Михаил Диченко - Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии
Ты читаешь сейчас этот текст, и твой глаз реагирует на изменение освещения точно по такому же закону, по которому закипает вода в чайнике или разгоняется автомобиль при нажатии педали газа. Степенному Закону подчиняются землетрясения и пробки, интернет и голосование на выборах, гравитация и сексуальное влечение. И даже… сама смерть: распределение Гомпертца описывает смертность человека и большинства многоплодных животных в зависимости от возраста. Мы все живем благодаря присутствию кислорода в воздухе, который поступает одним способом: его вырабатывают растения нашей планеты. По Степенному Закону интенсивность фотосинтеза зависит от солнца. Кто пытался похудеть или нарастить мышцы и силу, тот прочувствовал действие Степенного Закона на себе: первая неделя диеты (или физических упражнений) дает ошеломительный результат, вторая – меньший, а после третьей результат минимальный.
Звук и изображение – два основных канала восприятия человеком информации о внешнем мире. Король музыкальных инструментов – фортепиано – содержит семь полных октав. В радуге наш глаз различает семь основных цветов. Можно ли считать это простым совпадением?
Понимание механизмов действия универсальных законов позволяет понять этапы социальных процессов, происходящих в том или ином государстве, обрести компас в безбрежном современном океане событий и информации о них. В следующей главе будут обозначены основные ориентиры современной социальной трансформации развитых стран.
Основной вывод из вышесказанного, необходимый для понимания последующего содержания этой книги, заключается в концепции холизма. Эта идея древняя как мир. Она основана на двух постулатах: во всем разнообразии мира можно выделить общие черты; они более важны, чем отличия. Это идея существования некоего универсального ключа, который подходит ко многим замкам-проблемам как отдельного человека, так и общества в целом.
1.2. Кризис демократии
Учет гораздо большего числа переменных величин плюс к этому огромный скачок в объеме обработки данных, что стало возможным с помощью компьютера, изменяют ситуацию для принимающих решения политиков: если раньше им не хватало информации, то теперь они перегружены ею. Перегрузка приводит к тому, что интерпретация становится важнее простого накопления. Данных (разнообразного типа) в изобилии. Способность их понять – большая редкость.
Элвин Тоффлер[1]Самоубийственная террористическая атака «9/11» – 11 сентября 2001 г., теракты в Бостоне (2013), Париже (2015), арабские революции 2010–2011 гг. и «Исламское государство», движение Occupy Wall Street и погромы в Лондоне и Париже последнего десятилетия; недавние, конца 2014 г., массовые беспорядки с погромами и мародерством в Фергюсоне, перекинувшиеся на 170 городов США, финансовый кризис 2008–2013 гг. и спасение и национализация корпораций, рост дифференциации между богатыми и бедными (людьми в одной стране и странами в мире) и начало формирования общего информационного поля всего человечества, проблемы экологической безопасности, дефицит энергетических ресурсов и рост потребности в них растущего населения развивающихся стран, стихийные миграционные процессы, теракты января 2015 г. во Франции, объединение Европы и рост национализма в ней, клонирование млекопитающих и бессилие перед раком, перед вирусом Эбола. Этот калейдоскоп экстремальных мировых событий, трагедий, проблем представляет собой вызов всем демократическим странам.
Неравенство людей в уровне образования, а также в желании его повышать и в когнитивных способностях очевидны для всех. Равное право участвовать в решении множества сложнейших проблем (реализуемое во всеобщем избирательном праве) не представляется справедливым. Не говоря уже о том, что с каждым десятилетием становится очевиднее снижение эффективности решений таким древним способом. Сегодня уже все больше людей склоняется к мнению о несправедливости старой системы уравнительного избирательного права. Равное право решать, например, на что потратить в первую очередь деньги всех налогоплательщиков, сегодня имеют и ученый, инженер, врач, и безработный хулиган с неполным начальным образованием. Возможный упрек автору в расизме, сексизме или другом виде дискриминации здесь будет безосновательным.
Как можно спрашивать слепого, на каком расстоянии от него находится конкретный дом? А порой приходится определять, какой он формы и какого цвета. Одни люди видят лучше, другие хуже, третьи почти не видят, четвертые видят очень далеко и зорко. Представьте себе, что власти проводят выборы и спрашивают всех об этом доме, о расстоянии до него, форме и цвете. И все от слепого до самого зоркого заполняют один бюллетень и имеют право одного голоса. Власти подсчитывают эти голоса, и, естественно, получается картина, далекая от реальности. Так работает наша нынешняя демократия. Это даже унижает слепых. Но они вынуждены принимать участие в таком шоу, приходить и голосовать, делая вид, что они что-то понимают в этих вопросах.
Почему же, спросишь ты, мой читатель, это до сих пор работало? «Двести лет работает. А сейчас перестало?». Это не совсем так. Во-первых, уравнительность избирательного права существует в Америке и Европе гораздо меньше, чем 200 лет. В «старой доброй Англии» ликвидировали дискриминацию женщин в избирательном праве только в 1928 году! История многих народов изобилует примерами пропорциональной демократии: от демократии дохристианских и раннехристианских русских городов и до городов северной Италии, Голландии и Германии, которые положили начало развитию капитализма в Европе. Великая эпоха Возрождения в искусстве во многом обязана этой системе.
Во-вторых, проблемы, которые приходилось решать 200 лет назад, – это одни проблемы, а сейчас они стали сложнее и информационно насыщеннее. Тогда надо было, образно говоря, просто определить: одноэтажный дом впереди или 100-этажный. «Поставьте галочку в бюллетене напротив одноэтажного или напротив 100-этажного». Вот и все. Поэтому такая система давала правильное на 90 % решение. С тех пор произошли всем известные значительные изменения нашего мира: рост в геометрической прогрессии объема информации, глобализации, интенсивности коммуникаций, значительное усложнение проблем и методов их решений. И просто слабое зрение сегодня уже не позволяет дать правильный ответ. Вопросы уже не такие простые:
«Имеем ли мы право переписывать генетический код, создавать новые формы жизни, генетически менять самих себя и будущие поколения? Этично ли человеку слиться с технологиями, для того чтобы предотвратить технологическую гегемонию над человечеством? Где баланс свободного доступа к информации, если информация может привести к значительным катастрофам? Эксперты предполагают, что мир движется к “сингулярности” – времени, когда технологические изменения станут настолько быстрыми и значительными, что мы сегодня даже не можем представить, какая жизнь будет после 2025 г. <…> количество и сложность решений растет выше наших способностей к анализу и принятию решений. Открытые системы, демократизация, интерактивные СМИ вовлекают все большее число людей в принятие решений, что увеличивает сложность, так как модифицировать промежуточное решение выгоднее, чем принять сразу окончательное. Дальнейшее усложнение процесса принятия решений может привести к хаосу».[2]
Вся история человечества говорит нам, что научный прогресс неостановим. Даже самыми жестокими способами в течение многих веков инквизиция не могла задержать в Европе развитие науки. Неужели кто-то всерьез поверит, что законодательно можно будет запретить проведение генетических операций на эмбрионе своего собственного ребенка для существенного улучшения его памяти, силы интеллекта и сообразительности? Это будет такая же безопасная операция, как сейчас – удаление родинки. Любой родитель, имеющий достаточно денег, заплатит за операцию врачу-генетику. К чему это приведет? Люди, имеющие деньги, потратят их на то, чтобы у них родились умные дети, которые добьются большего, чем обычные дети. Они станут относительно богаче и смогут обеспечить уже для своих детей более дорогие, сложные и эффективные генетические операции для еще большего повышения уровня интеллекта и когнитивных способностей.
Через несколько поколений выделится группа богатых и гениальных, которые, наверняка, смогут найти способы ограничить доступ большинства народа к этим операциям и обеспечить себе и своему потомству олигархическое правление глупым народом на долгие века. Это не фантастика. Расшифровка генома человека идет полным ходом, уже появилась целая наука – генная инженерия. И эта проблема во много раз важнее клонирования человека, о котором кричат на всех углах? Может, это происходит потому, что уже начался процесс элитаризации интеллекта? И умнейшие люди уже сейчас нам подбрасывают менее важные вопросы на обсуждение? Чтобы мы забыли о более важных?
