Оскар Курганов - Сердца и камни
Лехт вернулся к Юрию, рассказал ему о встрече с женщиной, похвалил его за осторожность. Но Юрий не обратил внимания на эту похвалу и твердо сказал:
— Ну, если они были утром, то теперь их уже нет, и бояться нечего.
— Я и не боюсь, — ответил Лехт и уже бегом, торопясь, перепрыгивая через кочки, направился к следующей избе. Никто не ответил. Тогда он еще больше осмелел и постучал в окно. В эстонских деревнях так поступают только очень назойливые люди.
Но никто ему не ответил. Он уже хотел уйти, но в это время увидел быстро идущую к нему с огорода молодую женщину. Лехт повторил сочиненную ими историю о лесорубах. Женщина улыбнулась, вынула из кармана ключ, открыла избу и предложила Лехту войти. В небольшой и светлой комнате было чисто, и Лехт сразу почувствовал запах свежего хлеба. У него закружилась голова. Он подошел к столу и, не дожидаясь приглашения, сел на длинную широкую лавку.
Женщина догадалась, с кем имеет дело.
— Давно вы идете? — спросила она.
— Откуда? — все еще не доверяя ей, спросил Лехт.
— Оттуда, — неопределенно махнула она рукой.
И, уже забыв об осторожности, Лехт ответил:
— Три дня и три ночи.
— Без еды?
— Да.
Она достала круглую буханку хлеба, положила на стол и сказала:
— Отрежьте сами.
— Я не один. Со мной товарищ, — сказал Лехт.
— Я знаю. Возьмите и для товарища, — сказала она.
— Нет, — сказал Лехт, — отрежьте вы. Я вижу, вы не из богатых людей.
— Кто теперь думает о бедности или богатстве? Мы должны помогать друг другу.
Женщина сперва отрезала треть буханки, но потом подумала и отрезала еще один кусок.
— Вот. Больше у меня ничего нет. Утром было молоко, но мы его выпили. У меня дочь. — И, уже проникаясь доверием к нему, женщина тихо сказала: — Мы не живем в избе, прячемся в сарае. Утром были немцы, но не нашли нас.
Лехт хотел ей сказать что-то ласковое, ободряющее, но не находил нужных слов. Он трижды повторил:
— Большое спасибо, большое спасибо, большое спасибо.
И, поклонившись, пошел к двери. Но потом все же вспомнил фразу, которая все время вертелась у него в голове и, как ему казалось, могла бы подбодрить эту добрую женщину.
— Если вы позволите, — сказал Лехт, — я после войны найду эту деревню и ваш дом, и верну этот хлеб, и приведу жениха для вашей дочери.
Женщина улыбнулась и спросила:
— Вы думаете, что это будет так скоро?
— Я не знаю, но надеюсь, что это должно быть скоро. Люди не могут без конца воевать.
Женщина кивнула головой и, как бы думая о своем, сказала:
— Не очень-то много женихов будет после войны, напрасно вы обещаете.
Лехт поклонился, еще раз прошептал «большое спасибо» и вышел.
Глава девятая
Они разделили хлеб на три порции, как делали это в лагере. Две порции они спрятали, одну тут же съели. Хотелось пить, и Юрий побежал к лужице. Вслед за ним пошел и Лехт. Они легли на землю, руками зачерпывали грязную воду и с жадностью пили ее.
Теперь Юрий вспомнил о табаке.
— Все-таки это жестоко с твоей стороны, — сказал он, — до такой степени не думать о своем товарище. Ты не куришь и не понимаешь, что это значит — жить без табака.
— Хорошо, — ответил Лехт, — я вернусь к этой женщине и попрошу у нее табаку.
— Нет, — сказал Юрий, — дважды нельзя испытывать судьбу, она этого не любит.
— Ты веришь в судьбу? — спросил Лехт.
— Конечно. Кто-то же где-то вычертил наш путь, продумал все наши поступки.
— И это говоришь ты — молодой человек?
— Я же не говорю, что этот кто-то принадлежит к богам. Я не приписываю это сверхъестественным силам, но все говорят, что у каждого человека есть своя судьба.
— Может быть, — задумчиво отвечал Лехт, — но эту судьбу делаем мы сами.
Юрий расхохотался и сказал:
— Ты, кажется, решил учить меня уму-разуму?
— Помни, — продолжал Лехт, — если я говорю о судьбе, то я имею в виду совсем не то, что ты предполагаешь. Вот мы убедились, что это такое. Мы решили бежать и бежали. Мы решили идти и идти, не отдыхая, не заходя в деревни, избегая людей, обходя опасности. И делаем это. Вот мы решили зайти в деревню, всё тщательно обдумали и получили свой хлеб. Как видишь, судьба — это наша воля.
Но Юрий не хотел в эти минуты философствовать. Его клонило ко сну. Теперь, кажется, он готов был проспать целые сутки. Он лег на спину, подложил руки под голову и закрыл глаза. Лехт тоже замолчал, но не лег — он просто сидел, обняв руками колени.
Солнце скрылось за деревьями. Они поднялись и пошли. Приходилось делать большие круги — иногда лесные поляны сливались с пашнями, где люди убирали солому или копали картошку.
Вдоль леса тянулись хутора, деревни. До беглецов доносился лай собак, голоса и шумы крестьянской жизни. Но все это, казалось, было за гранью их сознания, в другом мире.
Они вышли на тропинку и наткнулись на чью-то одежду. Это было грязное и заплатанное красноармейское обмундирование. И тут же, в кустах, красноармейская фуражка со звездой. Они вспомнили августовские дни 1941 года, когда тоже носили такую же форму и были отрезаны от своих быстрым наступлением врага. Теперь бы они многое дали, чтобы вновь надеть ее.
Лехт держал в руках красноармейскую фуражку, потом надел ее.
— Нет, нет, — прошептал Юрий, — оставь ее здесь. Теперь эта фуражка может нам стоить жизни.
К заходу солнца они вышли из леса. Впереди, за открытыми полями, на расстоянии полукилометра виднелась насыпь шоссейной дороги. Картофельное поле было ограждено жердями. Впереди, слева, среди полей, стояла изба.
Еще рано было выходить на открытую дорогу. Они решили посидеть в лесу и в сумерки осторожно пройти вдоль межи к самой дальней, видневшейся впереди скирде сена.
Но это им не удалось. Присмотревшись, они увидели плотину, услышали шум воды и поняли, что перед ними не изба, а маленькая деревенская мельница. К ней подъезжали подводы, оттуда доносились громкие голоса. Нет, от этого места надо уйти, и побыстрее. Так считал Юрий, а Лехт вынужден был с ним согласиться.
Они выбрались на проселочную дорогу и, убедившись, что она проходит параллельно шоссе, зашагали вперед. У них еще оставались две порции хлеба, но они не трогали его, хоть голод уже давал о себе знать.
Решили терпеть до утра.
— Завтрак будет подан на рассвете, — усмехнулся Юрий.
Они шли всю ночь.
Действительно, на рассвете был подан «завтрак». Подкрепились, выпили воды из лужицы и забрались в кустарник. Но сидеть в нем весь день им не хотелось. К тому же земля была сырая.
Их приютила большая овсяная скирда. Они устроили удобные постели, но спать решили по очереди.
Юрий обладал удивительной способностью мгновенно засыпать в любое время и в любом месте. Лехт вызвался дежурить первым, поэтому старался не дремать. Но равномерное дыхание Юрия, мягкая солома под боком, тихий, легкий шепот ветерка в кустарнике, певучие голоса птиц — все это так подействовало на уставшего Лехта, что уже не было никаких сил бороться со сном.
Они проснулись от выстрелов. Да, сомнений не было, откуда-то слышались ружейные выстрелы.
— Что, что такое? — вскочил Юрий.
Он не сразу понял, где находится и что значат эти выстрелы. Лехт же вообще считал, что это им приснилось. Он осторожно выглянул из своего укрытия. Присмотрелся к кустарникам. Как будто нет ничего подозрительного. Тонкая макушка молодой ольхи спокойно качалась на ветру. Не вызывал подозрения и орешник. Не было никакого движения и среди уходящих к полю скирд. Только одинокая стреноженная лошадь бродила на дальнем лужке, и девушка бегала за ней, то ли пытаясь поймать ее, то ли подгоняя ее ближе к дому.
Они выбрались из скирды, осторожно пригибаясь, прошли в лес.
Подальше, подальше от этих мест.
Глава десятая
Встреча с полицейским произошла на следующий день.
Лехт и Юрий лежали на берегу реки в копне сена после трудного ночного перехода, усталые, голодные, отчаявшиеся.
Юрий собрался идти к реке. Но как только он вышел из своего укрытия, Лехт силой потащил его назад. Теперь они ясно увидели плывущую к ним лодку.
Вот лодка подошла к берегу, ударилась в песчаную косу. Из лодки вышел человек, поднял автомат и пошел прямо на них. Они лежали не шевелясь. Человек с автоматом шел мимо сарая, приглядывался, прислушивался.
Лехт, лежавший впереди, следил за полицейским. Конечно, он искал их. Потом к человеку с автоматом присоединился еще один, постарше. У него было ружье. Они ходили по лугу и переговаривались.
— Их видели вчера на лесной дороге, — сказал тот, кто был с автоматом. — Потом они исчезли.
Голоса медленно удалялись. В это время Юрий прошептал:
— У меня там ботинки.
— Где? — удивился Лехт.
