Дмитрий Грибов - PocketBook 301 Plus
– Допустим. – Шеф вздохнул. – Что делать будешь, Антон?
– Сухари сушить.
– Подходи ко мне в кабинет. Через… э… через десять минут.
– Хорошо. – Я выключил телефон.
Вначале я зашел к девчонкам. Толик по-прежнему был там, и они усердно работали.
На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них был низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых волшебниц? Хоть бы согласились жить обычной жизнью… нет, хочется им романтики, хочется службы в Дозоре… Вот и придумали для них работу.
А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры, причем наибольшая популярность приходилась на долю пасьянсов всех мастей.
За одной из свободных машин – с техникой у нас проблем не было – сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно дергая мышкой по коврику.
– Это называется обучением компьютерной грамотности? – спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами.
– Ничто так не улучшает навыки работы с мышью, как компьютерные игры, – невинно отозвался Толик.
– Ну… – Я не нашелся, что ответить.
Сам я в подобные игры давным-давно не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил ее воочию. Ну или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма, как Ольга…
– Толик, я, наверное, сегодня не вернусь, – сказал я.
– Ага. – Он без всякого удивления кивнул. Способности к предвидению у всех нас невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу.
– Галя, Лена, пока, – кивнул я девчонкам. Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила:
– Мне можно будет уйти пораньше?
– Конечно.
Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения, значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем. Только иногда лукавим и недоговариваем…
На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы.
Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой в тигле жарился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого «Паркера», явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание.
– Вот. – Я положил перед шефом диск.
– Что будем делать? – не поднимая глаз, спросил Борис Игнатьевич. Он был без пиджака, рубашка помята, галстук съехал набок.
Я украдкой покосился на диван. Ольги в кабинете не было, но вот пустая бутылка из-под шампанского и два бокала стояли на полу.
– Не знаю. Я не убивал Темных… этих Темных. Вы же знаете.
– Знаю.
– Но доказать этого не могу.
– По моим расчетам – у нас два-три дня, – сказал шеф. – Потом Дневной Дозор предъявит тебе обвинение.
– Организовать фальшивое алиби несложно.
– И ты на это согласен? – заинтересовался Борис Игнатьевич.
– Нет, конечно. Я могу задать один вопрос?
– Можешь.
– Откуда все эти данные? Откуда снимки и видеозаписи?
Шеф мгновение помолчал.
– Так я и думал. Ты ведь смотрел и мое досье, Антон. Оно менее бесцеремонно?
– Нет, пожалуй. Потому я и спрашиваю. Почему вы позволяете собирать подобную информацию?
– Я не могу это запретить. Контроль осуществляет Инквизиция.
Дурацкий вопрос: «А она действительно существует?» – я сумел удержать на языке. Но, наверное, мое лицо было достаточно выразительным.
Шеф еще минуту смотрел на меня, будто ожидая вопросов, потом продолжил:
– Вот что, Антон. С этого момента ты не должен оставаться один. Разве что в туалет можешь сходить самостоятельно, а в другое время – два-три свидетеля рядом. Есть надежда, что произойдет еще одно убийство.
– Если меня действительно подставляют, то убийства не случится, пока я не окажусь без алиби.
– А ты окажешься. – Шеф усмехнулся. – Не считай меня старым дураком.
Я кивнул, еще неуверенно, не понимая до конца.
– Ольга…
Дверь в стене, которую я всегда считал дверью шкафа, открылась. Вошла Ольга, поправляя волосы, улыбаясь. Джинсы и блузка обтягивали ее тело особенно туго, как бывает только после горячего душа. За ее спиной я заметил огромную ванную с джакузи, панорамное окно во всю стену – наверняка односторонне прозрачное.
– Оля, справишься? – поинтересовался шеф. Имелось в виду что-то, о чем они уже поговорили.
– Сама? Нет.
– Я о другом.
– Справлюсь, конечно.
– Становитесь спина к спине, – велел шеф.
Спорить у меня желания не было. Хотя и засосало под ложечкой: я понял, что произойдет что-то очень серьезное.
– И откройтесь оба, – потребовал Борис Игнатьеьич.
Я прикрыл глаза, расслабился. Спина Ольги была горячая и влажная, даже сквозь блузку. Странное ощущение: стоять, касаясь женщины, только что занимавшейся любовью… любовью не с тобой.
Нет, у меня к ней не было ни малейшей влюбленности. Может быть, потому, что я помнил ее в нечеловеческом виде, может быть, потому, что мы очень быстро перешли к отношениям друзей и партнеров. Может быть, из-за столетий, разделивших наше рождение: что значит молодое тело, когда ты видишь пыль столетий на чужих глазах. Мы остались именно друзьями, не более.
Но стоять рядом с женщиной, чье тело еще помнит чужие ласки, прижиматься к ней – странное ощущение…
– Начали… – сказал шеф, может быть, излишне резко. И произнес несколько слов, смысл которых я не понимал, слов на древнем языке, звучавшем над миром тысячи лет назад.
Полет.
Это и впрямь полет – будто земля ушла из-под ног, будто тело утратило вес. Оргазм в невесомости, доза ЛСД прямо в кровь, электроды в подкорковые центры удовольствия…
Меня затопило волной столь безумной и чистой, ничем не оправданной радости, что мир померк. Я упал бы, но сила, бьющая из поднятых рук шефа, держала меня и Ольгу на невидимых ниточках, заставляла изгибаться, прижиматься друг к другу.
А потом ниточки перепутались.
– Ты уж извини, Антон, – сказал Борис Игнатьевич. – Но у нас не было времени на колебания и объяснения.
Я молчал. Тупо, оглушенно молчал, сидя на полу и глядя на свои руки, на тонкие пальцы с двумя серебряными кольцами, на ноги – стройные длинные ноги, еще влажные после ванны и облепленные слишком тугими джинсами, в ярких бело-голубых кроссовках на маленьких ступнях.
– Это ненадолго, – сказал шеф.
– Какого… – Я хотел выругаться, я дернулся, вскакивая с пола, но замолчал при первых же звуках своего голоса. Грудного, мягкого, женского голоса.
– Антон, спокойно. – Молодой мужчина, стоящий рядом, протянул руку и помог мне подняться.
Пожалуй, без этого я бы упал. Центр тяжести совершенно изменился. Я стал ниже ростом, мир виделся совсем по-другому…
– Ольга? – спросил я, глядя в свое бывшее лицо. Моя партнерша, а теперь еще и обитатель моего тела, кивнула. Растерянно глядя в ее… в свое… лицо, я заметил, что плоховато выбрился утром. И что на лбу у меня назревает мелкий красный прыщик, достойный подростка в пубертатном возрасте.
– Антон, спокойно. Я тоже первый раз меняю пол.
Почему-то я ей поверил. Несмотря на свой возраст, Ольга могла никогда не попадать в столь щекотливую ситуацию.
– Освоился? – спросил шеф.
Я все еще разглядывал себя, то поднимая к лицу руки, то ловя отражение в стеклах стеллажей.
– Пошли. – Ольга потянула меня за руку. – Борис, минутку… – Движения были столь же неуверенны, как и мои. Даже более. – Свет и Тьма, да как вы, мужики, ходите? – внезапно воскликнула она.
Вот тогда я захохотал, осознав иронию произошедшего. Меня, объект провокации Темных, спрятали, укрыв в женском теле! В теле любовницы шефа, древней, как собор Парижской Богоматери!
Ольга буквально впихнула меня в ванную – я невольно порадовался собственной силе, – нагнула над джакузи. И пустила в лицо струю холодной воды из душа, заранее заботливо приготовленного, лежащего на нежно-розовом фаянсе.
Отфыркиваясь, я вырвался из ее рук. Едва подавил желание залепить Ольге – или все-таки себе самому? – пощечину. Похоже, моторные навыки чужого тела начинали просыпаться.
– У меня не истерика, – зло сказал я. – Это действительно смешно.
– Точно? – Ольга, прищурившись, смотрела на меня. Неужели это и впрямь мой взгляд, когда я стараюсь выразить доброжелательность в смеси с сомнением?
– Совершенно точно.
– Тогда посмотри на себя.
Подойдя к зеркалу, столь же большому и роскошному, как и все в этой потайной ванной комнате, я уставился на себя.
Результат был странным. Разглядывая свое новое обличье, я совершенно успокоился. Наверное, окажись я в ином, но мужском теле, шок был бы больше. А так – ничего, кроме ощущения начавшегося маскарада.
– Ты на меня не воздействуешь? – спросил я. – Ты или шеф?
– Нет.
– Значит, это у меня крепкие нервы.
– У тебя помада размазалась, – заметила Ольга. И хихикнула. – Умеешь красить губы?
