Николай Варенцов - Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое
Какое же мое было удивление, когда потом пришлось узнать, что среди этих революционеров был мой пятнадцатилетний сын, по развитию еще совершенный мальчик 7*. Он жил со своей матерью, вышедшей замуж за присяжного поверенного по бракоразводным делам, крещенного еврея 8*. Мальчик не имел никакого присмотра, сошелся с весьма сомнительными людьми, с которыми начинял бомбы взрывчатыми веществами, и с ними очутился в Лобковском переулке и только по счастливой случайности не был арестован. Когда училище начала обстреливать артиллерия, то он и другие его сверстники-товарищи перепугались, и эти «герои» взобрались на крышу дома, а с нее перебрались на крышу соседнего дома, откуда попали на чердак и по черной лестнице спустились во двор и благополучно разбежались по домам.
Вскоре после этого началась бомбардировка фабрики Шмита, уничтоженной и сожженной артиллерийским огнем, с громадными запасами сухого и дорогого лесного материала; в то же время сгорела и моя мебель, не вывезенная ко мне из-за начавшейся забастовки рабочих фабрики 9*.
В одно из воскресений я решился пойти к В.А. Хлудову, жившему на Черногрязской-Садовой, близ Земляного вала, чтобы узнать о положении дел в Москве, как к самому близкому моему соседу, так как газеты в это время не выходили.
В это время громадная толпа революционеров, собравшаяся на Каланчевской площади, добивалась пробиться к Красным воротам, но редкая цепь солдат обстреливала и не допускала ее. Подходя к хлудовскому тупичку, где находился дом Хлудова, я отчетливо услыхал визг пуль, впивавшихся в деревянную перегородку палисадника, почти рядом со мной, но я прошел благополучно в тупичок, где узнал, что только что была убита какая-то женщина, вышедшая из ворот дома. Посидев у В.А. Хлудова часа два, я решился отправиться домой, тем более что в это время стрельба уменьшилась, слышались только редкие выстрелы. Проходя мимо дома Трындина, стоящего на площади Земляного вала (снесенного в октябре 1936 г.), я заметил собравшуюся большую толпу народа, смотрящую на борьбу революционеров и войска; в это время раздался выстрел, и [я] увидал падающего мужчину, находящегося в числе зевак. Толпа быстро ринулась в разные стороны, увлекая меня с собой. На площади Земляного вала близ Басманной толпа остановилась, и один из бежавших со мной рассказал мне, что убит был какой-то гражданин, осуждавший революционеров, каким-то рабочим, стоявшим с ним почти рядом. Публику это убийство так ошеломило, что все бросились бежать. И стрелявший успел скрыться.
На другой день в Москве сделалось гораздо спокойнее; говорили: революция сорвана, и дальнейших крупных осложнений ждать нельзя. Я решился после занятий, кончавшихся в то время гораздо раньше, осмотреть места вчерашних сражений. На Красной площади был подбит столб, на котором помещались телеграфные или телефонные провода, много было побитых зеркальных окон в магазинах и в рамах жилых помещений, тоже почти у всех фонарных столбов стекла, многие из столбов были поломаны, почти на всех домах была отбита штукатурка. Вид улиц был печальный и неприятный, пешеходов и проезжих было очень мало, как будто в городе жизнь замерла; от всего этого у меня осталось впечатление весьма тяжелое. Пересекая площадь Красных ворот, увидал стоящего полицейского и по тротуару идущего рабочего, нужно думать, выпившего, сильно ругающего городового и грозящего ему кулаками, вдруг раздался выстрел — и ругающийся рабочий упал на землю мертвый, но откуда последовал выстрел, я так разобрать не мог, но только не от городового, которого рабочий ругал. Я отправился в Яузский полицейский дом, находящийся невдалеке от Красных ворот, о чем рассказал дежурившему полицейскому с просьбой взять убитого рабочего, с надеждой, что он, быть может, еще жив. Получил ответ: «Не беспокойтесь. Будет убран, на улице не останется».
Через несколько дней после этого отправился на Казанскую улицу в Сущеве, где жил наш крупный служащий Т.И. Обухов, уже с неделю не приходивший в Товарищество на работу. Ходили слухи, что около дома его жены были устроены баррикады и где происходила серьезная борьба.
На баррикаде я встретил какого-то студента, разрешившего мне пройти к дому Обуховой. Т.И. Обухов и вся его семья сидели, запершись в своей квартире, жалуясь, что в течение нескольких суток голодали, так как им не давали разрешения на выход на улицу, и питались остатками муки, круп, ежеминутно волнуясь, что их деревянный дом сгорит.
Еще до начала революционных выступлений мне пришлось вести переговоры с Н.А. Найденовым о покупке Ярцевской мануфактуры. Мне пришлось услыхать, что хозяйка этой мануфактуры Вера Александровна Хлудова тяготится ею от невозможности приискать дельного подходящего человека, а потому это предприятие можно было бы купить за дешевую цену. Бывшие руководители этой фабрики успели значительно расшатать это хорошее дело, и оно в данное время требовало большого внимания и ухода.
Н.А. Найденов присоединился к моему желанию и добавил, что у него имеется лицо, хорошо знакомое с В.А. Хлудовой, он с ним переговорит и через него постарается выяснить все условия и, кроме того, сказал: «Был Сергей Сергеевич Корзинкин с предложением приобрести у него паев Товарищества Большой Ярославской мануфактуры на сумму два миллиона рублей, так отчего же нам и их не купить, если вы согла ситесь войти в правление?» Начавшиеся революционные эксцессы оттянули переговоры, к тому же мне пришлось часто отлучаться из Москвы, и в конце ноября, вернувшись из Петербурга, был встречен приехавшим за мной кучером, сказавшим мне: «Вам приказал долго жить Николай Александрович Найденов».
1* 27–28 мая 1905 г. в Цусимском сражении потерпела поражение Вторая Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала З.П. Рожественского.
2* «Костяная яичница» — характерно-типическое прозвище скупца. См.: Елистратов В.С. Язык старой Москвы. М., 1997. С. 237. «“Костяная яичница”, купец очень скупой, предлагавший иногда угощение, но никогда никого не угощавший» (Соболев В.Н. О петушиных боях в Москве // Ушедшая Москва. М., 1967. С. 178).
3* Известен портрет первой жены А.С. Суворина Анны Ивановны, урожд. Барановой, написанный И.Н. Крамским в 1874 г. См.: Гольдштейн С.Н. Иван Николаевич Крамской: Жизнь и творчество. М., 1965. С. 358. Сведений о живолисном портрете второй жены А.С. Суворина Анны Ивановны, урожд. Офрейовой, разыскать не удалось.
4* «Деловой двор» — комплекс конторских зданий из нескольких корпусов с гостиницей, построенный в 1912–1913 гг. на площади Варварских ворот (позднее пл. Ногина и Славянская пл.).
5* Н.А. Второв был убит в мае 1918 г. в своей конторе в «Деловом дворе» юношей в красноармейской шинели, который после этого застрелился на месте. См.: Аксенов Л.И., Петров Ю.А. Коншины-серпуховские // Предпринимательство и рредприниматели России. От истоков до начала XX в. М., 1997. С. 213.
6* Речь идет об училище Фидлера — реальном училище в Лобковском пер., tt. 5/16, предоставленном в 1905 г. его владельцем и директором И.И. Фидлером в распоряжение революционных партий для проведения собраний, митингов и занятий боевых дружин. О событиях 9 декабря 1905 г. в училище И.И. Фидлера промышленник Н.П. Вишняков записал в дневнике: «Он (Фидлер. — В.Л., Е.Ю.) стал разрешать в своем учебном заведении митинги учащимся средних учебных заведений, а на сей раз у него собрались заправские революционеры. Полиция оцепила дом, а солдаты установили пушки. Потребовали сдаться собравшимся, но в ответ из окон раздались выстрелы. Тогда был отдан приказ палить из пушек. Вскоре осажденные выкинули белый флаг. Офицер с солдатами подошел к двери здания, но оттуда бросили бомбу и убили несколько человек. Тогда вновь открыли огонь из пушек» (Революция 1905 года в Москве. Из дневника Н.П. Вишнякова // Московский журнал. 1996. № 4. С. 39).
7* Сын автора Сергей Николаевич Варенцов в 1905 г. был учащимся Александровского Коммерческого училища.
8* Первая жена автора, Мария Николаевна, урожд. Найденова, в 1897 г. вышла замуж за Владимира Александровича Александрова, присяжного поверенного и драматурга.
9* В конце вооруженного противостояния в Москве 17 декабря 1905 г. пулеметным и артиллерийским обстрелом была разрушена и сожжена мебельная фабрика Н.П. Шмита, находившаяся у Горбатого моста на Пресне (Предтеченский пер., д. 9). Рабочая дружина фабрики принимала активное участие в строительстве баррикад и оказала ожесточенное сопротивление правительственным войскам.
ЖУТКИЕ ГОДЫ
Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня. Страх и трепет нашел на меня, и ужас объял меня.
