Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 5. Вестники Царства Божия. Библейские пророки от Амоса до Реставрации (7-4 вв. до н. э.)
Краски для картины Богоявления они черпали в тогдашней восточной литературе, говорили о грозе, урагане, пламени, потрясении основ земли. Для них, сынов древнего Востока, вторжение Ягве в мир естественно рисовалось в виде светопреставления. Нечто подобное произошло и с образом Мессии. Стремясь передать его величие, пророки наделяли его атрибутами могущественного властителя, непобедимого полководца, сражающегося, как древний судья, под воздействием Руах Ягве, Духа Господня. То были средства выражения, понятные всем. Но именно они то и привели к раздвоению образа Мессии.
Символика пророческих речей, икона Богопришествия, легко могла истолковываться буквально Точно так же и условный гиперболический язык мессианских предсказаний породил двойника Мессии, его тень — земного владыку, столь же грозного, как и Бога, грядущего в буре. Можно сказать и больше. Вероятно, не все пророки могли сами ясно провести грань между духовной истиной, данной им в Откровении, и формой, в которой они выражали открывшееся им (по крайней мере, это можно сказать о пророках V в. И в этом нет ничего странного, ибо, как говорил прот. С. Булгаков, «даже и в пророческих прозрениях грядущего у пророков Израиля, подаваемых Духом Божиим, бывало содержание, превозмогающее их собственное, человечески ограниченное, разумение, для них самих не до конца понятное и восприемлемое» (С. Булгаков. Радость церковная. Париж, 1938, с. 33).
Многие религиозные люди Израиля так и не смогли до конца отрешиться от этих чувственных представлений, хотя немало было и тех, кто их преодолел. Соблазн силы всегда трудно преодолим: людям хочется, чтобы Бог действовал по образу и подобию самодержцев, милующих и карающих.
Этот выбор между двумя Мессиями и послужил пробным камнем в момент явления Христа. За ним пошли лишь те, кто сердцем постиг самую суть пророческого провозвестия. Но даже и для них это было нелегким делом. Вспомним хотя бы вопрос Иоанна Крестителя. Ты ли тот, или ждать нам другого? (См. С. Булгаков. Друг Жениха. Париж, 1928, с. 122).
Второисайя первый указал на этот всемирный парадокс, ввергший в соблазн столь многих, на уничиженного Мессию. В Его уничижении проявилась одна из важнейших сторон извечного богочеловеческого диалога. В приходе Христа не было ничего навязанного, ничего внешне обязательного. И даже то, что пророчества о Нем не были даны в открытой форме, а частично скрывались под мифическо-иконописными одеяниями, ставило людей перед необходимостью подвига веры. Этот подвиг совершил апостол Петр, который сказал — не царю, не победителю, не существу, пришедшему среди громов небесных, но бедному Плотнику: Ты Мессия, Сын Бога Живого…
И, наконец, основное. Мессианизм предвидел Богоявление, но — не тайну вочеловечившегося Бога. Нет ничего в пророческих писаниях, что ясно бы указывало на обратное. Напротив, все говорит о том, что пришествие Бога в мир, как правило, рисовалось пророкам совсем не так, как оно совершилось. Воплощение оставило в неприкосновенности человеческую свободу: Бог, явленный в огне и буре, не мог бы быть отвергнут людьми; а без этой возможности Его явление было бы победой грубого насилия, свойственного твари, но не Творцу.
Пророчество исполнилось, но Тот, Кого ждали, пришел тихо, незаметно, как бы «инкогнито», открываясь лишь любящим и верным.
Обращение апостолов произошло как бы в два этапа. Сначала они признали в Иисусе обетованного Мессию. Это признание далось им нелегко, и вплоть до Голгофы они колебались между верой и маловерием. Только после Воскресения им открылся смысл таинственных слов: «Я и Отец — Одно», и апостолы окончательно сознали то, что совершилось на пути от Вифлеема до пещеры Иосифа Аримафейского. Именно тогда учение о страждущем Мессии соединилось для них с верой пророков в Пришествие Божие.
* * *Книга Деяний говорит нам о многих тысячах иудеев, крестившихся по слову апостолов. До того как в Церковь начался приток язычников, в еврейском мире за короткое время произошел как бы «христианский взрыв». Но вскоре начинается война с римлянами, которая обостряет национальное чувство; в сознании большинства иудеев побеждает Мессия-воитель. И именно этот призрак толкает народ к катастрофе. Впрочем, лжемессия не ограничился рамками иудейства. Он продолжал одерживать победы и в сознании христиан. Когда они преследовали и убивали людей именем Христовым, их Мессией был не Распятый и Воскресший, но лжемессия иудейских зелотов.
Здесь нужно упомянуть еще раз и о единственном мессианизме, который знал внебиблейский мир, — мессианизме Заратустры. Мы уже видели, что, кроме пророков Израиля, только он верил в грядущую победу Бога. Но его Саошиант гораздо больше похож на зелотского Мессию, чем на Мессию Второисайи. Для иранского пророка победа Мазды была равнозначна внешней победе его поклонников, поэтому наступление Кхшатры (Царства Мазды) по существу лишается своего чудесного сверхъестественного характера. Оно мыслилось как торжество одних людей над другими, а не как духовное торжество Бога.
Следует признать, что и пророки не избежали искушения земным мессианизмом, но в гимнах об Отрасли Давидовой и Эвед-Ягве этот соблазн побежден. Явление Мессии осталось для пророков, в конечном счете, чудом, сверхъестественным событием, неотделимым от Богоявления. Они возвестили о Помазаннике, Который придет, не возвысив голоса и не сломав надломленной тростинки, Муже скорбей, изведавшем страдания. Царство Божие восторжествует вопреки своей видимой немощи и слабости. Такова была тайна, открытая библейским избранникам, и они не побоялись говорить о вещах столь невероятных и неправдоподобных, не подкрепленных ничем, кроме внутреннего голоса. В сравнении с этим любые частные совпадения пророчеств с евангельской историей становятся второстепенными.
Весть пророков о Царстве Божием противоречила всему, что знал древний человек. Его житейский опыт, его верования, его понятия о природе говорили, что все — неизменно. Но вот посланники Божии открывают миру великую цель, к которой он идет. Это учение не могло быть простой догадкой или чисто человеческим предвидением, оно явилось подлинно чудесным предощущением реальности грядущего Царства. Пророческое Откровение может быть поистине названо деянием Христовым в мире до Его воплощения среди людей.
Библиография
Приводимый ниже перечень трудов на русском языке, посвященных пророкам и их эпохе, является первым опытом такого рода, и поэтому пробелы в нем неизбежны. Однако список охватывает подавляющую часть монографий и статей, вышедших за последние сто двадцать с лишним лет. В библиографию вошли работы, имеющие богословский или научно-исторический характер. Мелкие же статьи назидательного содержания были нами опущены. Опущены также книги и статьи, непосредственной целью которых была антирелигиозная пропаганда. (Желающие познакомиться с ними могут обратиться к библиографии «Ежегодника Музея истории религии и атеизма», «Вопросов истории религии и атеизма» и «Вопросов научного атеизма».) Что же касается иностранной литературы, то здесь приведены в основном важнейшие сочинения современных западных библеистов, тех, которые были использованы при работе над этой книгой [Многие русские авторы XIX в. предпочитали выступать анонимно или под инициалами. В некоторых случаях нам удалось установить авторство, в других оно установлено, но под вопросом (главным образом по данным В. Воронцова) — в таких случаях мы ставим их имя в наклонные скобки, часть же авторов осталась неизвестна.].
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
БВ — «Богословский Вестник». Журнал Московской Духовной Академии, Сергиев Посад, 1892-1918.
ВДИ — «Вестник Древней истории», М.— Л., 1937-1971.
ВР — «Вера и Разум», Харьков, 1884-1917.
Всх — «Всход», СПб., 1881-1906 (евр. журн.).
ВЧ — «Воскресное чтение», М., 1837-1892.
ДЧ — «Душеполезное чтение», М., 1860-1917.
ЕЭ — Еврейская энциклопедия, СПб., т. I-XVI.
ЖМНП — «Журнал Министерства Народного Просвещения», С'Пб., 1834-1917.
ПБ — Происхождение Библии (из истории библейской критики). Ветхий Завет. Сост. И. Крывелев. М., 1964, с. 587.
ПБЭ — Православная Богословская Энциклопедия, т. 1-12, СПб., 1900-1911.
ПМ — «Православная Мысль». Труды Православного Богословского ин-та в Париже, вып. 1-4, Париж, 1928-1972.
ПО — «Православное Обозрение», М., 1860-1891.
ПС — «Православный Собеседник». Журнал Казанской Духовной Академии, Казань, 1855-1917.
ПТО — «Прибавления к творениям св. Отцов». Журнал Московской Духовной Академии, М., 1843-1891.
РВТ — Религиозные верования. Сборник статей. Пер. В. Тимирязева. СПб., 1900.
РЕ — «Русский еврей», СПб., 1879—1889 (евр. еженедельник).
