Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии
Главными борющимися сторонами второй мировой войны были две страны (Германия и СССР), которые раньше всех ввели всеобщее равное избирательное право. И вряд ли можно считать совпадением, что менее пострадавшие от этой войны воюющие страны, такие как Англия, Франция и США, вводили уравнительную демократию гораздо позже. Осборн в своей «Цивилизации» удивляется:
«Стремительность, с какой фашизм подчинил себе Европу, не может не поражать. В 1920 году весь континент от границ Советского Союза до Атлантики жил при конституционных национальных правительствах, опиравшихся в своей деятельности на демократические институты… Несмотря на все это, период с 1918 по 1939 год стал эпохой глубочайшего краха конституционного либерализма. До конца мирного периода представительные собрания были распущены или лишены реальных полномочий в 17 из 27 европейских стран…»[58]
Но почему-то Осборн не видит очевидную корреляцию между скоростью введения уравнительной демократии и «крахом конституционного либерализма» в ведущих странах тогдашнего мира. Обобщенно говоря, Европа получила Первую мировую войну после резкого расширения электората при предоставлении равного избирательного права всем мужчинам. После этой войны Европа предоставила избирательные права женщинам, расширив электорат в 2 раза… И получила Вторую мировую войну! О причинах этих войн написаны миллионы томов книг с тысячами страниц. Но этот факт под названием «уравнительное избирательное право – война» мало кем освещается и вряд ли является совпадением.
Здесь мы выходим на ключевой момент, который я называю понятием «радикальная смычка». Как показывает история человечества, радикальные решения происходили из союза части образованной верхушки и малообразованных слоев. Так приговорили к смерти Сократа и Христа. Так осуществлялись все революции и так приходили к власти диктаторы. Порой эта смычка позволяла решать на первоначальном этапе необходимые проблемы социальной трансформации общества, как это было в русской революции 1917 г. Какую бы роль в истории она ни играла при последующих моральных оценках, эта смычка всегда была эффективным инструментом социальной трансформации. Именно благодаря ей история знает как великие свершения, так и великие злодеяния. В следующей главе будет показано, в частности, как эта смычка в середине 1920-х годов в Советской России утвердила национальный социализм в виде диктатуры Сталина.
Однако ни разделение властей, ни пропорциональная демократия (как бы она мне лично ни нравилась ☺) не удерживали народы даже от наиболее ужасных преступлений.
Геноцид в истории
Это нельзя признать досадным исключением из общего «гуманного правила» европейской цивилизации. Осборн в своей «Цивилизации» приходит к мрачному выводу:
«…единственными незападными обществами, которые умудрились сохраниться, стали те, которые были либо слишком удалены, чтобы затронуть наши интересы (инуиты северной Канады, аборигены бассейна Амазонки и гор Папуа Новой Гвинеи), либо слишком сильны в военном отношении, чтобы мы смогли их завоевать (Китай)».
В этой таблице в первой графе могут быть все большие народы планеты. Я не стал это делать по одной простой причине: я сам принадлежу к европейской традиции и живу в стране с тысячелетним христианством. Пусть китайцы или индусы, арабы или африканцы пишут о геноциде, который осуществляли их народы по отношению к другим. Я не исключаю свою личность из этого исследования, и поэтому оно останется до конца в этом смысле субъективным.
Но как могли осуществлять геноцид народы, жившие много веков в традиции заветов Христа? В Новом Завете нет ни одного указания на призыв к насилию над неверующими. Христос угрожал неверующим, что их покарает сам Бог, и только. Даже такого указания на неверующих как на «явных врагов ваших», как в Коране (сура 4., стих 101), в Евангелии нет. Как христиане оправдывали тогда геноцид? Дело в том, что они в самых гуманных, добрых целях желали «спасти заблудших» и крестить. А тех, кто был против, гуманнее было убить сейчас, чем позволить им гореть в «геенне огненной». Гореть ведь больнее, чем быть просто убитым! Принцип Относительности. Эти геноциды были возможны при условии глубокой веры в три постулата одновременно. Первый из них был рассмотрен в конце предыдущей главы: линейная концепция истории. Второй я раскрыл уже здесь, в этой главе: догма элитарности. Третий я рассмотрю ниже, в следующем параграфе этой главы: уверенное мышление. Вот три причины самых ужасных преступлений в истории человечества.
Это созвучно и с выводом Осборна в заключении его фундаментальной работы:
«Сознательно примитивная риторика, оперирующая абсолютными категориями добра и зла, доказывающая превосходство западных ценностей и взывающая к исторической необходимости, якобы повелевающей распространить эти ценности по всему миру, фундаментально расходится с реальным опытом, надеждами и стремлениями людей Запада…
Фундаментальная вера западной цивилизации в возможность разумного переустройства мира ко всеобщему благу лежала в корне каждой пережитой нами антропогенной катастрофы, и тем не менее многие из нас по-прежнему считают, что у Запада есть священный долг, который состоит в распространении его прямолинейных, универсалистских, “прогрессивных” методов правления, хозяйствования, образования, поддержания порядка, правосудия и нравственности – в том, чтобы сделать их принадлежностью каждого сообщества и каждого государства на планете. Неудобная правда, от которой нужно перестать отворачиваться, заключается в том, что для человеческого рода такая установка представляет не меньшую угрозу, чем завоевание силой оружия».[59]
Но не следует думать, что догма элитарности осталась в прошлом. Ведущая мировая держава делает в последние десятилетия очень много для искоренения этой догмы внутри себя. Но США даже не ставят перед собой задачу ликвидации этой догмы в своих международных делах.
«Лицемерие, двойные стандарты, излюбленный оборот “да, но…” – вот цена претензий на универсализм. Да, мы поддерживаем демократию, но только если она не приводит к власти исламский фундаментализм; да, принцип нераспространения должен касаться Ирана и Ирака, но не Израиля; да, свободная торговля – это эликсир экономического роста, но только не в сельском хозяйстве; да, права человека – это проблема в Китае, но не в Саудовской Аравии; да, нужно срочно отразить агрессию против обладающего нефтью Кувейта, но не нападение на обделенных нефтью боснийцев. Двойные стандарты на практике – это неизбежная цена универсальных стандартных принципов».[60]
Я только не понимаю, почему принцип двойных стандартов назван универсалистским. Если стандарты разные, то они не универсальные. Но в остальном совершенно согласен с Хантингтоном. Одни принципы для своего народа, другие – для других. Это яркое выражение догмы элитарности на международном уровне. С «цивилизационной концепцией» Хантингтона я не могу согласиться, о причинах чего будет рассказано ниже, в следующем параграфе. А вот его выводы и конкретные рекомендации по изменению американской политики лежат вполне в русле Закона Гармонии:
«…наиболее важно осознать, что вмешательство Запада в дела других цивилизаций является, вероятно, единственным наиболее опасным источником нестабильности и потенциального глобального конфликта в полицивилизационном мире»[61].
Догма элитарности проявляется иногда и в речах высокопоставленных чиновников США. Например, в 2013 г. разразился скандал по поводу открывшихся фактов государственной слежки в Интернете. Директор Агентства национальной безопасности США (NSA) Джон Клэппер оказался вынужденным оправдываться после того, как “The Washington Post” и “The Guardian” раскрыли подробности сверхсекретной программы PRISM по сбору и анализу разведданных, полученных из частной переписки в Интернете и социальных сетях. Он подчеркнул, что «эта важная и полностью законная программа» использовалась исключительно за пределами США и в отношении неамериканцев: отслеживается зарубежный трафик, проходящий через американские серверы. Использовать систему для намеренной слежки за гражданами США и вообще любым человеком, находящимся в США, невозможно, – уверял Клэппер.[62]
В этом же ряду можно сослаться на известный факт мягкости наказаний американских военных за их преступления в странах пребывания за пределами США. Наказания их не идут ни в какое сравнение с наказаниями за аналогичные преступления внутри США.
Сам президент США открыто провозглашает эту догму элитарности:
