Яков Гилинский - Социальное насилие

Я. И. Гилинский

Социальное насилие

© Я. И. Гилинский, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

Предисловие ко второму изданию

В Заключении первого издания этой монографии (2013) я post scriptum заметил, что спешил с написанием книги (возраст подгоняет), что тема насилия заслуживает многотомного освещения, что мною были опущены такие важные темы, как насилие в спорте, религии, семье.

Поэтому, поскольку выяснилось, что я еще сколько – то времени поживу, я решил по возможности восполнить пробелы первого издания. Конечно, и это будет далеко не полное. Но если нельзя объять необъятное, то стремиться к этому нужно…

Предисловие

История человечества – история зла на земле.

Насилие встроено в систему.

Вся история человечества – одно сплошное преступление.

Насилие – в различных его проявлениях – неотъемлемая составляющая (элемент) общественного бытия. Принято считать, что в современном мире наблюдается эскалация насилия. Однако возможно, что такое впечатление (omnia opinia doctorum!) объясняется не столько реальным увеличением «массы» насилия, сколько, во-первых, интуитивно осознаваемой угрозой существованию человечества в условиях, когда имеются средства, достаточные для уничтожения всего живого на Земле, а, во-вторых, толерантностью населения цивилизованных стран, чья мораль не приемлет насилия[1]. Кроме того, лишь со временем осознается тотальность насилия.

Любое государство, любая эпоха – это убийства, насилие, войны, ненависть к «чужим», «другим», «не нашим». Это пытки, казни, тюрьмы. Это восстания, мятежи, революции и их кровавое подавление или террор победителей… «Действительно, само существование человека и общества предполагает прямое или косвенное насилие над объектами природы и общества (включая человека и другие живые существа)…» Более того: «можно утверждать, что насилие личности над собой (не без помощи внешнего контекста) лежит в основе самого существования общества и является неизбежным его атрибутом»[2].

Социальное насилие носит системный характер, оно пронизывает все сферы жизнедеятельности общества, включая «культурное насилие» (J. Galtung), «воспитательное насилие» (W. Benjamin, N. Luhmann, K. Schorr), «насилие экономики» (N. Luhmann), «структурное насилие» (безличное, когда убивают не конкретные субъекты, а весь социальный строй, J. Galtung), криминальное насилие. Да и само «право поражено насилием» (W. Benjamin). Авторы «Handbook of Violence» рассматривают насилие семейное, домашнее, школьное, насилие молодежи и против детей и молодежи, насилие на рабочем месте (workplace)[3]. В конечном счете, «насилие встроено в систему» (D. Becker). О системном насилии пишет и С. Жижек (S. Žižek), чьи взгляды будут подробнее изложены ниже.

Между тем, в политологической, социологической, юридической, психологической науках не прекращаются дискуссии о самом понятии «насилие», его природе (биологической, психологической, социальной), генезисе, возможностях минимизации.

Только в процессе работы над этой темой автор начал осознавать ее безмерность. Тотальность и многоликость насилия в мире людей обусловливает принципиальную невозможность его более или менее полного описания и объяснения. Автор осознает, что тема насилия заслуживает многотомного исследования, а это ему уже не под силу (не по возрасту…). Отсюда – неизбежная неполнота, фрагментарность изложения, несоразмерность отдельных частей, почти отсутствие исторического рассмотрения излагаемых проявлений насилия. Между тем, льщу себя надеждой, что эта работа, наряду с трудами других исследователей (В. Беньямин, Й. Галтунг, С. Жижек, Р. Жирар, Н. Луман, Э. Фромм и др.), привлечет внимание российских коллег, прежде всего – молодежи, к углубленному анализу этой воистину жизненно важной проблемы. В частности, как пишет К. Йовайчис, «вечность и неизбежность насилия не исключает, а предполагает необходимость решить задачу его частичной профилактики»[4]. Ниже излагается мое видение самой проблемы и феноменологии насилия, в том числе, в современной России[5]. Без претензии на «истину». Как писал великий физик Нильс Бор, «каждое высказанное мною суждение надо понимать не как утверждение, а как вопрос». Да и гносеология общества постмодерна, в котором живет современное человечество, нравится это ему или нет, лишний раз подтверждает релятивность, относительность любых наших знаний. История человечества и история науки в который раз приводят к отказу от постижения «Истины». Очевидна относительность любого знания. «Есть много истин, нет Истины». Нормальна полипарадигмальность любой науки. Более того, «постмодернизм утверждает принципиальный отказ от теорий»[6]. И «Сама «наука», будучи современницей Нового времени (модерна), сегодня, в эпоху постмодерна, себя исчерпала»[7]. Это не означает отказа от научных исследований, но предостерегает от абсолютизации их результатов. При написании предлагаемой монографии автор использовал и свои ранее опубликованные работы, дополнив их сегодняшними представлениями, фактами, литературными источниками.

Приношу неизменную благодарность Н. Н. Проскурниной за критические замечания по рукописи и составленную библиографию.

Часть I. Теория и методология

Глава 1. Человек человеку волк?

Волк волку человек.

Человек является единственным видом, в котором борьба носит уничтожающий характер.

В буквальном смысле слова жизненно важная проблема насилия породила обширнейшую литературу и науку о нем – виолентологию (от лат. violentia – насилие) или вайоленсологию (от англ. violence). В России только за последние годы издан ряд фундаментальных трудов, посвященных широко понимаемой проблеме насилия (не считая многочисленных работ по отдельным проявлениям социального насилия – насильственной преступности, терроризму, экстремизму, торговле людьми и др.)[8]. При этом само понятие «насилие» остается многозначным и дискуссионным.

Наиболее широким является понимание насилия как поведения, наносящего вред другим[9]; как принуждение, ограничение свободы выбора, «узурпация свободной воли»[10]; как принудительное воздействие на кого – либо. Более узкое (юридическое) понимание ограничивает насилие причинением физического, психического или материального (имущественного) вреда. Наконец, в самом узком смысле под насилием понимается причинение физического вреда, нарушение физической неприкосновенности. Однако, как мы увидим далее, представление о системном насилии существенно расширяет наше знание о нем.

Не меньше споров о природе насилия: имеет оно преимущественно биологическое, животное происхождение или же – социальное.

Врожденная агрессивность?

Для ответа на этот вопрос необходимо развести природную агрессивность и социальное насилие. Начнем с агрессивности.

«Какое зверское убийство!», «Нечеловеческая жестокость!», – восклицаем мы, в который раз услышав об особо жестоком преступлении. «Не человек, а зверь!» – говорим о серийном убийце, насильнике, садисте. И в голову не приходит при этом, что мы клевещем на зверей…

Вместе с тем, вряд ли случайным является то обстоятельство, что не только на уровне обыденного сознания, но и в научных трудах до сих пор насильственные действия нередко объясняются биологическими, врожденными свойствами человека как представителя рода Homo Sapiens: агрессивностью, злобностью и т. п.

Когда встречаешься с категорическими утверждениями: «склонность к агрессивному поведению является неистребимым инстинктом человеческой природы»[11], «пагубный по своим размерам агрессивный инстинкт… и по сей день сидит у нас, людей, в крови»[12], «человек по своей природе хищник, врожденным и естественным инстинктом которого является убийство»[13], «мы менее агрессивны, чем гориллы, но более агрессивны, чем бабуины, шимпанзе и гиены»[14] и т. п. – может возникнуть желание столь же категорично их опровергнуть. Для этого есть два пути: противопоставить врожденной агрессивности врожденный альтруизм (как это делает, например, В. П. Эфроимсон) или же (вслед за Н. П. Дубининым) отрицать врожденность, генетическую запрограммированность и агрессивности, и альтруизма.

Представляется, однако, что проблема заслуживает более пристального рассмотрения.

Во-первых, многие недоразумения возникают из – за различного понимания самого понятия «агрессивность». Если агрессивность отождествляется с «жизненной силой», «жизненной энергией» (Г. Селье), «воинственным энтузиазмом» (К. Лоренц), активной самозащитой и т. п., то, очевидно, агрессивность присуща всем животным и человеку. Но тогда теряется, размывается сама специфика агрессивности, агрессивного поведения. Вряд ли можно считать собственно агрессивным поведение хищника по отношению к жертве, поскольку с не меньшим основанием «агрессором» предстает заяц, поедающий капустные листья или морковь.