Николай Варенцов - Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое
Газеты, описывая завтрак, поставили в укор Морозовым, что ими израсходовано на обжорство 60 тысяч рублей, между тем было бы целесообразнее отдать эту сумму в пользу бедных Москвы, которых так много там. Заметка эта воздействовала, и Товарищество Тверской мануфактуры внесло в городскую управу 60 тысяч рублей для бедных.
Старший сын Варвары Алексеевны, Михаил Абрамович, по оконччании университета скоро женился на красивой дочери известной московской портнихи Мамонтовой 7*. Известный артист Южин написал комедию «Джентльмен», имевшую большой успех на сцене Малого театра. В «Джентльмене» Южин вывел Михаила Абрамовича, и, как говорили, очень похоже; артист, игравший Джентльмена, был даже загримирован Михаилом Абрамовичем 8*.
Михаил Абрамович жил недолго и скончался в молодых годах.
Третий сын Варвары Алексеевны, Арсений Абрамович, тоже женился в молодых годах на дочери какого-то известного инженера 9*; она, прожив с ним недолго, влюбилась в начальника сыскного отделения Лебедева и покинула Арсения Абрамовича. Через несколько лет Арсений Абрамович женился на другой, урожденной Окромчаделовой 10*, потом вышедшей замуж за Коншина-сына (компаньона П.М. Третьякова) 11*; не знаю, разошлась ли она с Коншиным или он умер, но только брак с Морозовым состоялся. Про этот брак в московском обществе говорили много; так, мне пришлось слышать: Окромчаделов, брат будущей жены Морозова, приехав в ресторан «Эрмитаж», увидал сидящего Арсения Абрамовича, он подсел за его столик, и разговорились, откуда он узнал, что Арсений Абрамович после обеда отправляется на вокзал, чтобы ехать к себе на фабрику. Как только Окромчаделов узнал об этом, он немедленно распростился с Морозовым, сказав, что у него имеется какое-то серьезное дело, и уехал. Арсений Абрамович, приехав на вокзал, к удивлению своему увидал опять Окромчаделова с дамой — жгучей брюнеткой, похожей на цыганку; Окромчаделов представил ее и сказал, что это его сестра, поставленная в ужасное положение тем, что она с этим поездом обязательно должна поехать в Петербург, но билеты на него все проданы, то он обращается с просьбой к Арсению Абрамовичу: не мореет ли он в своем купе посадить его сестру, так как, по всей вероятности, он до Твери, где его фабрика, навряд ли ляжет спать. Морозов, милый, мягкий и слабый характером, на это согласился, но вместо Твери он сошел со своей дамой на вокзале в Петербурге и потом на ней женился. Его жена оказалась полной авантюристкой, понятно, она своего мужа не любила и, как уверяли, употребляла все усилия споить своего слабого характером мужа, отчего он преждевременно скончался, оставив ей свое состояние *.
* Об Окромчаделове, брате жены Морозова, тоже рассказывали много плохого. Говорят, он был родом армянин, красивый видом, какими-то способами втерся в дом к известному богачу Овчинникову, имевшему довольно некрасивую дочку, начал за ней ухаживать, с уверенностью, что он не получит согласия на брак от родителей. Овчинниковы жили в своей роскошной даче в Сокольниках, где имелся пруд. [Окромчаделов] пригласил барышню вдвоем с ним прокатиться по пруду. Катание кончилось тем, что огорченные родители принуждены были согласиться на брак. После смерти родителей все их средства достались их единственной дочке. Как говорили, она была очень несчастна, так как ее муж все время проводил в кругу красивых барышень, а не в семье.
Арсений Абрамович оставил по себе память в Москве постройкой красивого особняка на Воздвиженке, на месте, где был цирк, примыкавший к дому его матери. Особняк обращает на себя внимание красотой и солидностью, но некоторые его детали вызывают удивление: так, башни его перехвачены толстым жгутом и на стенах дома находятся раковины. Причина создания этих ненужных деталей, оказывается, была следующая: Арсений Абрамович, путешествуя по Португалии со своим архитектором Мазыриным, был поражен красотой замка, как бы прилепленного к скале на берегу Атлантического океана; издалека получалась полная иллюзия, что жгуты, перехваченные вокруг башни и прикрепленные к скале, не дают ей упасть в океан, то же и раковины, как бы выброшенные океаном, прилипли к стенам замка, и вся архитектура этого замка поражала своей талантливостью.
Архитектор Мазырин, построивший дом Морозову, не сумел применить к стилю здания некоторую самобытность нашей природы, а потому жгуты и раковины невольно вызывают удивление от появления их на фасаде дома на Воздвиженке, улице ровной, без скал и моря 12*.
Второй сын Варвары Алексеевны, Иван Абрамович, был дельным человеком; он пережил всех своих братьев от первого брака матери, серьезно занимался своим делом, не жалея своих сил. Иван Абрамович принадлежал к разряду людей, сильно падающих духом при нарушении правильного хода их жизни какими-нибудь серьезными случайными обстоятельствами. Мне пришлось быть у него во время первых дней первой революции, и меня поразило изменившееся его лицо с глазами, полными отчаяния, с выступившим потом на лбу, и он с потерею всякой надежды твердил: «Все пропало, все пропало, и мы все погибли!» — без малейшего желания применить свою энергию, свои деньги к спасению хотя бы отчасти своего положения.
Иван Абрамович уже во время революции покинул Россию, поселился в Берлине, где в гостинице во время приема ванны лишил себя жизни, перерезав на руке вену.
1* «Русские ведомости» (1863–1918) — ежедневная московская газета, в 1882–1912 гг. ее редактором-издателем был В.М. Соболевский. О газете и Соболевском см.: Русские ведомости. 1863–1913: Сб. статей. М., 1913.
2* «Еще до того, как болезнь сделала Абрама Абрамовича невменяемым, он составил завещание на имя жены и сыновей с роковым условием: вторичное замужество лишает Варвару Алексеевну всего ее состояния. Пойти на такую жертву она не решилась…» (Думова Н. Московские меценаты. М., 1992. С. 68).
3* «Русское слово» (1895–1917) — ежедневная московская газета, издателем которой с 1897 г. был И.Д. Сытин. См. о ней: Динерштейн Е.А. И.Д. Сытин. М., 1983. С. 79–114.
4* См., напр.: Кудрин Н.П. Орошение Мургаба и хлопководство в Средней Азии // Московские ведомости. 1888. 13 апр.
5* Изложение статьи Н.П. Кудрина о развитии хлопкового дела в Средней Азии, сопровождаемое редакционным комментарием, было помещено в газете «Русские ведомости» 19 декабря 1886 г. Вопреки утверждениям Н.А. Варенцова, редакцией при этом не были отмечены какие-либо орфографические ошибки или неграмотность автора, указывалось только на несколько смысловых повторов.
6* Товарищество Тверской мануфактуры выстроило в 1896–1898 гг. новый дом для своего правления по адресу: ул. Варварка, д. 9 (сохранился в надстроенном виде).
7* М.А. Морозов был женат на Маргарите Кирилловне Мамонтовой, дочери М.О. Мамонтовой, урожд. Левенштейн.
8* Пьеса «Джентльмен», написанная А.И. Сумбатовым (Южиным) в 1894–1895 гг., опубликована в: Сцена: Драматический сборник. 1896. М., 1897. Вып. 18; поставлена на сцене Малого театра в октябре 1897 г. Роль Лариона Рыдлова, прототипом которого был М.А. Морозов, играл актер Малого театра К.Н. Рыбаков.
9* Арсений А. Морозов первым браком был женат на Вере Сергеевне Федоровой, дочери архитектора. См.: Филаткина Н., Дроздов М. Морозовы. Династия фабрикантов и меценатов: Опыт родословия. Ногинск, 1995. С. 24.
10* Ср.: «В самом начале 90-х годов ‹…› жила-была в Москве молоденькая закавказская красавица Нина Окрамчаделова, ласковая, умная, зачаровавшая чуть ли не пол-Москвы: и старых, и молодых. Я ее никогда не встречала, но слышала, что под ее чары подпали оба Коншина — отец и сын. ‹…› Сплетни переплетались и путались: то Нина выходила замуж за старика Владимира Дмитриевича, то за сына его Николая Владимировича» (Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1992. С. 133).
11* В.Д. Коншин был компаньоном братьев П.М. и С.М.Третьяковых в Торговом доме «П. и С. братья Третьяковы и В. Коншин» и в Товариществе Новой Костромской льняной мануфактуры.
12* Особняк на ул. Воздвиженке, д. 16, был выстроен для Арсения Морозова архитектором В.А. Мазыриным в 1899 г. После его смерти особняк перешел к Н.А. Коншиной (урожд. Окромчаделовой).
ГЛАВА 85
Москвичи любили встречать Новый год весело, но встреча Нового, 1904 года была особенно весела. Кого бы я ни спросил из своих знакомых, как встречали Новый год, от всех получал ответ: «Весело!» Многие устраивали у себя балы, костюмированные вечера, но большинство заранее записывались на столики в ресторанах, спеша занять в них лучшие места. Рестораны «Метрополь», «Прага» 1*, «Эрмитаж», «Яр», «Стрельна» — все были переполнены публикой до отказа с 11 часов вечера разряженными дамами, усыпанными бриллиантами, мехами, цветами; мужчинами во фраках. В 12 часов вся публика, стоя, подняв бокалы с шампанским, чокалась, и кругом только было слышно: «С Новым годом, с новым счастьем!» Шампанское лилось, с выпитием неисчислимого количества бутылок, на радость французских виноделов. Были все довольны встречей Нового года и проведенным временем. Вернувшись домой, ложась в кровать, думали: этот год, наверное, принесет нам более счастья.
