посажен другой, и с этого времени в канцелярии получился сплошной беспорядок: бумаги путались, задерживались, не говоря уже про то, что нужные начальству для работы бумаги, находившиеся в архиве, доставлялись через продолжительное время после требования, и начальство заменяло чиновника другим, третьим, а дело все шло хуже и хуже, и опять приходилось брать и переводить на старое место С.С. Захарова, и в конце концов он сделался как бы несменяемым.
С.С. Захаров напоминал мне старую канцелярскую крысу, зная подробно все, что делается в департаменте, зная всю характеристику чиновников, со всеми состоя в хороших отношениях; благодаря своей замечательной памяти готовый услужить им разными справками и сведениями и даже советами. Они его не стеснялись и не опасались как конкурента, и ему через них становились известными все тайные пружины в чиновничьем мире.
Многие присяжные поверенные и частные лица, как, например, я, обращались к Сергею Сергеевичу, к его услугам, и он со всех брал по 50 рублей за них. Клиентура, нужно думать, у него была большая, так как благодаря этой оплате ему удалось обзавестись двухэтажным деревянным домом в одном из переулков на Крестовском острове и жить в полном довольстве.
Сергей Сергеевич Захаров был хорошим человеком и, несомненно, честным, я смотрел на его работу как на пользу, извлекаемую им от своей необычайной памяти, он не делал ничего противозаконного и вредного государству тем, что помог мне и многим другим сберечь свои труды, деньги и время хождением по канцелярским дебрям, где и опытный человек мог запутаться и растеряться.
