Николай Варенцов - Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое
Прелат оказался очень милым и любезным; несмотря на то что он был пожилым, но водил нас по всему Риму, объяснял и показывал все, что имело в прошедшем какое-либо значение, историю Рима знал отлично, и его рассказы были интересны и полезны.
Желая отблагодарить прелата чем-нибудь, пригласил его и моих попутчиков обедать в лучший ресторан Рима, но обед был прескверный, приготовленный на оливковом масле, вина плохие, о чем я высказал моим компаньонам мое неудовольствие: в лучшем ресторане — и кормят так скверно!
На другой день прелат, когда пришло время обеда, повел в какой- то плохонький с виду ресторанчик, находящийся недалеко от центра, в странном по своей архитектуре доме, помещавшийся в подвальном этаже, вход в него и лестница были очень неказисты, но, когда мы вошли в ресторан, меня поразила картина кухни, находящейся как раз при входе: на большом прилавке лежали груды разной провизии в живописно-красивом виде, напоминающие картины Рембрандта nature morte 14*: здесь стояли корзины с рыбою, омары, устрицы, с горами всевозможных овощей, фруктами, сырами, а по бокам лежали куски мяса и разная птица и дичь. За прилавком стоял почтенный красивый старик, встретивший очень добродушно прелата приветствием, с любовью посматривая на него.
Ресторанчик состоял из нескольких небольших комнат; на столах были постелены чистые грубые скатерти. Нам был подан превосходнейший обед, с великолепным вином, и все это стоило чрезвычайно дешево. Во время нашего пребывания в Риме мы ежедневно ходили в него обедать, и всегда было там приготовлено так же хорошо.
Мне после этого посещения Рима приходилось бывать там несколько раз, но при всем моем желании я не мог найти этого чудного ресторанчика, переносившего нас своим видом на несколько сот лет назад.
Благодаря любезности прелата я получил билет на право посещения мессы в первый день Пасхи в соборе св. Петра.
В громадном соборе св. Петра, вмещающем в себя несколько десятков тысяч человек, был отгорожен один из приделов собора, куда допускались только по билетам, в нем помещалось 2 тысячи человек.
Играл знаменитый орган 15*, пел чудный хор, где некоторые мужчины пели дискантом; передние места кресел были заняты кардиналами и другими старшими священнослужителями, одетыми в красные и синие мантии, с великолепными кружевными пелеринками, но той торжественности богослужения, что бывает в православных соборах, и помину нет.
Мне по непривычке было странно смотреть на почтенных священников-старцев, проходящих мимо алтаря, делающих книксен, наподобие молодых барышень, приседающих перед старшими; хотя, как мне казалось, барышни делают книксен с большим почтением перед старшими, чем эти священнослужители перед алтарем.
Я не получил особого впечатления от богослужения в этом величественном храме, с отличным органом и дивными певчими — было хорошо, и только. Но до сего времени у меня в памяти осталось воспоминание от богослужения во время праздника Благовещения в Севилье, в главном соборе этого города, где я сидел и так же равнодушно смотрел на все совершаемое, но запело сопрано под аккомпанемент органа и скрипки чудную молитву «Аве Мария» 16* я не знаю, что со мной сделалось: слезы из глаз потекли градом, я не мог их сдержать: так трогательна была молитва к святой Деве Марии, бившая меня по нервам, вознося меня и мои мысли куда-то высоко.
Мои компаньоны по осмотру Рима с прелатом пошли к кому-то обедать, а потом должны были быть на приеме у папы, я же отправился на квартиру, где отдохнул, и решился идти в кофейню, где можно было достать русские газеты. Случайно подойдя к окну, я увидал в окне противоположного дома красивое лицо дамы, мне улыбающейся и в то же время что-то говорящей стоящей позади ее женщине. Я надел шляпу и вышел из дома, направляясь в кафе. Пройдя немного, я заметил, что кто-то спешит обогнать меня, я приостановился, чтобы дать дорогу, но спешившая за мной старуха остановилась тоже, говоря мне что-то по- итальянски; она, видя, что я не понимаю, начала говорить со мной ломаным французским языком, и я понял: синьора, ее хозяйка, просит меня зайти к ней по случаю праздника, у нее собираются гости, и она будет рада, если я останусь у нее пообедать. Я немного подумал и решил пойти, хотя это пахло авантюрой, но в некотором случае все-таки приключение, могущее меня позабавить более, чем я один буду шататься по улицам, а потом сидеть в кафе и скучать. Старуха меня повела в противоположный дом, мы поднялись на третий этаж и вошли в квартиру, очень изящно и нарядно убранную.
К нам выбежала дама, в которой я сейчас же узнал смотревшую на меня в мое противоположное окно через узкую улицу. Она засыпала словами, из которых я ни одного не понял, но старуха начала переводить их по-французски, и я узнал: дама артистка, сегодня у нее спектакля нет, она свободна, ожидает своих друзей к обеду, будет у нее весело, а потому просит меня остаться пообедать; ее друзья, у нее обедающие сегодня, много говорят по-французски, и я не буду скучать.
Повела меня показывать всю квартиру и даже кухню, рассказала, что кухарка ее готовит. Принесла все свои нарядные костюмы, шляпы и даже обувь. Поведала, что она любит одного молодого лейтенанта и он ее, показала фотографические карточки его и свои, снятые в разных костюмах ее ролей. Меня усадила в своей будуарной комнате, притащила кофе, сладких пирожков и заставила меня есть. Остаться на обед я не решился с моим плохим знанием языка в незнакомом обществе, сказал ей, что приду к обеду, а теперь мне нужно быть в одном месте, но просил ее написать по-итальянски адрес ее. Зашел в цветочный магазин, купил корзинку цветов и приказал снесть по ее адресу.
На другой день утром покинул моих спутников по путешествию в Рим, уехал один в Париж, и больше не пришлось видеть красивую итальянку.
В Париже пробыл несколько дней, оттуда вернулся в Ниццу, где прожил тоже несколько дней, и выехал с детьми к себе в Москву.
1* Российским генеральным консулом в Вене в 1901 г. был Алексей Николаевич Кудрявцев.
2* Имеется в виду Семен Иванович Алексеев, торговавший церковной утварью и владевший в 1890-х гг. домами № 27 по Новой Басманной ул. и № 4 по Никольской ул.
3* Соль (лат. Solea vulgaris) и тюрбо (лат. Bothus Rhombus maximus) — рыбы из семейства камбаловых.
4* Леденцовая карамель и монпансье в металлических коробках выпускались Б Петербурге кондитерской фабрикой Товарищества «Георг Ландрин».
5* Promenade des Anglais («Английский бульвар», фр.) — центральная улица Ниццы, обсаженный пальмами бульвар, идущий вдоль пляжа.
6* Некорнетный — здесь: не состоящий на военной службе, гражданский.
7* Бювет (от фр. buvette — ‘стойка’) — заведение типа бара-буфета с продажей спиртных и прохладительных напитков «в розлив».
8* Гостиница с рестораном «Метрополь» была построена в 1899–1905 гг. на Тетральной пл.
9* Елабуга находится в Прикамье и до 1917 г. являлась уездным городом Вятской губ. Ныне — районный центр Республики Татарстан.
10* Храм св. Харитония Исповедника в Огородниках был выстроен в 1661 г. в центре Огородной слободы, на углу современных Большого и Малого Харитоньевских переулков. Разрушен в 1935 г. См.: Романюк С.К. Москва. Утраты. М., 1992. С. 240–242.
11* Памятник архитектуры Москвы — дом Н.Д. Стахеева на Новой Басманной ул., № 14 — с 1918 г. находился в ведении Народного комиссариата путей сообщения (НКПС), а с 1946 г. принадлежал Министерству путей сообщения. Ныне здесь расположен Центральный Дом детей железнодорожников.
12* Прелат — в католической и англиканской церквах звание, присваиваемое высшим духовным лицам.
13* Корсо (Via del Corso) — одна из центральных улиц в Риме.
14* Nature morte (фр.) — натюрморт.
15* Автора подвела память. В соборе св. Петра в Риме, на территории государства Ватикан, какого-либо «знаменитого органа» нет и не было. См.: «…Собору недостает органа, достойного такого сосуда» (Стендаль. Прогулки по Риму // Стендаль. Собр. соч. М., 1978. Т. 9. С. 377). См. также: Papafava F. Vatican: Monumenti, musei e gallerie pontificie. Roma, 1993. P. 24–27.
16* «Аве Мария» (лат. «Ave Maria») — первые слова католической молитвы «Радуйся, Мария благодатная…».
ГЛАВА 55
Никита Михайлович Варенцов жил в Переславле-Залесском и имел там какую- то торговлю; ездил закупать товар в Москву, где пользовался кредитом и доверием. Из семейной хроники семьи Варенцовых, передаваемой из рода в род, сохранились воспоминания последних дней жизни Никиты Михайловича.
