Уильям Мак-Нил - В погоне за мощью
Решения относительно метода использования этих новых технологий, а также менее странный выбор между новыми конструкциями танков, орудий и самолетов играли крайне важную роль в определении хода и конечном итоге военных действий. Например, если бы Гитлер не медлил до июля 1943 г. с предоставлением полной поддержки проекту баллистических ракет, трудно поверить, что союзникам удалось бы высадиться в Нормандии,(96*) так как гавани Южной Англии, где собирался флот вторжения, представляли собой превосходную мишень для Фау-2. С другой стороны, если бы бежавшие из Европы ученые не убедили бы американское и британское правительства в необходимости приложения невиданных усилий по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в деле создания первой атомной бомбы,(97*) могли принять иной оборот не только последние этапы войны на Тихом океане. Совершенно отличный от реально имевшего место характер могли бы иметь международные отношения в целом, поскольку трудно представить, что какое-либо из правительств могло бы в годы мира пойти на столь масштабные расходы в таком рискованном проекте. (На своем пике в Манхэттенский проект было вовлечено 120 тыс. людей, включая если не большую, то значительную часть ведущих физиков мира. Он обошелся в 2 млрд долларов – и до самого момента испытания никто не мог гарантировать, что теория сможет воплотиться в создании взрывного устройства).
Как в этом примере, так и в бесчисленном количестве иных (некоторых известных и остальных, вероятно, погребенных в забытых папках возможных альтернативных вариантов истории), прикладываемые к ведению военных действий научная иррациональность и управленческая рациональность были наглядно продемонстрированы в гораздо более драматичной, чем прежде, манере. Открытием атомного оружия разрушительная мощь человечества достигла нового, самоубийственного уровня, в невообразимой мере превзошедшего прежние пределы.
Благосостояние и война также стали более тесно взаимосвязанными, нежели в Первой мировой войне. Достижения межвоенных лет в области человеческого питания позволили сделать продовольственный паек научным в том отношении, что различающиеся потребности разных категорий населения в витаминах, калориях и протеинах могли быть аккуратно рассчитаны и распределены по мере поступления. В Великобритании за годы войны питание действительно улучшилось – в основном, благодаря его рационированию. Вспышки эпидемий среди гражданского населения, иногда даже угрожавшие осуществлению военных планов, быстро подавлялись командами из опытных медиков(98*). Военная медицина сделала Вторую мировую войну значительно более безопасной для военнослужащих вне зоны огневого поражения, чем когда-либо прежде. Такие новые лекарства, как сульфаниламид и пенициллин, и инсектициды, как ДДТ, сократили риск распространения инфекций и резко изменили все окружение.
Германские концентрационные лагеря рабской трудовой силы и уничтожения, где страдали и умерщвлялись евреи и другие враги нацистского режима, были ужасающей оборотной стороной обеспечиваемого административными органами благосостояния, позволявшего поддерживать рабочую силу каждой из воюющих сторон в сравнительно оптимальном состоянии. Крайности проявлений бесчеловечности – бюрократизированной и достигшей эффективности благодаря тем же методам, что задействовались для управления другими областями военных усилий – более выпукло, нежели все остальные события современности, выявили моральную противоречивость, свойственную каждой ступени возрастания власти человечества над природным и общественной средами. Лагеря для военнопленных в других странах и ссылка для утерявших доверие этнических групп (как то имело место в Соединенных Штатах и Советском Союзе), также продемонстрировали темную сторону расцветшей столь пышным цветом в ходе двух мировых войн двадцатого века управленческой виртуозности.
С другой стороны, начавшееся задолго до окончания военных действий планирование мира имело лишь ограниченный успех. Международное агентство по оказанию помощи (Агентство по оказанию помощи беженцам ООН) смогли предотвратить голод в первые послевоенные месяцы. Однако надеждам Соединенных Штатов на создание подлинно действенного механизма миротворчества и либерального экономического порядка в мировой торговле не суждено было сбыться. Вместо этого, по прошествии менее чем двух лет после окончания войны, и Соединенные Штаты, и Советский Союз создали международные экономические и военные организации по подобию тех, что продемонстрировали свою действенность в ходе Второй мировой войны. В 1950 г., после того как русские испытали свою атомную бомбу, возобновилась гонка вооружений, которой война в Корее (1950 1953 гг.) придала дополнительный толчок. С тех пор мир живет в тени атомного гриба, и вызванные этим дилеммы нашего времени рассмотрены в последней главе.
1* Marc Ferro, La Grande Guerre (Paris, 1969) and Emmanuel Todd, Le fou et le proletaire (Paris, 1979) задействовали большее воображение в рассмотрении данного вопроса. Тодд предполагает, что классы ремесленников и лавочни ков в предшествовавший 1914 г. период находились в особенно неблагоприятном положении и сублимировали сексуальное и экономическое возмущение посредством переноса цели для насилия на внешнего врага.
2* Для емкого и точного описания этой позиции относительно войн Германии в xx в. см. Ludwig Wilhelm Dehio, The Precarious Balance: The Politics of Power in Europe, 1494-1945 (London, 1963). Для более философского осмысления см. Martin Wight, Power Politics (Harmondsworth, 1979).
3* Подобно Вудро Вильсону и Франклину Делано Рузвельту в Соединенных Штатах, Ленин в России строил свою политику на объявлении политики баланса сил порочным пережитком. Даже Гитлер время от времени нарушал правила игры: самым ярким примером является его инициатива после нападения японцев на Перл-Харбор в 1941 г., избавившая Рузвельта от почти неразрешимого выбора. Объявление Германией войны Соединенным Штатам позволило Вашингтону приступить к выполнению согласованной с Великобританией стратегии, рассматривавшей разгром Германии в качестве первоочередной задачи. Если бы Гитлер не сделал этого шага первым, трудно представить, каким образом Рузвельту удалось бы в условиях неотомщенного нападения японцев на тихоокеанском театре убедить Конгресс объявить войну еще и Германии.
4* Относительно концепции «демографической революции» см. K.-F. Helleiner, «The Vital Revolution Reconsidered», in D. v. Glass and E. C. Eversley, Population in History (London, 1965), pp. 79-86; Ralph Thomlinson, Population Dynamics, Causes and Consequences of World Demographic Change (New York, 1965), pp. 14 ff.
5* Для рассмотрения явлений, связанных с населением в период войны, см Kuli- scher, Europe on the Move: War and Population Changes, 1917-1947 (New York, 1948).
6* Ирландская проблема Великобритании не оказалась разрешенной катастрофическим неурожаем картофеля и последовавшим голодом 1845- 1846 гг., однако в силу ускоренного процесса эмиграции и жесткой практике запрета на брак до вступления во владение земельным наделом рост численности неожиданно сменился снижением. После 1845 г. политическая напряженность в Ирландии вызывалась не ростом численности населения, а ставшей уделом ирландских крестьян продолжительной сексуальной фрустрацией в ожидании вступления в брак. Относительно психологических и общественных последствий установившегося после голода демографического режима см. Conrad Arensburg, The Irish Countryman, (London, 1937).
7* Цепная миграция, когда удачливый эмигрант оказывался в состоянии отложить достаточное количество денег, чтобы оплатить переезд родственников, позволило значительному числу даже самых бедных перебраться за океан. В итоге опустение английских деревень и сокращение объема производства зерновых после 1873 г. не привели к серьезным политическим волнениям, а вызвали рост эмиграции с Британских островов, достигший наивысших показателей в 1911-1913 гг. См. R. C. K. Ensor, England, 1870-1914 (Oxford, 1936), p. 500.
8* Marcel Reinhard, Andre Armengaud and Jacques Dupaquier, Histoire generale de la population mondiale, 3d ed. (Paris, 1968), pp. 401, 470; Donald W. Treadgold, The Great Siberian Migration (Princeton, 1957), pp. 33-35.
9* В 1880-1914 гг. около полумиллиона германских крестьян покинули земли на востоке страны. Согласно данным William W. Hagen, Germans, Poles and Jews: The Nationality Conflict in the Prussian East, 1772 – 1914 (Chicago, 1980), их общее число составило 482 062 человек.
10* Анализ того, как «архаический» характер политического руководства Германии в преддверии войны способствовал разразившейся катастрофе был впервые обнародован в знаменитой книге Fritz Fischer, Griff nach der Weltmacht (Dus- seldorf, 1961) and Krieg der Illusionen (Dusseldorf, 1969), и с тех пор стал общепринятым в среде германских историков. Эти книги были переведены на английский соответственно как Germany's War Aims in the First World War (London, 1967) and War of Illusions: German Policies from 1911 to 1914 (London, 1975).
