Гуру Мадхаван - Думай как инженер

«Когда моя разработка оказывается эффективной и я демонстрирую принцип ее работы, я теряю к ней интерес, – признался Купер. – Я никогда не считал себя отличным инженером, но что мне действительно хорошо удается, так это проникнуть в мысли потребителя. Я сам – конечный потребитель». Эта точка зрения стала ключом к успеху его концепции мобильного телефона. Обновления технологий приемопередатчиков в сочетании с отзывами клиентов обусловили дальнейшие усовершенствования DynaTAC. Разработка прототипа и улучшения дизайна продолжались, и итогом стала демонстрация первого полностью беспроводного звонка в США в 1973 году. В то время сотовый телефон Купера весил немногим больше 900 г, а время его работы в режиме разговора составляло 35 мин. Но из-за нормативных ограничений коммерческая мобильная связь стала реальностью лишь десять лет спустя.

За густой сетью мобильной связи, опутавшей наш мир, стоит одна добродетель, вдохновлявшая Купера, – аскетизм. Если идея банкомата озарила, как искра, Джона Шепард-Баррона, когда он не смог получить в банке деньги, то в случае Купера более уместно сравнение с медленно тлеющими углями: он верил, что люди по своей природе мобильны. Провода и кабели лишь стесняют их. «Они посягают на нашу свободу, а чтобы стать свободным, нужно избавиться от этих уз – жить без проводов, – говорил Купер. – Когда вы это делаете, внезапно меняется очень многое. Устройства должны быть маленькими и легкими, чтобы их было удобно носить с собой». Это мировоззрение влияло на каждую мелочь во всех инженерных разработках Купера.

Современные мобильные телефоны – это уже не просто мобильные телефоны; их лейтмотив – сверхфункциональность. Даже простейшие аппараты донельзя напичканы всевозможными функциями, из-за чего изначально простые конструкции непомерно усложняются. С этим пытается бороться жена Купера, Арлина Харрис.

«Меня не сковывают постулаты чистых наук, – утверждает она. – Но Мартин гораздо методичнее и больше опирается на твердые основания». Купер познакомился с Харрис на вечеринке в конце 1970-х, когда был вице-президентом в Motorola. «Ее старший брат до сих пор на меня дуется, – говорит Купер. – Он хотел поделиться со мной своими новыми идеями, а мне хотелось общаться только с Арлиной».

В последние годы Харрис все больше возмущает образ мышления производителей мобильных телефонов, которые игнорируют потребности пожилых людей. «Телефонные компании практически безразличны к этому сегменту рынка», – поясняет Харрис. И она спроектировала мобильный телефон, предназначенный специально для старшего поколения, – очень простой в использовании и позволяющий прибегать к услугам оператора. Разработка Арлины Харрис получила название Jitterbug. Аппарат имеет цифровую клавиатуру, дисплей с крупным шрифтом и большую кнопку вызова.

А теперь задумайтесь над таким фактом: многие люди меняют телефон ежегодно. Причем каждая модель отличается по виду и удобству применения, требует регулярных обновлений программного обеспечения, а ее разработчики заявляют о массе улучшений по сравнению с предыдущей версией. У производителей всевозможной продукции – от сухих завтраков до мобильных телефонов – свои причины для вывода на рынок «новых» продуктов. Если учесть присущее бизнесу явление «запланированного устаревания» и свойственное технической сфере явление беспрестанного улучшения операционных систем, процессоров и объема памяти, то технология, обладавшая оптимальной функциональностью в прошлом году, сегодня уже устарела и отправляется на кладбище гаджетов.

Для сравнения, Бруклинский мост, например, благополучно выполняет свое предназначение с 1883 года, и максимум, что ему требуется, – это профилактическое обслуживание и время от времени – кое-какой ремонт. В связи с проектами Jitterbug и Бруклинского моста встает вопрос о временном аспекте систем, сконструированных инженерами: где грань между быстротечностью и долговечностью? Jitterbug – напоминание о том, как трудно создать интуитивно понятный, дружественный интерфейс. Простота заключается не в сведении функций к минимуму, а в том, чтобы добиться изящества, сохранив при этом нужные рабочие характеристики. Технология эффективна, только если благодаря ей пользователь получает нечто ценное для себя, что улучшает его жизнь. Нетрудно встроить миниатюрную камеру в экран мобильного телефона ради того, чтобы убедиться, что это возможно, но лишь ее полезность способна доказать, что это – мощный инструмент, а не игрушка.

Июнь, 1989 год. Накануне протестов на площади Тяньаньмэнь Пекин оборвал всю связь с внешним миром. А всего за два года до этого у компании Kodak в США были выкуплены права на технологию передачи цифровых изображений. Эта система, разработанная Сэссоном и его командой, оцифровывала и сжимала снимки, сделанные видеокамерой, и передавала их по стандартной линии телефонной связи.

Одним из первых систему использовал телеканал CBS News. Сэссон и Kodak были потрясены, когда CBS News с помощью этой технологии начал передавать фото с площади Тяньаньмэнь. «Я был в шоке. Мы о таком даже не подозревали», – восклицал Сэссон, показывая мне архивное видео у себя дома в кабинете, где висела фотография, на которой он получал Национальную медаль США в области технологий и инноваций из рук президента Барака Обамы.

Поначалу в Kodak считали, что у данной технологии мало потенциальных потребителей, но Сэссон рассматривал ее как решающий шаг к разработке коммерческих цифровых фотоаппаратов. Она позволяла применять методы сжатия, чтобы сделать хранение мегапиксельных изображений практичным. Воображение Сэссона уже нарисовало ему цифровую камеру со встроенным жестким диском, и к 1990 году она таки воплотилась в очень сложный прототип. Инженеры Kodak добавили JPEG-подобную технологию сжатия изображения еще до того, как JPEG стал стандартом. Для хранения изображений в этом фотоаппарате использовалась технология, аналогичная картам памяти. Камера была портативной и обладала разрешением 1,2 мегапикселя. В то время расцвет как раз переживала отрасль персональных компьютеров, что открыло новые возможности: люди могли загружать на свои ПК изображения и делать с ними практически все что угодно.

Сэссон почувствовал радужные перспективы, но вскоре перед ним выросла стена: в Kodak были твердо убеждены, что цифровые фотоаппараты нанесут урон прибыльному направлению пленочной продукции компании. Новинка Сэссона противоречила наследию Джорджа Истмена. Компания, как сказал один из топ-менеджеров Kodak, «по сути, заявила Сэссону: забирайте эту штуку, и чтобы мы вас здесь больше не видели». Сэссон был глубоко разочарован, он ушел из этого направления бизнеса и начал искать другие возможности. Он даже подавал заявку в НАСА на позицию, связанную с подготовкой полетов, но безуспешно.

Через несколько лет после ухода из Kodak во время летнего отпуска Сэссон с женой поехали в Йеллоустонский национальный парк. Стоя в толпе из сотен зрителей, они ждали извержения гейзера Старый Служака. И когда оно началось, Сэссон оглянулся: все вокруг него снимали это грандиозное явление на цифровые фотоаппараты.

– Это все-таки произошло! – вполголоса сказал Сэссон жене.

– Что?

И тогда он признался жене, что это он изобрел цифровой фотоаппарат.

Пирс Шепперд привык доверять своей интуиции. Он чувствует себя как рыба в воде в области искусства, развлечений и инженерии; Шепперд – руководитель лондонской фирмы, которая занимается техническим обеспечением широко освещаемых в СМИ постановочных мероприятий – например, церемонии открытия Олимпийских игр. «Мы реализуем невозможное. Мы создаем исключительное. Мы потрясаем воображение!» – говорится на сайте его компании.

Отвечая на вопрос, как он создает прототипы, Шепперд заявил, что немалая часть его работы – задавать глупые вопросы. «Детали меня вообще не заботят, пока я не пойму, что у нас должно получиться в конечном итоге, – поясняет он. – Задолго до того, как приступить к проектированию, я много времени посвящаю тому, чтобы выяснить желания клиента».

Но задача усложняется, если клиенты не знают, чего хотят. «Одни клиенты дают мне 3D-модель в AutoCAD и имеют четкое представление о том, что им нужно, а другие описывают свои желания только на словах. Есть даже такие, кто вручает мне какую-то деревяшку или детский рисунок и заявляют: “Ну, вот так я себе это представляю”», – объясняет Шепперд.

Часто его клиенты излагают расплывчатые и нереализуемые идеи. И тогда перед Шеппердом встает задача структурировать их – сначала в собственном уме, а потом в сознании клиента. «Я пытаюсь разместить их в определенном пространстве, – говорит Шепперд, – при этом голос в моем мозге повторяет, что я должен мыслить как художник, чтобы предоставить возможность самовыражения». Творческие люди придают большое значение предмету или идее и тому, какой эффект это может иметь для публики. «Только когда мы уже изготовили объект в виде прототипа, мы узнаем, соответствует ли он ожиданиям», – добавляет Шепперд.