Стивен Уитт - Как музыка стала свободной
Нужно было глубоко закопаться в лицензионные соглашения, чтобы обнаружить: от mp3-лицензий Бранденбург получал гораздо, гораздо больше, чем кто-либо ещё. Его имя фигурирует в патентах чаще любого другого, а в первом и самом главном, выданном в 1986 году, оно вообще одно. Он обладал огромной долей в mp3-проекте.
Именно это он пытался сокрыть. Человеком он был скромным, внимание ему не нравилось, и всё это, вероятно, осложнялось его немецкой культурой, где считается неприличным выставлять богатство напоказ. А может быть, это был такой тонкий отвлекающий манёвр не без иронии, ведь его состояние, сделанное на интеллектуальной собственности, обернулось самым гигантским нарушением авторских прав в истории.
Коммерческий потенциал mp3 начали замечать и другие. Поначалу инноваторы вели себя как Diamond и Saehan, то есть законы об интеллектуальной собственности их не очень волновали. В апреле 1997 года Джастин Франкел, первокурсник Университета Юты представил Winamp — mp3-плеер, фактически WinPlay3 с небольшими внешними изменениями, из которых главное — возможность создавать плейлисты. Франкел не озаботился получением лицензии Фраунгофера, хотя сохранил даже первородный грех Грилла — бездумно сделал дизайн а ля тот же монохромный LCD-экран[57].
За один год Winamp скачали 15 миллионов раз, примерно в то же время несколько компаний выпустили свои mp3-кодировщики — совершенно легально, по лицензии улучшенные L3Enc. Оригинальное ПО Грилла для mp3 вскоре уступило этим, гораздо более симпатичным внешне, программам и исчезло.
В сентябре того же года в университеты и колледжи поступили вчерашние школьники — так у них появилась беспредельная возможность копировать и обменивать музыкальные файлы при полном нежелании/невозможности платить за музыку (я сам один из них). Количество файлов на веб-сайтах и «андеграундных» серверах выросло на несколько порядков. В комнатках общежития у каждого первокурсника хард под завязку был забит пиратскими mp3 — вузы сами оказались в роли невольных сообщников. Вообще, музпиратство поколения 90-х напоминало наркоманию молодёжи 60-х: и те, и другие попирали общественные нормы и закон, не слишком задумываясь о последствиях.
Шесть лет mp3 оставался мировым технологическим лидером в своей области. За это время он распространился от крошечной ниши до всего рынка. Когда появился ААС, mp3, казалось бы, официально устарел: сам изобретатель отстранил его от службы. И тут вдруг оказывается, что это — формат будущего. Бранденбург от этого выиграл. Выиграли также Грилл, Попп и остальные члены команды. Выиграли все исследователи из Фраунгофера, кто присоединился к команде в процессе, поскольку германские законы гарантируют изобретателю определённый процент гонорара, и это неотчуждаемое право, которое никакими переговорами изменить невозможно. Другим повезло меньше. Американское законодательство тоже защищает патент и авторские права Конституцией, не меньше, но права на будущие доходы, как и всё в США, могут быть объектом купли-продажи[58].
Американский партнёр Бранденбурга, Джеймс Джонстон, перейдя на работу в Bell Labs, свои права отписал AT&T, то есть даже когда на mp3 свалился такой успех, который он не мог вообразить даже в самых горячечных мечтах, Джонсгон не заработал ничего.
В то же время Линд начал замечать, что Бранденбург стал немного меняться. Вместо вечных свитеров он начал носить спортивные пиджаки с галстуками. В разговоре он меньше касался модифицированных дискретных косинус-преобразований, но больше говорил о позиционировании на рынке и барьерах входа на него. Он начал понимать силу открытых рынков со свободной конкуренцией и, как любой хороший капиталист, всеми силами старался избежать попадания на них. Еще Линд заметил, что, может, Бранденбург и чудаковат сам по себе, но никакого расстройства личности у него нет. Напротив» в последние годы он стал как-то очень хорошо разбираться в людях, их склонностях и желаниях. Он оказался отличным учеником, выучившим человеческую натуру, как науку, а его странность выглядела уже как маской и костюмом.
В последующие месяцы, да и годы, Линд видел, как Бранденбург использует свои познания как в бизнесе, так в отношениях с людьми, чтобы склонить весь мировой рынок музыки в пользу команды Фраунгофера. Началось с ААС. Новый стандарт был лучше mp3, он его превосходил. В совершенном мире одно заменили бы другим, на радость конечному потребителю, то есть mp3 на ААС, причём ещё в 1996 году. Но Бранденбург сделал так, чтобы этого не произошло. Вместо этого он разделил рынок: ААС отошло производителям бытовой электроники, сотовых телефонов и HD-телевидения, а mp3 продвигали домашним потребителям для музыки.
Зачем он так поступил? Ну, хотя он получал деньги и за то, и за другое, все же его доля в mp3 была выше. Также это радовало его коллег, вознаграждаемых, наконец, за годы работы. Потребители вроде бы тоже не жаловались. Для них mp3 являлся чёрным ящиком, из которого выскакивала бесплатная музыка, а появление ААС их бы просто сбило с толку. Короче говоря, с инженерной точки зрения такие манёвры можно описать одним словом: политика.
К 1998 году завершилось путешествие Бранденбурга на тёмную сторону. Он преуспел с обоими форматами, стал звездой инженерного мира, его считали провидцем. Общество Аудиоинженеров наградило его медалью «За технические достижения» — первая, но далеко не единственная его награда. Политические симпатии внутри MPEG сдвинулись от Philips и MUSICAM к Фраунгоферу и Бранденбургу. Те же самые инженеры, что когда-то игнорировали обращения Бранденбурга, теперь принимали его мнение как последнее слово.
MPEG унижал его не раз и не два. В 1990 году в его технологию подсадили раковую опухоль. В 1995 году его предали, выпотрошили и оставили подыхать. А в 1998 году он стал практически всем заправлять: на собрании MPEG в том году одного японского представителя попросили оценить какое-то предложение, и японец ответил «спросите его», указав на Бранденбурга.
В мае 1998 года Saeha представила плеер МРМan. Этот первый массовый mp3-плеер представлял собою коробочку с монохромным экраном. Стоил $600, хранил в памяти пять песен. Обозреватели его раскритиковали, а покупали только какие-то энтузиасты. Брандербург решил, что эта штука просто wunderbar (нем. «прекрасная», — прим. пер.) и заказал три экземпляра. Во Фраунгофер стали обращаться многие другие компании. Попп и Грилл сменили роли от разработки технологии к управлению людьми и финансовыми потоками.
В конце 1998 года Бернхард Грилл отправился в Лос-Анджелес, чтобы работать над некими деталями лицензионного соглашения. После он отправился за покупками в ближайший загородный молл. Он ехал на эскалаторе радом с двумя типичными «тусовщиками из супермаркета» и услышал, что они болтают про технологию, в изобретении которой он поучаствовал. «Они называются эм пэ три, — сказал один тусовщик. — С ними можно музыку в компьютер заливать, а потом в интернете меняться. Слыхал что ль? Я терь токо так всё музло достаю».
Золотое ухо Фраунгофера всё это услышало, невольно. Но Грилл ничего не сказал. Он понял, что произошло что-то совершенно нереальное. Он только сейчас осознал, что именно случилось: война форматов окончена полной победой. Его победой.
ГЛАВА 8
В 1998 году Гловер построил башню. Башня состояла из семи копировальных устройств, поставленных один на другой. Они с идеальным качеством переписывали компакт-диски с увеличенной в четыре раза скоростью, то есть за час Гловер производил примерно тридцать «клонов». Материал на продажу Гловер искал в #warez и других андеграундных сетях. Игры для PlayStation, программы для ПК, mp3-файлы — всё, что можно было записать на диск и продать из рук в руки за пару долларов.
Гловер специализировался на кино. Сжатое видео только-только появилось в пиратских сетях, их уже наводняли рипы низкого качества. Домашние копировальные устройства для DVD ещё не появились, и группы пиратов пользовались плохой технологией под названием «Video Compact Disc». Гловер скачивал материал, его «башня» нарезала копии, потом диски продавались по пять-десять долларов за штуку. Качество получалось плохое, но бизнес шёл.
Вскоре он стал покупать чистые CD-болванки оптом, штук по сто на одном шпиле. Он купил принтер для печати на дисках и ещё один, цветной — для постеров фильмов. Он приобрёл чёрный нейлоновый CD-кейс, набил его этими цветными постерами — так получился каталог товара. Товар он держал в багажнике джипа, с которого торговал на обочине дороги.
Не торговал он только CD, утёкшими с завода. Хотя их и продавали на чёрном рынке, Гловер считал, что это всё слишком рискованно. Он отработал кучу дополнительных внеурочных часов ради того, чтобы из временных работников перейти в штат, и теперь боялся потерять место. К тому же ему нужна была медицинская страховка. Год назад у него родился сын, Маркис, и теперь вся голова Гловера забита подгузниками и всякими штучками по уходу за детьми. Главное — это семья, так его воспитали, и он морально подготовился если не к женитьбе, то к отцовству.
