Коллектив авторов - Социология вещей (сборник статей)
Кнорр-Цетина: Что такое для вас рынок – ценовое действие, конкретные участники рынка, что-то другое?
Респондент: Всё.
КЦ: Всё? Информация?
Р: Всё. Абсолютно всё. Как вон тот человек что-то выкрикивает, как он возбужден, кто продает, кто покупает, где, какой центр, что делают центральные банки, что делают крупные фонды, что пишет пресса, что показывается на центральном дисплее, что говорит премьер-министр Малайзии – это все, что нас окружает.
Таковы слова опытного трейдера, который до переезда в Цюрих работал в нескольких странах, в том числе в Юго-Восточной Азии. Обратите внимание, что его формулировка «рынок – это всё» относится именно к тем разнообразным вещам, которые показываются на экранах, включая новости и комментарии к ним, конфиденциальную информацию о том, чем заняты основные игроки, а также цены. Ниже приводится еще один фрагмент интервью с не менее опытным трейдером. Он прямо называет рынок «высшим существом» (greater being), на которое ориентированы трейдеры; иногда эта субстанция имеет конкретные очертания, иногда она рассеяна в пространстве и фрагментирована. Это качество рынка как «высшего существа» также объясняет, почему в данной работе рынок сопоставляется с относительным (разворачивающимся, никогда не тождественным самому себе) объектом (relational object) и эпистемической вещью.
Р: Знаете, это невидимая рука, рынок всегда прав, это жизненная форма со своим особым образом существования. Это как гештальт – у него так же есть своя форма и свой смысл.
КЦ: У него есть форма и смысл, которые не зависят от вас? Вы хотите сказать, что не можете их контролировать?
Р: Да, совершенно верно.
КЦ: А он чаще рассеян в пространстве или для вас он обретает некую стабильность очертаний?
Р: Как раз поэтому-то я и говорю, что он живой, он живет своей собственной жизнью – иногда у него появляются конкретные очертания, а иногда все рассыпается, становится произвольным, случайным, не имеющим направления и единой основы.
КЦ: Вы считаете его третьим самостоятельным участником? Или подобием еще одного человека?
Р: Высшим существом.
КЦ:?
Р: Нет, это не другой человек. Это целостное существо. И это существо – валютный рынок. А мы – сумма наших частей, или он – сумма своих частей.
КЦ: Возвращаясь к рынку, что такое рынок для вас? У него есть определенная форма?
Р: Нет, он постоянно меняет свою форму.
КЦ: А что вы понимаете под этой формой?
Р: Его форма – это ценовое действие. Вот как здесь (показывает на экран) – это торговля с короткими позициями (short term trading)[240]. Договориться и купить здесь, продать там, купить здесь, продать там, купить здесь, продать там…
Схожее мнение по поводу торгов было высказано главным трейдером (chief trader): это игра «не трейдера против трейдера, а трейдера против рынка». Опять-таки, обратите внимание, что иногда трейдеры понимают «рынок» в более узком и, пожалуй, даже более овеществленном (reified) смысле, – когда ответом на вопрос «где сейчас рынок?» является конкретный уровень цены.
3. Рынок как объект привязанности I: постсоциальное отношение
Мы вкратце описали объектность и эпистемический характер рынков как незавершенных конструктов знания (incomplete knowledge constructs) и теперь предлагаем рассмотреть понятия социальности, применимые к исследуемому полю. Здесь нам предстоит пересмотреть традиционную привязку понятий отношений и социальности только к группам людей. Подобное «расширение границ» понятия социальности уже имеет некоторую историю. Например, Дж. Мид (а до него – У Джеймс и Ч. Кули) говорил о коммуникации с неодушевленными предметами (McCarty 1984; Wiley 1994: 32 и далее). Мид описал коммуникацию при помощи понятия жеста, что позволило ему соединить коммуникацию в животном мире и в мире людей. Он показал также, что иногда социальный акт является результатом связи между жестом и реакцией на него двух организмов (Mead 1934: 80). Разумеется, рынки – это неодушевленные объекты; однако же к ним можно применить рассуждения Мида об объектах и организмах, поскольку они являются неуправляемыми совокупностями (ungoverned aggregates) анонимных актов человеческого поведения и их последствий. Кроме того, у них очень выразительная, говорящая поверхность, внешняя форма, и чуть ниже мы вернемся к этому, используя понятие жеста. В целом, социальность обозначает формы объединения в группы (grouping), связи (binding) и взаимность или рефлексивность отношений между людьми. Попытка расширить границы данного понятия, отказавшись от его привязки только к группам людей, нацелена на проверку гипотез, касающихся прежде всего собственно механизма связи (binding mechanism), а не специфически человеческих качеств вовлеченных в них индивидов. Ниже мы попытаемся предложить определение социальности, основанное на явлении взаимности (mutuality). Мы утверждаем, что всегда, когда имеем дело с взаимностью, мы вправе говорить о социальности – при условии, что связь достаточно длительна, динамична (а объект обладает особыми качествами). Обратите внимание, мы отнюдь не стремимся представить объектные отношения просто как позитивные, симметричные или лишенные собственнических элементов эмоциональные связи. Социальные формы предполагают и властные отношения, и отрицательные эмоции, и от ношения эксплуатации. По нашему мнению, отношения трейдеров с рынками скорее описываются понятиями недостаточности (lack) и соответствующей структуры желаний (structure o wanting), нежели позитивными связями и чувством удовлетворения (fulfillment). Идея недостаточности заимствована из работ Ж. Лакана. Чтобы пояснить ее, необходимо вернуться к нашей характеристике рынка как объекта.
Мы уже говорили о том, что ключевой особенностью рынка в современных условиях является его меняющийся, разворачивающийся характер; его незавершенность в качестве самостоятельной субстанции и нетождественность самому себе. Принципиальное значение имеет указанная незавершенность (lack of completeness): в некоторые моменты рынки обретают фиксированное состояние, оно длится, пока не изменятся цены (dealing prices); однако при этом их следует рассматривать как разворачивающиеся структуры отсутствия (unfolding structure of absences), поскольку за этим на мгновение застывшим фасадом цен они уже начали меняться, а порою и взрываться. Это означает также, что рынки в равной мере определяются своим текущим состоянием и тем, чем они еще не стали (но могут стать), что они никогда не являются целиком самими собой и что как объекты знания они никогда полностью не достижимы. На своих экранах трейдеры находят лишь временное решение более фундаментальной проблемы недостаточности объекта (lack of object). Для субъекта это отсутствие достаточности соответствует определенной структуре желаний, постоянно поддерживаемому интересу, никогда не находящему полного удовлетворения. Метафорически это можно представить так: связь («бытие-в-отношении» (being-in-relation), взаимность) является производной от совпадения между последовательностью желаний и разворачивающимся объектом, который вызывает к жизни эти желания, демонстрируя состояние недостаточности. Эти желания никогда не удовлетворяются, но постоянно поддерживаются в актуальном состоянии непрерывно возобновляющейся недостаточностью объекта. Мы утверждаем, что открытый, разворачивающийся характер рынка как объекта уникальным образом соответствует структуре желаний, посредством которых мы можем охарактеризовать личность.
Прежде всего, проанализируем, что же означает структура желаний, и поместим эту идею в более социологические рамки; затем попытаемся связать ее с понятием взаимности / реципрокности. Идея структуры желаний заимствована из работ Ж. Лакана (см., например: Lacan 1975), однако подобные рассуждения встречаются и у Дж. Болдуина (Baldwin 1973 (1899): 373 и далее), и у Гегеля. В отличие от Фрейда, Лакан связывает возникновение желания не с инстинктивным импульсом, конечная цель которого – избавиться от телесного напряжения, а с зеркальной стадией развития ребенка. На этой стадии ребенок задумывается о целостности своего отражения в зеркале, анализирует появление четких границ и контроля движений – и при этом понимает, что на самом деле весь он не является тем, что он видит в зеркале. Желание (wanting or desire) возникает из стремления сделать отражение в зеркале совершенным или тем, каким его хотят видеть родители; возникающее здесь ощущение неполно ты оказывается непреходящим – ведь между субъективным переживанием не достатка чего-то в собственной жизни и отражением в зеркале (или же кажущейся завершенностью (wholeness)) всегда сохраняется разрыв (Lacan, Wilden 1968; Alford 1991: 36 и далее).
Здесь можно попытаться проинтерпретировать данную ситуацию с более выраженных социологических позиций. Кажущаяся завершенность других – то же самое, что «звезды» и символы, фабрикуемые проектами в области индустрии культуры. Зеркалом, в котором рождаются вызывающие желание образы, здесь являются средства массовой информации, которые передают информацию не столько концептуально, сколько миметически (подражательно) (Baudrillard 1983; Lash 1994: 135 и далее). Однако возможна интерпретация менее очевидная, но более тесно связанная с предметом нашего исследования. Трейдеры должны удовлетворять общему требованию: зарабатывать деньги для своего банка. В действительности им задают точные объемы того, сколько именно они должны заработать, или (если использовать терминологию Лакана) сколько им не хватает (how much they lack). Эти объемы (values) устанавливаются раз в год на основе предыдущих заработков и с учетом состояния рынка. При этом трейдеры пытаются пойти дальше и в своей работе достичь еще одной, более част ной цели – получить максимальный бонус (сумма зависит от работы самого трейдера и работы его банка) и заработать побольше денег для самих себя. Торговые площадки инвестиционных банков обеспечивают организационный кон текст, наделяющий «недостаточность» конкретным институциональным и персональным смыслом, который и направляет неопределенные желания к достижению вполне ясных целей. Персональная и институциональная конкретизация «недостаточности» как недостаточности богатства сопровождается рядом дополнительных уточнений, например, недостатками в «характере» (lacks in character). Культура торговых площадок предполагает наличие системы «звезд»: одни трейдеры зарабатывают больше и в этом смысле занимают положение на много более высокое, чем другие; считается, что они более искусны в торговле. В Цюрихе такая «звезда» торгует наиболее важной валютной парой на данной торговой площадке (доллары / швейцарские франки); его ежедневный оборот порою составляет несколько миллиардов долларов; ежедневно его действия означают для банка полмиллиона прибыли или убытков; его бюджет значительно превышает бюджет других трейдеров. Он располагается в центре торговой площадки, поддерживает постоянную связь с главным трейдером (сидящим за соседним столом) и демонстрирует ряд (личностных) качеств, составляющих часть его репутации. Некоторые из них описаны его коллегой:
