Борис Николаев - Физические начала архитектурных форм
египтяне линии прямоугольных планов выгибали внутрь. Такая тонкость чувства совершенно не вяжется с вышеприведённым объяснением Choisy способа кладки.
Что касается до греков, то эти тонкости уже давно сделались предметом особо тщательного изучения. Особенно подчеркивалось то, что греки обращали внимание на общие очертания своих храмов, заменяя прямые линии — слегка кривыми. Углы слегка наклонённого вперёд фронтона понижались несколько против средины, стороны выпучивались и все колонны наклонялись таким образом, что оси их, будучи продолжены, встречались приблизительно в одной точке.
Конечно, все эти тонкости усиливают впечатление устойчивости храма, но тут являются загадкой те технические приспособления, которые могли бы дать возможность осуществить эти тонкости. Особенно это поражает в капители угловой колонны. Эта капитель перекошена по двум направлениям и исполнение её представляло бы большие трудности даже в наше время, хотя мы имеем весьма разработанную начертательную геометрию. Профиль эхиноса всё время едва заметно меняется и, следовательно, не мог быть сделан по лекалу. "По чувству" же, в силу условий техники, такие вещи невозможно исполнить.
Во всяком случае, одно исполнение такой угловой капители по трудности перевешивает всю общую конструкцию здания и требует весьма больших знаний. Между тем у Витрувия мы о дорической капители находим всего несколько строк, а о тонкостях, которые мы наблюдаем в греческих храмах, он совершенно не упоминает. Эти тонкости тем бoлее странны, что иногда в греческих храмах встречаются довольно значительные неточности. Например; диаметры колонн в одном и том же памятнике разнятся между собою, и в некоторых древних памятниках эта разница доходит до 30 см, что указывает на значительную небрежность техники.
И вот, с одной стороны небрежность, с другой удивительное внимание и точность, производят какое-то дисгармоничное впечатление: непонятна непоследовательность строителей греческих храмов. Самые приёмы или формы деталей также как-то плохо вяжутся с логикой. Например, утолщение колонн объясняли желанием дать бóльшую устойчивость, но ещё бóльшую устойчивость мы получим, если придадим им форму типа "равного сопротивления", а с другой стороны греки делали под капителью иногда довольно глубокий врез, весьма ослабляющий колонну.
В ионическом ордере мы встречаем базы. Эти вычурные базы, по Витрувию, возникли как эмблематическое подражание женским сандалиям. Ионический ордер с его капителью в виде женской причёски, с его глубокими каннелюрами, напоминающими складки женского платья и с его более стройными пропорциями, по Витрувию, служил олицетворением женщины, в противоположность дорическому ордеру, который олицетворял собою более простые, более грубые формы мужского тела.
На позднейших ионических базах мы действительно встречаем орнамент, отдалённо напоминающий плетенье или повязку; но у греков мы находим весьма странную и совершенно ничем не объяснимую рисовку профиля этих баз.
В них мы находим крайне трудные по технике исполнения врезы, которые совершенно не могут быть видимы зрителю и не могут представлять из себя никакой конструктивной части. Объяснить эти врезы с конструктивной точки зрения совершенно невозможно, как и многие другие формы.
Разбирать все эти формы значило бы привести и описать все памятники греческой архитектуры во всех их деталях, что, однако, едва ли прибавило бы что-нибудь существенное, так как везде мы встретимся приблизительно с теми же противоречиями, с тою же загадочностью форм. Но и приведённых примеров вполне достаточно, чтобы видеть, что одного восторга перед греческим гением ещё мало, чтобы успокоить пытливость человеческого ума. Нужно что-то другое.
III.
Набатная башня. Эллиптические арки, Утолщение колонн. Луковицеобразные крыши. Хроническая деформация. Постановка вопросов.
…нет ничего сокровенного, что не открылось бы,
и тайного, что не было бы узнано.
Матф., Х, 26.
Если мы обратимся к более древним памятникам других стран, в том числе и к русским, то нас везде также поразит нecooтветствие между впечатлением общей гармонии и цельности и часто крайней нелогичностью и наивностью деталей.
Как на интересный образчик такого совмещения, можно указать на Набатную башню в московском кремле. (Хотя Мартынов в "Русской Старине" называет её также и Царской, но в чертежах кремлевской стены, имеющихся при московском дворце, под Царской значится другая, соседняя башня, гораздо бóльших размеров). В этой башне, построенной на стене, очень простой по своей основной идее, мы встречаемся с большим разнообразием рисовки деталей.
Постройка этой башни может быть отнесена к XVI веку, а может быть даже и к ХV-му: Мартынов приводит предание, что на эту башню повесили привезённый из Новгорода в 1478 году вечевой колокол. Балки, на которых действительно мог висеть колокол, сохранились и по cиe время.
Оси колонн башни довольно сильно расходятся кверху, и вообще вся она кверху уширяется.Посмотрим план в плоскости баз колонн и план по первому этажу в плоскости пола. Из сопоставления видно, что колонны довольно сильно расходятся уже в этом нижнем сечении против стен, служащих им основанием. По фасаду видно, что переход этот совершенно плавный.
Внутри башня перекрыта крестовым сводом, образованным двумя коробовыми с полуциркульными направляющими. Наружные арки в виде "кокошников" хотя и отвечают внутренним направляющим, но шалыга их понижена, а расстояние между пятами увеличено, так что эти кокошники имеют направляющую уже полуэллиптическую.
Арка первого этажа тоже приблизительно эллиптической формы, но с вертикальной большой полуосью. Следовало бы поставить как раз наоборот: наверху арку с меньшим распором, т.е. с большим выносом, а внизу, где распор в значительной мере уничтожается нагрузкою самой башни — можно было бы допустить кривую более плоскую. Полуарка, поддерживающая лестницу, имеет совершенно неопределённую форму, похожую на полуветвь параболы, и кроме того её вершина не находится в плоскости стены, а несколько отступя, и стена встречается с направляющею под острым углом. Этот угол приходится как раз под окошком и даже свободно торчит, будучи ниже шалыги окошка сантиметра на 4.
Маленькие арочки, кончающиеся подвеской, "серьгой", так же как и внутренний свод имеют довольно правильную полуциркульную направляющую. Этот мотив каменной как бы занавеси, очевидно бессознательно-подражательного происхождения, встречается очень часто в русской архитектуре, точно так же, как и эллиптическая с горизонтальной большой осью арка. Странно то, что эллиптические арки встречаются в памятниках по своим остальным деталям и по общему расположению заимствованными целиком из Византии, где однако же мы встречаемся чаще с полуциркульной направляющей. Эта в высшей степени невыгодная форма арок, отягчённых ещё вдобавок тяжёлой каменной занавеской,
кажется, не встречается ни в одной архитектуре и составляет едва ли удачную оригинальность русского стиля.
Другою оригинальностью следует признать бочкообразные колонны. В этих колоннах утолщение, с которым мы уже встречались у греков, настолько значительно, что никоим образом не может быть сочтено за желание придать колонне большую устойчивость или прочность. Впрочем, это не мешает этим колоннам, по крайней мере древним, производить приятное для глаза впечатление; но новейшие подражания всегда неприятны и как-то банальны.
Самая линия утолщения весьма своеобразна.ПредставляЮ такую колонну в Набатной башне. Она не имеет утонения и даже её диаметр под капителью незначительно больше чем диаметр около базы, но утолщение её довольно значительно. Кроме того, профиль кирпичей по мере приближения к низу приобретает выпуклость весьма заметную в нижних рядах. Капитель и база по своей примитивной простоте представляют мало интереса. Подобные колонны существуют во многих памятниках, иногда в виде полуколонн, образовавшихся естественным порядком при заделке арок, опирающихся на эти колонны, стеною. В позднейших подражаниях они доходят до совершенно кувшинообразной формы.
Кроме этих форм, в других памятниках следует отметить ещё одну форму русской архитектуры, это — перекрытия русских церквей в виде луковицы. Такая странная и в высшей степени не конструктивная форма не могла возникнуть как развитие идеи свода, так как такой свод не мог бы существовать. Если присмотреться к линии её профиля, то мы увидим, что русская луковица как бы повторяет идею рисовки эхиноса греков, только иаоборот. Подобные формы мы встречаем и в других архитектурах, и даже в весьма далеко отстоящих друг от друга географически: в Швеции, в Италии, в Швейцарии, Германии, Франции, а особенно в магометанской архитектуре.
Хотя эти формы весьма приятны для глаза, но и там, как и в России, они недостаточно объяснимы конструктивными и всякими другими соображениями.
