Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - Роман Николаевич Лункин
Первый митинг прошел в Новопушкинском сквере 22 мая 2005 г. на Пушкинской площади. Поводом для его проведения стали попытки чиновников отобрать у церкви землю в районе проспекта Вернадского в Москве, на которой она намеревалась построить Духовно-культурный центр. Одновременно с этим в столичном микрорайоне Солнцево власти фактически отказывались выдать разрешение на реконструкцию старого здания Дома культуры для того, чтобы верующие могли обустроить там Дом молитвы. Причем и земля, и Дом культуры были куплены на церковные средства и являются собственностью пятидесятнической общины. Пастор церкви «Эммануил» Александр Пуршага выступил с резкой критикой чиновников и правоохранительных органов. После разгона целого ряда акций в центре столицы Пуршага заявил в эфире радио «Свобода»: «У меня нет никаких иллюзий ни по отношению к конституции в нашей стране, на нее никто не обращает внимания, даже те, которые ее обязаны хранить и быть гарантами ее. На законность никто не обращает внимания, даже те, кто пишет эти законы»[588]. Члены общины после задержаний участников митинга выражались еще более резко: «Сотрудники милиции часто убеждали задержанных, что мы живем не в правовом государстве, что демократия – выдумка, а свобода весьма относительна, что нам никогда не одолеть “эту машину”. По их словам, общество презирает милиционеров и “народ не поймет милицию, пока в нем не проснется интеллект”. А один офицер милиции высказался, что если жить по закону и поступать по совести, то завтра в России не будет ни милиции, ни армии»[589]. Именно евангельское представление о том, какой должна быть цивилизованная европейская страна, легло в основу публичных акций протестантов. По словам Александра Пуршаги, «если взглянуть глазами протестанта, который живет в России и который терпит все это, начиная от улицы и заканчивая кабинетом чиновника, я считаю, что на нашу конституцию, на наши законы чиновники и окружающие люди просто плюют»[590]. После встреч Пуршаги с тогдашним вице-мэром Москвы Михаилом Менем пятидесятники одержали лишь частичную победу – им было предоставлено право реконструировать купленный ими Дом культуры, превратив его в Дом молитвы.
О политической безответственности чиновников вслед за московскими пятидесятниками заявили летом 2005 г. воронежские церкви. Однако, в отличие от столицы, пятидесятников из Совета старших служителей церквей христиан веры евангельской поддержал Консультационный совет глав протестантских общин города Воронежа, куда входят представители евангельских христиан-баптистов, пятидесятников, адвентистов седьмого дня, евангельских христиан, методистов и пресвитериан. 4 июня 2005 г. на площади Ленина в центре Воронежа собрались не только пятидесятники, однако именно члены пятидесятнической общины (пасторы – Андрей Башмаков и Алексей Шиповский) были устроителями и главными ораторами на этом митинге, и пятидесятники первыми заявили о том, что мэрия отказывается выделить им землю под строительство церкви. Воронежцы меньше говорили о частных проблемах церквей и больше старались защитить корпоративные интересы евангельского сообщества.
Общую идею митинга выразил пятидесятнический пастор Алексей Шиповский, член Союза журналистов РФ, который обращался с открытым письмом о дискриминации прав верующих в Воронежской области и в России вообще лично к президенту В. В. Путину (и не получил никакого ответа). По словам Шиповского, «мы имеем право проповедовать от Бога и как граждане России». Помолившись за губернатора Владимира Кулакова и мэра Бориса Скрынникова, которые допускают произвол в отношении христиан, протестанты Воронежа предъявили властям следующие требования: прекратить дискриминацию верующих, не принадлежащих к РПЦ МП, не чинить препятствий для проведения евангелизаций (которые стали запрещать под предлогом угрозы терактов), найти решение вопроса о выделении земельных участков для строительства культовых зданий для всех действующих в городе и области религиозных организаций, которым такое право предоставляет Конституция РФ и Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях».
Кроме того, воронежские протестанты, пожалуй, впервые сформулировали чрезвычайно насущные социально-политические требования, о которых обычно церковные лидеры опасаются прямо говорить чиновникам и журналистам. В резолюции воронежского митинга было записано, что верующие намерены добиваться объективного информирования населения через государственные СМИ о социальной деятельности протестантских вероисповеданий на территории Воронежской области, а также участия «наравне с епархией РПЦ МП в организуемых властями социальных, культурных и гражданско-патриотических программах и акциях». В связи с резкой критикой власти на митинге представитель Воронежской областной администрации, специалист по взаимодействию с религиозными организациями Александр Зайцев выразил озабоченность тем, что протестанты устроили столь шумную и «скандальную» акцию. По словам Зайцева, «все высказанные претензии касаются в основном местного самоуправления, в чьем ведении находятся вопросы выделения земельных участков и разрешения публичных акций»[591]. С пятидесятниками воронежские власти сталкивались и раньше – в 2003 г. властям фактически пришлось оправдываться за избиение евангельских верующих во время проведения антинаркотической акции в г. Лиски Воронежской области. Тогда Александр Зайцев и сотрудники местного ФСБ настоятельно порекомендовали пятидесятникам советоваться с ними, прежде чем они будут проводить какие-либо социальные мероприятия.
Уличные выступления московских и воронежских протестантов породили неоднозначную реакцию в евангельской среде. Одни пасторы и епископы высказывали опасения по поводу того, что выступления верующих за демократию могут вовлечь церковь в политическую деятельность. Другие отмечали, что церковные лидеры используют опасные методы борьбы с произволом, подставляя простых членов общины под удар жестокой власти; третьи говорили о неизбежности подобных выступлений, если власть будет продолжать оказывать давление на неправославных. Но значительная часть протестантских лидеров – баптисты, лютеране, адвентисты, главы различных пятидесятнических и евангельских союзов – признавали правоту требований церкви «Эммануил» и евангельского сообщества Воронежа, их моральное право на подобную акцию. Скепсис по отношению к тем методам протеста, который использует церковь «Эммануил», объясняется во многом нежеланием многих евангельских деятелей участвовать в каких-либо политических играх с властью, к которой они относятся с подозрением. К примеру, один из лидеров Объединенной церкви ХВЕ, бывший узник совести, епископ Владимир Мурашкин заявлял в интервью автору, что любые подобные акции могут навлечь гонения на простых верующих, а поэтому он выступает против них. Однако, как заметил Мурашкин, «у наших верующих нет желания угождать кому-либо и власти в том числе»[592].
Прошедшие митинги заставили протестантов обсуждать собственную общественно-политическую позицию, отношение к власти
