Роджер Форд - Адский косильщик. Пулемет на полях сражений XX века

Если и имелись недостатки в выбранной противниками пулеметной системе (японские «Гочкисы», например, часто заклинивало из-за поломок основных деталей), то ни одна из сторон не считала их важными. Как только война закончилась, русские тут же сами начали выпускать «Максимы» на Тульском оружейном заводе, покупая новые орудия и у ДВМ, и у ВСМ; как только появлялась новая разработка, они внедряли ее. Самой значительной из них была «Новая модель» ВСМ 1906, которая была запущена в российское производство в слегка измененной форме как модель 1910 (пулемет Максима образца 1910 г, или ПМ 1910) калибра 7,62 мм. Именно с этим оружием Россия вступила в войну в 1914 г., а затем и в 1941 г. По различным оценкам, российское и советское производство «Максимов» в целом, вероятно, превысило 600 000 единиц оружия — только в 1944 г. (когда их выпуск стал наиболее массовым, хотя и не полностью превзошел выпуск SG43) было произведено четверть миллиона единиц. Некоторые из этих орудий все еще находились на вооружении до 60-х годов XX в., а позднее оказались во Вьетнаме и в других странах Юго-Восточной Азии.

Несмотря на то что все русские «Максимы» были действительно прочными и надежными в течение всей их замечательно долгой жизни, у них все же имелись и слабые стороны, о чем, в частности, свидетельствует приведенный ниже отрывок о Гражданской войне в Испании:

«Одним [русским орудием, с которым я познакомился] был русский пулемет „Максим“. Эти пулеметы, независимо от их возраста, действовали с максимальной эффективностью. Они были потрясающим оружием.

Пулеметы „Максим“, которые поставляли русские, имели тяжелый бронированный металлический щит и водяную рубашку. Подставка представляла собой не треногу, как у британских „Максимов“, а была выполнена в виде миниатюрного орудийного лафета, который приходилось нести бедному второму номеру расчета. А поскольку я и был таким вторым номером в расчете одного из этих орудий в течение некоторого времени, я точно знаю, о чем я говорю! Тяжелый был зверь! На лафете имелось удлинение, которое представляло собой длинную U-образную стальную трубу, шарнирно крепившуюся к колесной части станка. Колесную часть пулеметного станка укладывали тебе на спину, а U-образная труба навешивалась на твои плечи закрытой частью вперед. Когда ты идешь по пересеченной местности, колеса станка так и норовят ударить тебя по спине, из-за этого быстрое передвижение по слабому грунту становится нелегким делом. Но во время боя, конечно, орудие устанавливалось на лафет, и, если тебе нужно было быстро сменить позицию, тебе необходимо было лишь взяться за конец трубы и тянуть за собой орудие. Но опять, если нужно было перемещаться по размокшей земле, на колеса налипали огромные „покрышки грязи“, и тянуть орудие становилось чрезвычайно сложно. Тогда тебе приходилось снимать орудие, опять поднимать станок на плечи и передвигаться насколько возможно быстро».

Япония тоже начала выпускать свои пулеметы, очень похожие на «Гочкис». Конкретно в этом случае выпускалась модель 1914, правда, это была лишь номинальная модификация модели Mle’00, переделанная в 1914 г. под патрон 6,5 мм х 30 и получившая название 3 Nen Shiki Kikanju 1914. Модель была фактически идентична оригиналу, за исключением того, что в ней было семь вместо пяти охлаждающих ребер вокруг ствола и орудие было оснащено зажимным предохранительным устройством.

Только одна страна, кроме вышеназванных, производила собственные пулеметы перед Первой мировой войной — Швеция. Суть пулемета Челльмана (Kulspmta Kjellman) — замочная система, использующая два расположенных на стержне зубца, входящих в углубления приемного устройства, когда затвор и бойки перемещаются вперед, — была постигнута офицером действительной службы по имени Фриберг еще раньше, в 80-х годах XIX в., но дальнейшие разработки продолжились, только когда Рудольф Челльман включил эту систему в орудие, которое он разработал в 1907 г. С тех пор она нашла широкое применение — например, в германском MG42 и его преемнике MG3, — но само орудие Челльмана так и не удостоилось внимания. Шведская армия так и не приняла этот пулемет на вооружение, и его коммерческая продажа, насколько удалось установить, никогда не осуществлялась; предпочтение было отдано французским «Гочкисам» и австрийским «Шварцлозе».

В силу постоянно растущей конкуренции, даже при том условии, что «Максим» прочно утвердился как лучший пулемет мира, VSM не могла почивать на лаврах, а должна была непрерывно поддерживать процесс совершенствования и развития, чтобы сохранить за собой свой сегмент рынка. Как мы увидим, пройдет еще много неурожайных лет. Орудие «Новый образец» появилось в 1901 г., оно имело облегченную водяную рубашку, усовершенствованный коленчатый рычаг, облегченный блок подачи патронов и упрощенный запирающий рычаг, но коммерческие продажи шли очень медленно, а британская армия и, конечно же, Королевский военно-морской флот снабжались пулеметами, изготовленными на Королевском заводе стрелкового вооружения (устаревшими орудиями модели 1893 г.). Только пять лет спустя ВСМ объявила о создании нового изделия, получившего название «Новый легкий» образца 1906 г., еще больше снизив вес самого орудия и лафета; теперь пулемет весил чуть более 18 кг (40 фунтов), новая тренога — чуть меньше 14 кг (30 фунтов), а общий вес орудия составил 32 кг (70 фунтов) вместо тех 50 кг (109 фунтов), которые весил пулемет «Сервис», выпускаемый в Энфилде.

В этой точке инженеры ВСМ, вероятно, достигли того максимума, которого можно было достичь без радикального пересмотра базовой компоновки орудия. Один комплекс проблем, который не удалось полностью решить к этому времени, был связан с системой охлаждения орудия. Водяная рубашка «Нового легкого» вмещала примерно четыре литра (7,5 пинты), что означало, что можно было сделать примерно 600 выстрелов, прежде чем вода в водяной рубашке начинала закипать — а это чуть более одной минуты непрерывной стрельбы. На практике, поскольку было исключительно необычно делать шестьсот выстрелов безостановочно, можно было расстрелять примерно 2000 патронов пулеметными очередями, прежде чем необходимо было заменять воду в рубашке, после чего потреблялось менее одного литра (скажем, 1,5 пинты) воды на каждые 500 выстрелов.

Еще в 1893 г. Максим разработал устройство для предотвращения потенциально опасного скопления пара (заставляя его воздействовать на плунжер, приводящий в движение выпускной клапан и одновременно оказывая давление на ограничитель спускового крючка, таким образом предупреждая пулеметчика о том, что скоро необходимо будет менять воду в рубашке), но выходящий пар мог выдать наблюдателю противника расположение пулемета. Эту неприятность удалось предотвратить, просверлив в кожухе отверстие и вставив в него небольшой ниппель, к которому прикреплялся отрезок армированной трубки. Эта трубка подсоединялась к специальной емкости с водой, которая использовалась для пополнения водяной рубашки по мере необходимости. Несколько позднее носовой баллон заменила двухгаллонная (девятилитровая) канистра. Модели «Максима», изготавливаемые в России в более позднее время, были оснащены кожухом водяной рубашки с очень широкой горловиной, которая позволяла пулеметчику при необходимости быстро заполнить емкость снегом.

В качестве охлаждающего средства в условиях чрезвычайной ситуации кроме воды можно было использовать и другую жидкость — в частности мочу, — но с одной оговоркой: являясь кислотной по своей природе, она оказывала сильное коррозионное воздействие, и, особенно в разгар боя, ее необходимо было менять довольно часто (хотя тому, кто хоть раз ощущал запах кипящей мочи, не нужно об этом рассказывать).

Существует устойчивый миф о том, что британские «томми» использовали свои пулеметы в качестве походных чайников, используя кипящую воду из водяной рубашки для приготовления чая, но к этому преданию следует отнестись весьма скептически. В водяной рубашке неизбежно должен был остаться осадок от сгоревшего пороха, и если в результате чай не становился ядовитым, то уж наверняка был отвратительным на вкус. Американский эксперт по огнестрельному оружию Джим Томпсон, который стрелял из всех пулеметов, до каких только мог добраться, собирая материал для своей книги Machine-Guns: A Pictorial, Tactical and Practical History,[16] говорит, что он пытался проделать это в качестве эксперимента и обнаружил, что «в этом „чае“ было так много металлического мусора, что внутри чашки оставался черный след». Однако затем он начинает рассказывать, как он и его товарищи очищали водяную рубашку с помощью раствора щелока и после многократного промывания использовали кожух в качестве дистиллятора, дающего довольно приятную на вкус жидкость. Если учесть, что перегонный куб необходимо поддерживать при температуре выше, чем температура кипения спирта (93 градуса Цельсия), и ниже температуры кипения воды, трудно понять, как это могло быть, разве что он очень тщательно отсчитывал выстрелы, которые производил; возможно, господин Томпсон больше озабочен закреплением этого мифа, чем полным его развенчанием.