Максим Коломиец - Тяжёлый танк «Пантера». Первая полная энциклопедия
Таким образом, технология изготовления бронекорпуса и башни «Пантеры» совершенно не соответствовала поставленной задаче по организации массового выпуска нового танка. Складывается впечатление, что немецкие конструкторы и технологи стремились всеми средствами увеличить стоимость и сложность сборки этой боевой машины, которая создавалась как основной танк панцерваффе. В условиях военного времени мотивация таких решений, мягко сказать, не совсем понятна.
Брошенная из-за поломки или отсутствия горючего «Пантера» Ausf.G. Венгрия, 3-й Украинский фронт, февраль 1945 года (АСКМ).
Многие авторы восхищаются отличным баллистическими качествами 75-мм пушки KwK 42, при этом приводя сведения о том, что «пантеры» поражали советские, американские и английские танки на дистанциях 1500–2000 метров или даже больше. Действительно, шкала прицела для бронебойного снаряда «Пантеры» была «нарезана» на дистанцию 3000 метров. Но дело в том, что при ведении огня из танка во время Второй мировой войны наибольшего эффекта можно было достичь при стрельбе на дальности прямого выстрела — а для 75-мм пушки KwK 42 это составляло около 1500 метров (дальностью прямого выстрела называют наибольшую прицельную дальность, при которой высота траектории снаряда не превышает высоту цели).
При стрельбе на большие дистанции 2000–3000 метров, тем более по подвижным целям, требовалось брать соответствующие упреждения. И если при стрельбе по неподвижным целям можно было использовать пристрелку с последующим внесением поправок, то с движущимися целями дело обстояло сложнее. Ведь во время Второй мировой войны не было ни лазерных дальномеров, ни баллистических вычислителей. Например, легко подсчитать, что если танк противника двигался примерно со скоростью 30 км/ч, то при стрельбе по нему из «Пантеры» на 2000 метров он проходил около 18 метров (а при стрельбе на дистанцию 3000 метров примерно 27 метров) до того момента, когда немецкий снаряд долетал до него. Если танк противника двигался по прямой, то наводчик «Пантеры» мог сделать соответствующее упреждение. А вот если он маневрировал, то вероятность попадания в него значительно снижалась. Поэтому, по мнению автора, поражение танков противника из «Пантеры» на дистанциях 2000 метров и выше скорее исключение, чем правило. Как правило, «пантеры» вели эффективный огонь на дистанциях 1500 метров и меньше. Кроме того, Э. Миддельдорф в своей книге «Русская кампания: тактика и вооружение» пишет о том, что по условиям местности Европейского театра противотанковые пушки, как правило, могли вести огонь по танкам на дистанциях 500–700 метров. Если учесть, что высота линии огня «Пантеры» составляла 2260 мм — значительно выше, чем, например, у 75-мм ПТО PaK 40, — то наводчик «Пантеры» как раз и мог вести огонь без помех на дальность порядка 1500 метров.
Подбитая войсками 3-го Украинского фронта «Пантера» Ausf.G. Венгрия, 3-й Украинский фронт, февраль 1945 года (АСКМ).
Стрельба на дистанции больше, чем дальность прямого выстрела, например, на дистанцию 1500–3000 метров (максимальная прицельная дальность прицела «Пантеры» для бронебойного снаряда) требовала уже сложных расчётов и манипуляций. Видимо, понимая, что точная стрельба на такие дистанции с использованием обычного прицела — дело очень сложное, немцы и решили использовать на «Пантере» Ausf.F оптический дальномер.
Ещё один момент, на который уповают многие авторы — качество танковых прицелов. Мол, цейсовская оптика значительно превосходила и советскую, и союзническую. Однако, как показывают документы, это не соответствует действительному положению дел. Дело в том, что качество отечественных прицелов в 1942 году действительно снизилось из-за эвакуации предприятий, нарушенных производственных связей и нехватки нужного сырья, оборудования и материалов. Однако в 1943 году ситуация существенно улучшилась, а в начале 1944 года на Т-34-85 стали устанавливаться телескопические шарнирные прицелы ТШ-15 с четырёхкратным увеличением. По своим характеристикам они нисколько не уступали «пантеровским» TZF 12a (кстати, автор имел возможность сравнить советский прицел с «тридцатьчетвёрки» и немецкой «трёшки», какой-то разницы в качестве оптики совершенно незаметно).
Начиная с лета 1944 года качество немецких прицелов стало ухудшаться: сказывался дефицит необходимых материалов. Свою лепту в это дело внесли и бомбардировки промышленных предприятий авиацией союзников.
Бинокулярные прицелы TZF 12, которые стояли на «пантерах» модификаций Ausf.D и ранних Ausf.А, отличались значительной хрупкостью, и часто при обстреле и попадании снарядов противника в маску пушки или даже борт башни выходили из строя. В результате танки, оставаясь в строю, не могли вести прицельный огонь. В конструкции TZF 12a этот недостаток удалось устранить, но не до конца. Кстати, советские и американские прицелы в отношении «противоударности» несколько превосходили немецкие.
Одним из показателей, характеризующих огневую мощь танка, является манёвр огнём, что во многих случаях связано с быстротой поворота башни. У «Пантеры» в этом отношении имелся ряд проблем.
Подбитая «Пантера» Ausf.G позднего выпуска. Венгрия, 3-й Украинский фронт, февраль 1945 года. Машина имеет маску пушки «с подбородком», на башне виден тактический номер 311 (АСКМ).
Прежде всего, из-за неуравновешенности башни «Пантеры» её вращение при крене танка более 5 градусов требовало изрядных усилий, если было вообще возможно. Кроме того, привод вращения башни «Пантеры» действовал только при работающем двигателе танка, осуществляя полный оборот за 18 секунд при максимальных оборотах двигателя. А вот если «Пантера» стояла на месте, то обороты двигателя естественно падали, и, следовательно, замедлялся поворот башни: «Вращение башни осуществлялось гидравлическим приводом, который приводился в действие от коробки передач. Таким образом, при выключенном двигателе вращение башни приходилось осуществлять вручную. Для того чтобы совершить быстрый поворот башни, водителю и наводчику приходилось действовать сообща. На большой скорости, при числе оборотов (двигателя) порядка 2500 в минуту, полный поворот башни выполнялся за 17–18 секунд, а если число оборотов в минуту падало до 1000, на эту операцию уходило уже 92–93 секунды. Последний рывок всегда делался вручную, при этом ручку маховика ручного привода со стороны наводчика необходимо было перевести в вертикальное (нейтральное положение). Если требовалось повернуть башню влево, рычаг оттягивали назад, а при движении вправо — вперёд.
Разворот 7,5-тонной башни вручную было непростым делом, требовавшим не только силы, но и выносливости. Достаточно сказать, что полный поворот маховика ручного привода обеспечивал поворот башни всего на 0,36 градуса (то есть для полного оборота требовалось повернуть маховик 1000 раз! — Прим. автора). При этом из-за неуравновешенности башни её поворот вручную при крене танка свыше 5 градусов был невозможен».
В воспоминаниях Ф. Лангаке, служившего на «пантерах» в дивизии «Дас Райх», есть такой эпизод, посвящённый боям в Нормандии летом 1944 года: «…Вскоре для усиления нам была пригнана одна „пантера“, а именно машина моего командира роты оберштурмфюрера Шломки. Мы вместе с ним заехали затем в большой фруктовый сад слева от хутора — хорошая маскировка. Я расположился в его правом переднем углу, вплотную к хутору, а Шломка — примерно на удалении в 40 м в левом углу сада. Я мог просматривать шоссе на „глубину“ в 200–300 м. В 100 м перед нами в нашу сторону шоссе имело ответвление в форме острого угла и далее оно шло вплотную мимо фруктового сада. Во второй половине дня постепенно опускался туман, и видимость ухудшалась. Начало вышеназванного ответвления едва можно было рассмотреть — внезапно появился, двигаясь на малой скорости, „шерман“, его командир стоял в открытом люке. Мы вручную, как можно быстрее стали поворачивать башню нашего танка. Гидравлическое поворотное устройство для этого мы использовать не могли, поскольку для этого пришлось бы запустить танковый двигатель (двигатель не работал). Прежде чем мы потеряли из виду „шерман“, укрывшийся за зданием, мы смогли сделать по нему выстрел, но его оказалось недостаточно. В спешке мы запустили двигатель и быстро стали выдвигаться через въезд во двор к шоссе, проходившему значительно выше. При этом мы довернули башню в положение „3 часа“ и прошли по кустарнику таким образом, что левой гусеницей сломали дерево, чтобы обеспечить себе возможность увидеть в первый момент другие „шерманы“ из укрытия, которые, конечно же, должны были быть здесь же поблизости, но их скрывал туман».
Ещё одна подбитая «Пантера» Ausf.G, имеющая маску пушки «с подбородком». Венгрия, 3-й Украинский фронт, февраль 1945 года (АСКМ).
