Мир книги. С древнейших времен до начала XX века - Евгений Львович Немировский
Так окончилась деятельность одной из интереснейших провинциальных типографий XVIII в. Большинство ее изданий погибло в огне. Лишь немногие экземпляры дошли до наших дней. Четвертый том «Полного собрания… сочинений Вольтера», отпечатанный тиражом в 600 экземпляров, погиб полностью, не сохранилось ни одного экземпляра.
Иван Герасимович продолжал жить в Казинке. В первые годы царствования Александра I он было возобновил издательскую деятельность, но собственную типографию заводить остерегся.
26 января 1807 г. И. Г. Рахманинов скончался.
Искусство книгиКнига XVIII столетия изящна. Эту изящность создают мастерски выполненные переплеты с тисненными золотом на внутренней стороне крышек украшениями - «дублюрами». Часами можно рассматривать иллюстрации, напечатанные на отдельных листах в технике гравюры на меди. Красив и изящен шрифт - язык книги.
Понятие, обозначаемое сочетанием слов, которое мы вынесли в заголовок, далеко не сразу стало общепризнанным. «Этак мы и искусство повара, который из желе делает всякие формы, должны считать в числе изящных искусств, - говорили скептики, - как будто бы не все равно, что кушать, как приготовлено блюдо». Скептикам ответил русский критик Д. И. Писарев: «…человек не животное, ему не все равно, как приготовлено его кушанье. Оно должно же быть приготовлено аппетитно».
«Аппетитно» должна быть сделана и книга. Неряшливо изданный том с серой печатью и скособоченным переплетом неприятно брать в руки. Но зато с каким удовольствием мы покупаем изящное издание, просто, но с любовью оформленное, добротно переплетенное и хорошо отпечатанное!
Приемы и методы книгоизготовления создавались в течение столетий. Долгие годы издатели бессознательно стремились к тому, чтобы облик книги соответствовал ее содержанию, чтобы оформление помогало раскрывать и постигать это содержание, чтобы книга была красивой. Но лишь в XX в. многолетний опыт в этой области был подытожен и сведен в стройную систему.
В 1910 г. на страницах журнала, само название которого говорило о его направлении - «Искусство и печатное дело», прославленный русский художник Александр Николаевич Бенуа призвал «не… забывать в украшении книги об ее архитектуре» и утверждал, что «художник, занятый книгой», обязан обращать внимание «на выработку формата, на качество, поверхность и цвет бумаги, на размещение текста на странице, на распределение и соотношение заполненных и пустых пространств, на шрифт, на пагинацию, на обрез, брошюровку».
А в 1921 г. в журнале «Печать и революция» была опубликована работа тридцатилетнего профессора Московского университета Алексея Алексеевича Сидорова «Искусство книги», позднее вышедшая отдельным изданием. «Мастерству книги нам надо еще долго учиться, - писал Сидоров. - Но русская книга как будто уже идет к нему верными шагами. И в надежде на будущее пошлем пока товарищеский привет истинным и неоцененным еще по достоинству художникам-наборщикам, метранпажам, типографским работникам, в чьих руках находятся судьбы „чудеснейшего орудия человеческого духа - книги"».
А. А. Сидоров предсказывал, что «маятник должен качнуться… к настоящей конструктивности», в которой «совпадают красота и польза, красота и пригодность, и начинается то единое мастерство, которое мы вправе выдвинуть во главу угла искусства и культуры наших дней». Не в этих ли словах истоки современной теории художественного оформления и конструирования печатных изданий?
В начале XIX в. говорили об «искусстве в книге», в 20-х гг. - об «искусстве книги». Современные книговеды ведут речь об «искусстве для книги», иначе говоря - об искусстве как оптимальном пути выявления функциональных задач книги. Теоретики рассуждают о художественном конструировании книги, а практики успешно осуществляют такое конструирование.
Художник и конструктор создают тело, материальное обличив книги так же, как автор - ее текст.
Каждый элемент книги дает художнику повод для раздумий. А элементов этих немало.
В предыдущей части мы познакомились с историей титульного листа. Теперь наше внимание привлекут шрифт и иллюстрации.
Семейство шрифтовЧитатель обычно не замечает рисунка типографских знаков. И многие, если им сказать, что разные книги набираются разными шрифтами, удивятся и не поверят. Но это именно так. Есть шрифты, предназначенные специально для газет, для художественной литературы, для учебников. Одни из них читаются легче, другие труднее.
Раскроем энциклопедический словарь «Книговедение», выпущенный в Москве в 1982 г. В толстом томе почти пять с половиной миллионов печатных знаков. На каждой странице - по три вертикальных колонки. Буквы выстроились ровными шеренгами-строками. Каждая колонка отделена друг от друга и от края страницы пустым полем. Глаз читателя бежит по строке, доходит до ее конца и на какую-то долю секунды задерживается на поле. В эти мгновения зрение отдыхает. Пять с половиной миллионов знаков прочитать нелегко. Нужно как-то помочь читателю сделать это.
Впрочем, никто не читает энциклопедию подряд, страница за страницей. Но тогда нужно помочь читателю найти в книге то, что ему нужно. На помощь приходит шрифт. Названия статей в энциклопедии набраны жирным черным шрифтом; они сразу же бросаются в глаза. А для самих статей подобран четкий и светлый шрифт. Читать его легко, он не утомляет. Библиографические примечания и подписи под рисунками набраны более мелким шрифтом. А отсылки на слова, которые следует искать в другом месте, напечатаны наклонным шрифтом - курсивом.
Размер шрифта и его начертание служат как бы указующим перстом для читателя, путешествующего по книге.
В первых книгах такого многообразия знаков не было. Да и разные по содержанию издания типограф печатал одним шрифтом - тем, который был у него под рукой.
Со временем печатники поняли, что шрифт может стать мощным инструментом воздействия на читателя. Тогда-то и появились мастера-словолитчики, для которых изготовление шрифта стало основной профессией. В ХП в. самым искусным из них был француз Клод Гарамон (ум. 1561). Он изготовлял шрифты для Робера Этьенна и для многих других печатников. Среди его учеников, работавших во многих странах Европы, особенно прославились Гильом Ле Бэ и Робер Гранжон.
Каждый словолитчик произвольно определял размеры изготовляемых им литер. Поэтому смешивать шрифты разных мастеров было нельзя - строчки выходили неровными. Книгопечатники стали поговаривать о том, чтобы установить четко определенные размеры шрифта.
Во Франции издавна бытовала система мер, в основе которой лежал королевский фут - длина ступни когда-то правившего страной короля. Б футе - 12 дюймов, в дюйме - 12 линий, в линии - 12 пунктов. Парижский словолитчик Пьер Симон Фурнье (1712 - 1768) разработал типографскую систему мер, положив в основу ее одну шестую линии - типографский пункт. Эта система с небольшими поправками, внесенными французским типографом Фирменом Дидо,
