Ирина Медведева - Спецмиссия антихриста
Долгое время я приходила в себя. Сначала я не совсем поняла, что произошло. Было только чувство облегчения, что кошмар закончился (если б я только знала, что он только начинается!). Вскоре прошел выпускной бал, затем поступление в училище, новые знакомства, встречи. Все это закружило, понесло, и о происшедшем как-то не думалось. И только под воздействием вина где-нибудь на вечеринке я вдруг осознавала, что погиб мой ребенок, но проходил пьяный угар, и все начиналось сначала. Надо ли говорить, что с парнем тем я незамедлительно рассталась. У нас обоих появилось какое-то чувство отвращения друг к другу. Позже я все это испытаю снова… После я уже знала, что надо предохраняться. Несколько попыток использовать «Постинор» незамедлительно повлекли за собой кучу мелких неприятностей начиная со сбоя цикла и заканчивая двусторонним воспалением придатков и двумя госпитализациями. Мне бы тогда задуматься, но где там! Видно, остановить меня могло только более сильное средство.
Через год я познакомилась с будущим мужем и вскоре мы поженились. Помню свое сумасшедшее желание родить ребенка, но Господу было угодно не дать мне этого. Мой муж оказался наркоманом и не способным иметь детей. Прожив с ним около двух лет, мы вполне мирно разошлись.
Буквально через пару месяцев я познакомилась с другим парнем и после небольшого промежутка времени забеременела. Моей радости не было границ (к этому времени у меня уже формировалось маниакальное желание иметь детей, вплоть до депрессии)! Все, решила я, хватит! Что бы мне ни сказали родители, этого ребенка я рожу! Но родители мои неожиданно благосклонно отнеслись к этому событию: видимо, отсутствие детей в моем так называемом браке насторожило их не меньше меня. Теперь уже мама была готова принять меня даже в качестве матери-одиночки. «Ничего, даже если не женится, вырастим ребенка сами!» – говорила она с энтузиазмом. Я рассуждала так же. Но отец ребенка вдруг сам высказал желание жениться, мотивируя это тем, что у ребенка должен быть отец, ну и что он все-таки меня любит. Ну что ж, любовь так любовь, сыграли свадьбу. Казалось, что так счастлива я никогда не была. Родился сын. Любимый муж, родители мои души не чают во внуке и в зяте, я была на седьмом небе и купалась в любви и заботе близких. Казалось, что мы все словно стараемся что-то забыть, что-то наверстать. О прошлом не говорили, а если и говорили, то с облегчением, мол, вот ведь Бог уберег от такой ошибки, такого счастья могла лишиться! Безумные! Мы еще смели называть злодеяние ошибкой, от которой уберег Бог…
В безоблачном счастье прошел год. Летом, когда сынишке исполнился годик, мы поехали с мужем отдыхать на юг, и, вернувшись, я с ужасом обнаружила, что беременна. Но ужас мой длился совсем недолго. Ведь убийце страшно убивать только в первый раз… А тут еще муж поддержал (он работник медицины), чего тут волноваться, все делают, да и нет там еще ничего, кусок мяса, и все (сатана, который заботливо опекал меня тогда, наверное, просто верещал от восторга). Вот так мы, два сытых, довольных жизнью эгоиста, приговорили к смерти еще одного малыша.
Что было дальше? Дальше произошло то, что и должно было произойти с семьей двух цивилизованных убийц, которые считали, что дети должны быть запланированными. (Святые отцы древности и пастыри нашего времени, такие как архимандрит Рафаил Карелин, протоиерей Дмитрий Смирнов и другие в своих трудах и проповедях неоднократно говорят о том, что постигает семьи, в которых свершаются убийства детей. Убедитесь же на моем опыте, насколько это страшная правда.) Уже через полгода мой муж встретился с другой женщиной, да не просто встретился, а полюбил ее. В семье начался ад. Сын стал довольно часто болеть, рос очень нервным и избалованным. Из-за своих семейных проблем я почти не занималась его воспитанием, и влияние бабушек (а «у семи нянек дитя без глазу») значительно подпортило его характер. Муж разрывался между мной и любимой, но в конце концов мы решили попробовать сохранить семью. Единственно, против чего он был категорически против, – это против рождения детей. Я втайне надеялась, что он изменится, но тщетно. Вначале я пыталась регулировать зачатие с помощью гормональных препаратов, услужливо разрекламированных сторонниками планирования семьи. От одних мне было откровенно плохо, попытка поставить спираль закончилась страшным кровотечением, употребление еще одного препарата привело к стремительно развившемуся варикозу и операции на обеих ногах. Сейчас я не могу без трепета вспоминать это, настолько явно Господь спасал меня от бездны, но тогда-то я этого не понимала!
После второго аборта становилось все хуже и хуже. Муж перестал появляться дома, все свободное время проводил на работе, частенько стал появляться пьяным. Мог уехать на несколько дней и не сказать куда. Мне тоже не хотелось сидеть дома, тем более что он все чаще заговаривал о свободной любви… Помните, я говорила, что после первого аборта возникло взаимное чувство неприязни? Так вот, это чувство настигло меня снова. Дом, когда-то уютный, стал чужим и холодным, муж, когда-то любящий и любимый, стал раздражать даже по мелочам. Хотя еще долгое время я убеждала себя, что люблю его. Сейчас, день за днем я познаю, что такое настоящая любовь – не просто страсть телесная, но любовь в евангельском полном ее понимании – жертвенность, отказ от самого себя, готовность любить человека таким, какой он есть, со всеми недостатками, всепрощение, смирение… И, оказывается только такая любовь способна освящать человека, преображать его душу. То же, что происходило между нами тогда, походило больше на жалкую, весьма уродливую карикатуру, пародию на любовь.
Прошло еще какое-то время, и я вновь отправилась на аборт… Вскоре после этого муж начал просто «бесноваться». Он придирался ко мне по любому поводу, кричал, скандалил (надо сказать, что по натуре он человек вообще эмоциональный и склонный к истерикам, да и я тогда была не лучше), начал поднимать на меня руку. Наконец я не выдержала и выгнала его.
К этому времени я всерьез начала увлекаться эзотерикой и оккультизмом… (Пишу эти строки и кровь буквально стынет в жилах. Ведь погибнуть я должна была уже много-много раз, и только Спаситель каждой человеческой души – Господь до последнего поднимал меня, избавляя от дна адова…) Муж мой не замедлил уйти к той единственной любимой женщине, а я… осталась очередной раз в положении. Только в отличие от предыдущих раз – этого ребенка я хотела и даже смела молиться Богу, чтобы Он даровал мне малыша, что ж, Господь дал мне его… Я пыталась вернуть тем самым мужа, взывала к его совести, но где там! Его ничуть не трогала моя жизнь и тем более жизнь нерожденного ребенка. Вряд ли я могла чего-то от него ожидать. Согласитесь, одному людоеду трудно убедить другого, что мясо, которым они еще вчера питались, оказывается имеет право на жизнь. Может быть, кому-то не понравятся мои сравнения, что ж, это ведь всего-навсего мои воспоминания и мои эмоции – я вижу все происходящее именно так и нисколько не хочу смягчать краски, так что извинения читателям приношу заранее.
Память всегда наиболее отчетливо возвращает меня именно к этому последнему аборту. Оставалось несколько дней до Рождества Христова, я сидела дома одна – все мои уехали к родне, взяв с собой моего сынишку. Помню, как сидела на диване, уставившись в одну точку, помню, как прощалась с маленькой жизнью внутри себя, помню… да я все помню и вряд ли забуду. Помню, как зашла в операционную, помню укол с огромной дозой наркоза, помню безразличие врача и свои крики – наркоз слава Богу не подействовал. Я благодарю Бога за то, что хотя бы смогла пережить эту боль вместе с заживо разрываемым ребенком… Потом дома провалилась в черную бездну забытья (наркоз подействовал после операции, и, проспав пару часов в больнице, дома я тоже легла). И тогда, находясь в этой черной бездне, я вдруг услышала… Слава Господу, что только услышала, а не сподобилась видения, иначе бы моя почерневшая от грехов душа вряд ли выдержала бы! Господь и тут сохранил меня…
Вокруг была чернота, не просто темень, когда ничего не видно, а чернота и глушь-тишина. И я как бы плыла в этой черноте. Два голоса: передать их не могу, как не могу и вспомнить, знаю только, что мужской и женский, и они говорят между собой, как будто меня нет. Вот их диалог: «Мальчик-то у нее умер». И ответ: «Да, Николаем звали». Все. После этого короткого диалога я очнулась. Казалось бы, что необычного? Ничего наверное, кроме того, что ребенка я собиралась назвать, если будет мальчик, именно Николаем… По сей день помню я этот страшный диалог, в глубине души я осмеливалась предположить, чьи это могли быть голоса, но не дерзну о сем говорить, недостойна…
Долгое время я находилась буквально между жизнью и смертью духовной. О том, что творилось в душе не могла поведать никому, даже маме. Было все: и общение с экстрасенсами и их приспешниками, и увлечения оккультными знаниями. Была страшная ненависть к людям, которых я считала повинными в своих бедах, а таковых набралось к тому моменту немало. Самые страшные мысли и образы преследовали меня, и я, несомненно, пришла бы к чему-нибудь ужасному, но милостью Божией те, кого я ненавидела, возносили к Богу молитвы за меня (об этом я узнала спустя много лет), и Господь ради их молитв и их веры дал мне еще один шанс.
