Александр Зиновьев - Запад. Избранные сочинения (сборник)
С точки зрения научного (хотя бы просто неидеологического) подхода в отношении приведенного выше памфлета можно сказать следующее. Никакой «подлинной» демократии не существует и никогда не будет на свете. Это идеологический миф, абстракция. Реальная демократия всегда давала, дает и будет давать материал для критики. Она в принципе не может быть «подлинной» в смысле обладания одними только добродетелями. Она всегда подлинная, поскольку существует долгое время и служит самосохранению общества. Если бы американская политическая система не обладала теми признаками, которые дали основания для рассмотренного памфлета, то она вообще была бы невозможна, и американское общество давно развалилось бы. Если допустить, что вдруг исчезли бы все упомянутые в памфлете дефекты политической системы и она стала бы образцом нравственности и ума, то из этого не следует, что она стала бы лучше функционировать, чем в ее современном виде. Скорее всего, она стала бы работать хуже.
То, что я только что сказал, не есть одобрение и оправдание свойств политической системы США, которые критики ее изображают как пороки. Это есть ориентация внимания на то, что эта система не есть всего лишь вымысел умных и добрых или, наоборот, глупых и злых людей. Она сложилась исторически в соответствии с объективными социальными законами, ответственность за которые персонально не несет никто, как и награду за которые не следует давать персонально никому. Эту систему можно как-то улучшить или, наоборот, ухудшить. Но не настолько, чтобы отпали всякие поводы для критики или всякие зацепки для апологетики. В обществе такого размера, такой степени сложности, такой разнородности человеческого материала, такой степени активности, как США, лучшей системы власти и управления тут просто не может быть хотя бы потому, что она уже сложилась, достаточно сильна, чтобы сохранять себя, устраивает господствующие слои общества и даже большинство населения, охраняет целостность страны и независимость.
Вообще говоря, демократия в ее реальном виде (со всеми достоинствами и недостатками) имеет место на Западе не потому, что так захотели умные и хорошие люди, и не потому, что это самое хорошее изобретение человечества, а потому что западное общество просто ничего другого и не могло себе позволить, если бы даже захотело отказаться от нее. Недостатки демократии не являются результатом злых умыслов и плохих дел каких-то ее носителей. Они суть оборотная сторона ее достоинств. Они суть неустранимая форма реализации достоинств.
О термине «государство»
Государство есть эмпирически данное явление, причем очевидное всем взрослым и здравомыслящим людям, не претендующим ни на какое глубокомыслие. Государство – это вполне материальные, во всяком случае, вполне ощутимые элементы жизни общества: органы власти всех уровней, начиная с высшей власти (парламент, конгресс, президент, министры и т. п.) и кончая самой низшей (локальные учреждения): полиция, суды, тюрьмы, армия. И каковы функции этих органов общества – точно так же общеизвестно. Но когда за дело берутся мыслители, они с самого начала хотят продемонстрировать высоты своего понимания и дают такие определения общеизвестным и очевидным вещам, которые превращают эти вещи в нечто непостижимое для здравого ума. Начинается неразбериха, которая тянется столетиями, причем каждый новый великий мыслитель добавляет в эту неразбериху кусочек своей мудрости, от которой неразбериха становится еще запутаннее.
И. Кант определил государство как «объединение множества людей, подчиненных правовым законам». Очевидно, тут под государством понимается целое объединение людей, а не какой-то орган этого объединения, ибо правовым законам подчиняются не только государственные чиновники, но и другие граждане общества. Так что тут смешивается государство как орган общества и общество, управляемое этим органом. Вместе с тем Кант, говоря о государстве, имел в виду именно орган общества, а не все общество, обладающее этим органом. Кроме того, у Канта в определение государства входит указание на право. Тут право не отличается от государства в качестве особого феномена.
Г. Кельзен определял государство как «относительно централизованный правопорядок», включая тем самым право в понятие государства. Ю. Хабермас определял государство как политическую организацию общества, включая в нее и право. Опять-таки в одной дефиниции смешиваются различные феномены. Не говоря уж о том, что и тут право не отличается от государства, выражение «политическая организация общества» является двусмысленным: в нем смешано то, как организовано целое общество, и то, с помощью чего это осуществлено.
Почти во всех определениях государства, какие мне попадались, так или иначе предполагалось население, занимавшее определенную территорию, то есть смешивалось понятие государства как определенного объединения людей и понятие государства как определенного органа управления таким объединением. И даже в тех случаях, когда различие этих двух словоупотреблений осознавалось и фиксировалось, оно тут же забывалось как нечто существенное для понимания государства как органа власти и управления. Например, А. Гидденс дает такое определение. Государство существует (о нем имеет смысл говорить) там, где имеется политический аппарат (парламент, суд, гражданские службы, чиновники), управляющий данной территорией, власть которого основывается на системе законов и на способности использовать силу для проведения своей политики. И далее добавляется, что современное государство есть «национальное государство», какими являются западные страны. Это определение может служить классическим образцом несоблюдения правил логики. Тут в одну кучу эклектически сваливаются различные феномены. Автор торопится в исходном пункте всунуть в определение термина то, что по идее должно быть затем высказано с помощью этого термина, но не должно входить в его определение.
Исходные принципы
Я считаю, само стремление дать дефиницию государства в исходном пункте его описания является логически ошибочным. Потому любая дефиниция тут будет эклектическим смешением и совмещением разнородных явлений. В исходном пункте описания государства не нужна и даже противопоказана всякая его дефиниция. Подобно тому, как нелепо давать дефиницию коровы, намереваясь изложить результаты ее исследования или собираясь заняться этим. Достаточно ее показать. Так и с государством. Достаточно дать понять читателю, о чем пойдет речь, перечислив всем известные объекты, которые включаются в государство, то есть достаточно «показать» этот эмпирический объект, подобно тому, как это делают исследователи живых организмов. Такой подход имел место у Гоббса, у Маркса и у Вебера, хотя и не в столь категорической форме, как здесь.
В западной общественной мысли доминировало всегда представление о государстве как об общечеловеческом (неклассовом) явлении. Марксизм ввел в широкое употребление представление о государстве как об органе господствующих классов, как об орудии угнетения одних классов другими. Это представление не есть всего лишь вздор. Оно есть идеологическое преувеличение и абсолютизация лишь одного из свойств государства. Государство на самом деле служит господствующим слоям, группам, классам и вообще каким-то силам общества. Последние используют государство в своих интересах. Они манипулируют должностными лицами, сами поставляют своих представителей в систему власти, особенно в высшие ее этажи. Все это так. Тем не менее государство есть особое и самостоятельное явление сферы коммунальности. Оно есть орган целого. Оно вырастает как продукт целостности объединения людей и в интересах целостности.
Тут – центральный пункт понимания государства, а именно – понятие целостности и интересов целого. Интересы целого и интересы целостности не есть интересы всех граждан общества и даже не есть интересы большинства. Это особые интересы. Они могут порою вступить в конфликт с интересами каких-то групп граждан, большинства и даже всех. Иногда эти интересы может выражать и защищать всего один человек. Иногда они вообще не осознаются и отстаиваются их противниками даже против их собственных интересов. Так что мнение большинства населения страны еще не есть показатель интересов страны. Всякого рода голосования и референдумы далеко не всегда суть высшая справедливость. Чаще мнение большинства не совпадает с интересами целого, поскольку это мнение диктуется умонастроениями минуты, а интересы целого порою охватывают десятилетия и столетия, если не всю историю данной человеческой общности.
Интересы целого и целостности в общем виде очевидны. Это защита страны от внешних врагов, завоевание новых территорий и покорение других народов, охрана общественного порядка, преследование преступников, борьба против внутренних разрушительных сил, охрана денежной системы, организация почты, создание системы образования и т. д. Входит сюда и налоговая система. Замечу между прочим, что нашлось бы мало энтузиастов, которые, будучи освобождены от налогов, стали бы платить их добровольно и испытывать от этого удовольствие.
