Михаил Барятинский - Лёгкие танки БТ-2 и БТ-5

13 декабря 1939 года бригаду придали 18-й сд с задачей ударом на Сортавалу выйти в тыл финским войскам на Карельском перешейке. Уже к исходу дня 76-й тб и 179-й мсб отбросили финнов к северной окраине Сюскуярви, за которую последующие два дня шёл бой, увы, безрезультатный — взять её так и не смогли. 82-й тб в это время вёл бой в районе Уома, а 83-й тб патрулировал дороги на участке Лавоярви — Лемети. 20–23 декабря 1939 года контратакуемая финнами 18-я сд перешла к обороне. К 31 декабря финны перерезали дорогу Уома — Кяснясоляя и прервали связь 34-й лтбр с тылами и 82-м тб. 1–2 января стало ясно, что бригада отрезана от частей 56-го ск. Была организована круговая оборона штаба в Южном Лемети, для чего сформировали сводный стрелковый батальон из сапёров, связистов и тыловых подразделений управления бригады — всего 450 человек. Связь с другими частями бригады поддерживалась по радио. Попытка двух рот 179-го мсб пробиться в Южное Лемети, сопровождая колонну в 168 машин с горючим, продовольствием и боеприпасами, не увенчалась успехом. 3 января финны неоднократно атаковали наши окружённые части, но все атаки были отбиты. На следующий день противник перерезал дорогу, ведущую на Северное Лемети, и 34-я лтбр оказалась расчленённой на три части, при этом связь между ними оказалась нарушенной. 5—14 января финны продолжали атаки, и положение наших частей с каждым днём ухудшалось. Командир 76-го тб капитан Рязанов неоднократно радировал комбригу: «Помогайте, несу большие потери!» Ответ был: «Держитесь сами, помощи не будет». Тогда Рязанов собрал комсостав батальона для постановки задачи на выход из окружения. Но уполномоченный особого отдела, находившийся в батальоне, обвинив комбата в трусости, запретил выход из окружения. На это Рязанов сказал: «Я командир батальона, и мои распоряжения выполнять!» После этого уполномоченный расстрелял командира батальона. В результате к 4 февраля от 76-го тб осталось лишь 19 человек, которые сумели пробиться в Южное Лемети к штабу бригады. В январе 1940 года бригада ещё имела возможность выйти из окружения, бросив только колёсные машины. В конце месяца штаб запросил командование 56-го ск и 8-й армии относительно выхода. В бригаде стали готовить сани и лыжи, ещё было немного горючего в танках, продовольствие и боеприпасы. Но командующий 8-й армией Г. М. Штерн прислал радиограмму: «Держитесь, помощь идёт!» В результате ещё почти месяц части 34-й лтбр провели в кольце без всякой поддержки извне. От недоедания у многих началась «куриная слепота», поэтому по ночам финны свободно подходили к нашим окопам и забрасывали их гранатами. Особенно активно противник действовал в период с 21 по 28 февраля.

Финские солдаты осматривают брошенные советские танки БТ-5. Зима 1940 года.

28 февраля 1940 года в 21.00 части 34-й лтбр начали выход из окружения, двигаясь тремя группами. При выходе из окружения застрелились командир бригады комбриг Кондратьев, военком полковой комиссар Гапанюк, начальник политотдела полковой комиссар Теплухин, начальник особого отдела Доронкин. Видимо, комсостав понимал, что всё равно их расстреляют, обвинив в предательстве и трусости. Но на самом деле преступным являлось использование 34-й лтбр для самостоятельных действий в тылу противника, так как в условиях данного театра военных действий (ТВД) нецелесообразно было применять танки целыми частями и подразделениями — бригадой и даже батальоном. Бригада была сильно раздроблена и разбросана по большой территории. Штабы 56-го ск и 8-й армии не имели никаких сведений о противнике, поэтому при постановке задачи бригаде не сообщили никакой информации о расположении финских войск.

Разгрому бригады способствовало и отсутствие своевременной помощи окружённым частям боеприпасами, горючим и особенно продовольствием. Кроме того, не был своевременно отдан приказ на планомерный отход, а затем и выход из кольца, и в конце концов выход был вообще запрещён и 34-ю лтбр фактически бросили на произвол судьбы.

Танки 109-й мотострелковой дивизии выдвигаются на передовую. Западный фронт, 1941 год.

Бригада понесла огромные потери в живой силе: из 3787 человек, находившихся в строю, на 4 декабря 1939 года было убито 902, ранено 414, обморожено и заболело 94, пропало без вести 291; всего — 1701 человек, почти 50 %. Погибло 27 старших командиров.

По потерям материальной части адъютант начальника ГАБТУ комкора Д. Г. Павлова докладывал 23 марта 1940 года с места гибели 34-й лтбр: «Танки бригады находятся: С. Лемети — 25, Ю. Лемети — 33, Уомос — 9, Митро — 20, дорога Лавоярви — Уомос — 19, полустанок Конпиная — 2, дорога С. Лемети — Ю. Лемети — 9. Итого — 117. Бригада имеет: на ходу — 37, при штабе 8-й армии — 3, СПАМ — 8. Итого — 48. Не найдено 11 штук, приняты меры к розыску. Все танки приведены противником в негодность, снято вооружение, инструмент, рации, боекомплект, и всё увезено. Со всех танков автогеном срезаны и увезены башни с подбашенными коробками».

Вот так трагически завершился короткий боевой путь 34-й легкотанковой бригады в «зимней войне». А что же стало с 86-м тб этой бригады? Его действия представляют интерес, поскольку происходили в Заполярье, на очень специфическом для танков ТВД. В 86-м тб имелось 53 танка БТ-5, совершенно не подготовленных для действий в условиях Крайнего Севера. Их гусеницы не имели шпор, и машины с трудом преодолевали подъёмы и спуски, покрытые ледяной коркой, и часто скатывались в кювет. Батальон сосредоточился в Петсамо, где силами личного состава были изготовлены болтовые шипы для БТ-5, обеспечивавшие достаточное сцепление гусениц с грунтом. К 14 декабря при наступлении 52-й сд на Соломи-Ярви батальон совершил марш по труднопроходимому для БТ маршруту. Только 5 танков в двухнедельный срок прошли маршрут и прибыли в Соломи-Ярви, а остальные, израсходовав горючее, вернулись назад, буксируемые тракторами. Потерь батальон не имел, кроме одного БТ-5, сгоревшего в результате пожара.

В течение всех военных событий 1939–1940 годов число БТ-2 и БТ-5 в автобронетанковых войсках Красной Армии несколько уменьшилось, значительная часть из них требовала ремонта.

Танки БТ-5 123-й танковой бригады в районе Невской Дубровки. Ленинградский фронт. Ноябрь 1941 года.

Приём в комсомол. Юго-Западный фронт. 1942 год.

Столь большое число танков, нуждающихся в ремонте, вполне объяснимо, ведь ни та, ни другая машины серийно давно не производились. Однако расставаться с ними армия никак не хотела. 27 июня 1940 года ГАБТУ предложило Главному военному совету в течение 1941–1942 годов установить на танки БТ-5 дизельные двигатели В-2, чтобы таким образом сохранить в строю, а танк БТ-2 снять с вооружения РККА и использовать в учебном парке до полного износа.

По-видимому, осуществлению как первого, так и второго проекта помешало гигантское по размаху развёртывание механизированных корпусов в 1940–1941 годах, а затем и начавшаяся Великая Отечественная война. Указать наличие танков обеих марок в Красной Армии на 22 июня 1941 года не представляется возможным, но эти данные на 1 января 1941 года есть, и можно предположить, что за полгода они изменились незначительно.

Началась война, и вновь эти, отчасти устаревшие, а главным образом предельно изношенные боевые машины пошли в бой.

Число их в танковых и моторизованных дивизиях, сосредоточенных в приграничных округах, колебалось от нескольких штук до полутора сотен. Так, в 24-й танковой дивизии 10-го мк имелось 139 БТ-2 и 88 БТ-5, в 1-й Краснознамённой танковой дивизии 1-го мк — 89 БТ-5, а во всём 11-м мк — всего 44 БТ-5.

Но даже эти «ветераны» при правильном их использовании могли нанести серьёзный урон противнику. Подтверждение тому — оценка командира 20-й танковой дивизии 9-го мехкорпуса М. Е. Катукова (впоследствии командующий 1-й гвардейской танковой армией). На 22 июня танковый парк его дивизии состоял «из 33 учебных подержанных и побитых БТ-2 и БТ-5». Первый бой произошёл 24 июня у местечка Клевань на Украине. Дивизия получила приказ атаковать 13-ю моторизованную дивизию противника. «…В этом первом неравном бою мы потеряли все 33 наши учебные «бэтушки». Наши БТ не представляли собой грозной силы, к тому же использовали мы их неправильно. С такими быстроходными, но слабобронированными и легковооружёнными машинами нельзя было вступать в открытый бой. Но горький урок не прошёл даром, и не только потому, что за каждый наш танк немцам пришлось заплатить несколькими своими, — опыт боёв на Украине и, в частности, именно этот бой под Клеванью впервые заставил меня задуматься над вопросом широкого использования тактики танковых засад. Эта тактика впоследствии в боях под Орлом помогла нам с малыми силами нанести серьёзный урон 24-му корпусу 2-й танковой группы Гудериана».