Майкл ДиМеркурио - Подводные лодки
Курсант повесил трубку и покинул комнату, повернувшись спиной к адмиралу.
Адмирал взял на службу второго курсанта и отказал первому, потому что характер для Риковера был превыше всего.
Моя история о встрече с РиковеромБудучи среди первых студентов в Морской академии, я подал заявку на курсы подготовки моряков-подводников, что являлось необходимым условием для того, чтобы стать офицером на подлодке. Первая остановка была в отделении «Морские реакторы». Это было похоже на аудиенцию у Папы Римского. Даже больше — это было похоже на встречу с господом Богом.
Я так волновался, когда входил в кабинет Риковера, что едва мог говорить. Адмирал пробурчал что-то. «Прошу прощения, сэр?» — произнёс я.
«Почему? — взревел Риковер. — Разве ты сделал что-то не так?» Риковер смотрел на мой аттестат, лежавший перед ним на столе. «Итак, ты собираешься продолжать учиться так же прилежно до конца обучения?»
«Да, сэр», — уверенно ответил я. Я был первым в классе — по крайней мере, по оценкам — с самого первого года обучения, хотя мои оценки по поведению были не особо высокими и мне только что запретили появляться где-либо, кроме Бэнкрофт холла, потому что я припарковал свою машину на месте командующего курсантами.
Я надеялся, что адмирал не обратит на это внимание.
«ДиМеркурио… ДиМеркурио, — задумчиво произнес Риковер, — почти что Меркуцио из пьесы Шекспира. Ты много читал Шекспира?»
«Ну, вообще-то нет, сэр, — ответил я. — Так, несколько пьес в колледже».
«Что? Ты называешь себя инженером, когда ты едва знаком с творчеством Шекспира? Ты называешь себя человеком с широким кругозором? Ты считаешь себя взрослым, чёрт побери?»
«Ну, я, могу это исправить, сэр». Что ещё я мог сказать?
«Я не могу поверить в то, что сейчас это называется академическим образованием. Ты невежда! Ты слышишь меня? Невежда!»
«Да, сэр», — согласился я, чувствуя себя довольно глупо.
Неожиданно адмирал произнёс: «Хорошо, пиши мне доклад по Шекспиру каждый месяц. А теперь пошёл вон».
Я не был готов к тому, что собеседование закончится так быстро: «Прошу прощения, сэр?»
«Пошёл вон! Иди к чёрту!» — вскричал он.
Я выбежал из кабинета, прежде чем он смог крикнуть мне вслед ещё что-нибудь.
Трудный этап: сделать её долговечнойВице-адмирал (в то время капитан) Юджин П. «Деннис» Уилкинсон, работавший вместе с адмиралом Риковером над созданием реактора для «Наутилуса» и ставший впоследствии его первым капитаном, объясняет: «Вообще физика ядерного реактора довольно проста. Сложным было создать оборудование, которое год за годом работало бы под воздействием высоких температур, давления, коррозии и не давало бы сбоев».
«Чтобы добиться этого, — продолжает Уилкинсон, — адмирал Риковер реформировал инженерные стандарты в США в таких областях, как маркировка и идентификация труб и материалов. Именно благодаря ему в промышленности начал широко применяться цирконий…»
Цирконий — материал, который слабо улавливает нейтроны из-за своего молекулярного строения. Это значит, что он не снижает уровень нейтронов, которые необходимы для функционирования реактора. Он также не подвержен коррозии, даже если долгое время находится в контакте с водой очень высокой температуры.
Рождённый в КоннектикутеВ то же время непосредственно саму подлодку начали строить в Гротоне, штат Коннектикут, где ранее компанией «Электрик боут компани» (позднее «Отделение Электрик боут компании Электрик Дайнэмикс») была построена первая подлодка. Район Новой Англии, особенно Коннектикут, с его глубокими бухтами стал идеальным местом для строительства подлодок.
«Наутилус» несильно отличался от дизельных подлодок в том, что касалось длины и ширины. Уилкинсон объясняет: «Но изнутри она была в два раза больше, чем снаружи. У этой подлодки диаметр корпуса был действительно 9 метров, в то время как у дизельных подлодок диаметр был равен 5,3 метра, а все остальное пространство занимали баки с топливом».
«Наутилус» строился на основе дизайна Фаррингтона Дэниэлса, профессора университета Висконсин.
Первые испытания: угроза расплавленияРиковер принимал непосредственное участие в испытаниях «Наутилуса». Первые испытания реактора прошли в 1953 году во время подводной репетиции, называемой «быстрый круиз», которая продолжалась несколько дней. Во время испытаний было несколько предупреждений о расплавлении.
Несмотря на опасную ситуацию, Риковер настоял на продолжении испытаний, объясняя это тем, что результаты испытаний очень важны для повышения уровня безопасности реактора. Аварии на реакторе не произошло.
Быстрый круиз — это что угодно, но только не быстрое судно. Судно привязывается к пирсу с закрытыми люками, работающим реактором и паром, поступающим в машинное отделение. Назначены вахтенные, и команда управления реактором в задней части подлодки начинает понемногу подавать пар а машинное отделение. В носовой части подлодки команда сидит, уставившись в пустые экраны. Они готовы выть от скуки.
СпектакльВо время учений «Наутилуса» Риковер любил устраивать спектакли, моделирующие реальные ситуации, что было, по его мнению, необходимым навыком для команды, чтобы адекватно реагировать на критические ситуации.
В 1986 году Боб Белл, один из членов экипажа, сказал в интервью журналу «Янки мэгэзин»: «Во время морских учений Риковер мог ни с того, ни с сего сказать инженеру: „Не двигайся. Ты только что умер“, а потом повернуться к ближайшему моряку, потрепать его по плечу и сказать: „Делай то же самое. Если у тебя не получится, то ты окажешься за бортом программы“.»
Мэми дала судну имяПодлодка SSN-571 Nautilus была спущена на воду в 1954 году и после окончания строительства в 1955 году была названа так тогдашней первой леди США Мэми Эйзенхауэр. Уилкинсон говорил, что миссис Эйзенхауэр полностью поддерживала название судна.
«Наутилус» был 106 метров в длину и 9 метров в ширину в самой широкой части. Он мог взять на борт команду, состоящую более чем из 100 человек. К технологическим новинкам, которые были установлены на «Наутилус», можно отнести реактор S2W и инерциальную навигационную систему, разработанную учёным (и доверенным лицом Риковера) Эдвардом «Тэдом» Роквэллом, кто являлся также экспертом в области защиты реактора.
Ядерный реактор «Наутилуса» обеспечивал подлодку энергией практически неограниченное время, поэтому ходили слухи, что судно могло обогнуть земной шар не всплывая на поверхность.
По свидетельству Уилкинсона, «мы могли производить воду и воздух, единственным ограничивающим фактором были запасы провизии для команды».
Уилкинсон упомянул и другие возможности: «На „Наутилусе“ был установлен паровой мотор мощностью 15 000 л/с, вал с двумя винтами… Реальная глубина погружения подлодки была более 160 метров и реальная скорость более 20 узлов — обе характеристики являются секретной информацией. На подлодке были установлены лучший сонар и лучшее вооружение того времени. Оглядываясь назад, удивляешься тем высоким результатам, которые показывала первая атомная подлодка».
Управление ведением огня из шести 21-дюймовых торпедных пусковых установок «Наутилуса» осуществлялось одним из первых компьютеров.
Проблемы на ранних этапахВпрочем, «Наутилус» всё равно был всё ещё далёк от совершенства. Во время первых испытаний выяснилось, что система подачи свежего воздуха требовала дополнительной отладки. На «Наутилусе» использовалось то же вооружение — неуправляемые торпеды Mark 14, — которое использовалось на дизельных подлодках во время Второй мировой войны, а также устаревшая система коммуникаций, сделанная из медных труб.
С одной стороны, «Наутилус» был настоящим детищем 1950-х годов. В нём имелось различное оборудование, экономящее время и силы команды: стиральные машины, сушилки для белья и системы кондиционирования воздуха. Чтобы сохранять боевой дух моряков, на подлодке было множество возможностей для организации своего досуга: кино два раза в день, фотолаборатория, свежие газеты, библиотека и даже музыкальный аппарат с пластинками.
Его считали гадким утёнкомАдмирал Уилкинсон ни на минуту не задумался, когда его просили назвать самый волнующий момент из бытности своей капитаном «Наутилуса». Это было, первое плавание.
