Романо Гвардини - О Боге Живом
Человек - грешник, оттого и нет у него терпения. Ибо грех есть бессилие и насилие в одно и то же время. Бог же чист. И силен. Поэтому Он может быть милосердным. Он может видеть зло, осуждать его - и оставаться спокойным. Он может даже в злом деле увидать искру добра и о ней позаботиться. Долготерпение Божие есть сама Его благость.
Люди не могут вести даже своих собственных дел, даже своей собственной жизни! Ведь как бывает с человеческими делами? Их начинают, с самого начала в них таятся ошибки, потом эти ошибки сказываются и скоро все рушится. Глубокие постижения оказываются связанными с заблуждениями и от этого гибнут. Начинания, которые должны были бы созревать долгое время чтобы достичь полной меры развития, лишаются корней и увядают. Событие, которое кажется благотворным, развивается, люди надеются на его счастливое завершение; но вторгается злая случайность, и все расстраивается. Отношения между людьми пересекаются так, точно каждый живет не с другими, а вопреки всем другим. Чистота дружбы не удается почти никогда. Любовь почти никогда не достигает своего полного величия.
Все это Богу не безразлично. Не для того же он создал мир, и в мире людей, чтобы они там возились как дети в песке, независимо от того, что из этого получится, - лишь бы только не хулиганили! Дела людей ведут творение дальше на путях свободы. Развитие мироздания протекает в нескольких плоскостях: то, что протекает в природе, подчинено законам природы, и как это происходит, так это и должно происходить. Но есть другое - духовность, нравственность, соборность - и это все может исходить только из свободы. Это все вверено человеку и им должно правильно вершиться. Такова воля Божия. Тут дело идет о Его творении.
От человека требуется вовсе не только быть паинькой, а в остальном делать что угодно, - он должен правильно делать свое дело. Таково первое подтверждение его нравственной устойчивости, которого требует от него Бог. Такова та доброкачественность, которая для него обязательна, - серьезность отношения к своему делу в мире: он призван право править Божиим творением и правильно его продолжать. Но как же человек с этим обращается! Как он с этим играет! Как опустошительно он действует в творении! Как позорит Божий мир!
Бог видит эту смуту, а долготерпения Своего не теряет. Как поступает учитель, если ученик все время портит ему инструменты и материал? Он бранит, наказывает и в один прекрасный день прогоняет ученика. Он не может позволить себе терпеть до бесконечности, потому что он слаб, и его средства ограничены. Бог всемогущ, и Его средствам нет ни предела, ни конца. Бесконечность Его средств и Его всемогущество - это и есть Его долготерпение. Как хорошо, что долготерпение Божие так же велико, как Его всемогущество! Поэтому Он может прощать вновь и вновь. Может вновь и вновь давать срок. Вновь и вновь выводить Свое дело из хаоса человеческой свободы, чтобы оно начиналось заново.
Но пора нам дойти до самого настоящего. Мы все время говорили о мире и о людях вообще, - а говорить надо обо мне! Божие долготерпение есть долготерпение по отношению ко мне. А что это тут означает, - на это у меня есть определенная мерка, тем более точная, чем честнее я к ней отношусь; это - до какой степени мне тяжело выносить самого себя.
Разве нельзя прийти в отчаяние оттого, что я тот, с кем мне приходится иметь дело? Все время, и всегда только я? Врачи говорят, что можно заболеть от себя самого: многие психические заболевания коренятся в том, что человек не выносит своего собственного существа и увиливает от него в некий самообман. Нередко это не ограничивается даже одними психическими болезнями. Бывает, что это приводит и к органическим заболеваниям, представляющим собою своеобразную расплату за то, что человек не справляется со своей внутренней неправдой. Человек же, не ослепляющий себя перед самим собой, не устраивающийся с мещанским самодовольством в своей собственной посредственности, знает эту боль, хотя он от нее и не заболевает в прямом смысле, - впрочем, где проходит точная граница между здоровьем и болезнью? Такой человек знает душевную тяжесть, горькую бесплодность, когда день проходит за днем, год за годом и ничего не меняется. Сколько времени я уже бьюсь над таким-то своим недостатком, а он все не исчезает! Вот могло казаться, что я с ним справился, а он опять появляется! Случалось и так, что после долгих мук, совсем по евангельской притче, появлялись семь бесов вместо одного, который был вначале!
Если подумать, что у Бога отношение к нам такое же, как у нас самих, то дело плохо. Если Его помышление обо мне не лучше моего собственного, если мои блуждания, моя неискренность, моя все время проявляющаяся несостоятельность не охватываются Им с большим долготерпением, чем мною самим, то мне остается только притти в отчаяние. Но Бог есть любовь. И в Нем мое существо более подлинно, чем во мне самом. Во мне оно испорчено; в Нем - чисто. В том святейшее долготерпение Божие, что мое существо, которое я так ужасно искажаю и так легкомысленно растрачиваю, Он хранит в Своей любви. В этой долготерпеливой любви Он меня видит, выносит меня и пребывает в бесконечной уверенности. Он мне доверяет, доверяет творчески, чтобы я мог продвигаться.
Мы несомненно чувствуем, что необходимо нам когда-то как-то найти выход, - выход из себя самих. Вырваться из старого к новому, к подлинному. Чувствуем, что когда-то должно притти то, что Священное Писание называет обращением, - решительный поворот к Богу. Но это не наступает, а жизнь тем временем проходит. Чем старее мы становимся, тем быстрее она течет и тем труднее становится нам верить, что все это может еще измениться. И вот, может быть, самое великое в Божием долготерпении: бесконечная возможность любви и; благодати, которую Он продолжает держать открытой над жизнью, упорствующей в своей трусости и быстро приближающейся к своему концу.
Понимаешь ты это? Это несказанное «все-таки»? Невозможную возможность «уповать вопреки всякому упованию», - возможность, которая должна возникать из духа тем более чистой, чем больше тело и душа застывают по мере иссякания жизни! Возможность эта возникает только оттуда, где действует Сам Бог, Духом Святым. Тут - последняя глубина того, к чему мы взываем, обращаясь к Божиему Долготерпению: чтобы, когда все другие возможности исчезают, нам оставался бы открытым Дух.
Однажды Христос шел Своим путем и увидал сбегавшихся людей. Он спросил, что происходит. Его пропустили вперед и показали: Ему страдавшего падучей болезнью мальчика, к которому ученики Христа тщетно старались применить свою целительную силу. Отец мальчика в отчаянии стал просить Христа о помощи, но Господь прервал его словами:
«Сколько времени Мне еще терпеть вас...».
Что это за слова? Ради Твоей любви, Господи, не говори так! Так мы говорим - мы, люди. Наша жизнь проходит и оттого мы становимся нетерпеливыми. То, что не приходит так быстро, как нам хотелось бы, мы откидываем. Ты же вечен и у Тебя есть время... Мы хотим всего сразу, потому что не знаем, будем ли еще живы завтра. Ты же проводишь Свою волю сквозь все преходящее и тысяча лет перед Тобой, как один день... Мы неразумны и не знаем закона вещей, хотим осуществлять то, для чего час еще не пришел, тянем вещи не туда, где их место. Твой же взор проникает всюду. В Тебе все возможности и все же Ты прост и един. Ты мудр и Твоя отрада в том, чтобы все происходило в порядке... Мы грешники, полные противления и непокорности. Мы нетерпеливы к другим, потому, что видим в других свое собственное зло, с которым не справляемся. Ты - Святой и Чистый. Ты можешь видеть зло и желать добра. Можешь ждать и давать срок. Ты можешь извлечь семя из грозящего ему тления и можешь даровать ему рост. Ты пребываешь в спокойствии бесконечной свершенности. Поэтому - будь к нам долготерпелив.
На Твое долготерпение мы будем уповать вопреки нам самим. Оно сильнее нашей путанности и греховности!... На Твое долготерпение мы будем уповать вопреки Тебе Самому, вопреки Твоему праву. Ибо если бы Ты сказал: Теперь довольно, - то кто мог бы что бы то ни было против этого возразить?
Как узнают о Боге
Мы уже немало размышляли о Боге Живом, разобрали уже не мало мест Священного Писания, говорящих о Нем. При этом едва ли не возникал уже один вопрос, которым мы теперь и займемся: как появляется у нас знание о Боге Живом ? Как постигаем мы Его?
Одно ясно, как будто, с самого начала: что для этого недостаточно одного отвлеченного мышления. Работой одного рассудка нельзя дойти до живого познания Бога. Если такая работа проводится искренне, она может оказать в этом отношении хорошую, честную услугу; но подлинное постижение Бога Живого никогда не будет плодом одного только мышления.
Но бывает и живое мышление. Это значит: такое, которое возникает не жизни и к жизни же опять приводит, истолковывая жизненный опыт, устанавливая связь между его отдельными данными, углубляя их и давая нам способность обогащаться новым опытом. Такое мышление, которое само поддерживается, пронизывается и направляется всеми силами человеческого существования, созерцанием, совестью, потребностями, предчувствиями, опытным познанием действительности и всем тому подобным. Когда самое сокровенное в нас, наше сердце, готово, тогда мы открытыми духовными глазами смотрим на все, что есть и что происходит, и замечаем в этом Великого Иного. Все указывает на Него. Только в Нем сходятся все линии бытия, причинности, мудрости, выразительности, образности, запросов и смысла. Такое мышление может, действительно, привести к Богу. Да и то, что мы здесь пытаемся сделать, - что это, как не мышление именно такого рода? Пусть только оно будет подлинно живым, - живым перед Богом!
