Брюс Мецгер - Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала

Чтобы помочь читателю быстрее отыскать параллельное место к тому или иному стиху, некоторые рукописи содержат их нумерацию на нижнем поле страницы (см. рис. 6 и рис. 20).

Рис. 6. Базельский кодекс (E, VIII в.). Библиотека Базельского университета. Мк 2:9-14 (с заголовком, указаниями для чтения и канонами Евсевия). Размер оригинала 22,5×15,6 см.

Евсевий объяснил принципы своей системы в письме к другу-христианину по имени Карпиан, и во многих греческих рукописях это письмо помещается вместе с таблицами на первых листах[62]. Некоторые современные издания греческого Нового Завета также воспроизводят таблицы Евсевия и числа, которые таким образом продолжают оказывать помощь и сегодняшнему читателю Евангелия.

Каждой книге в рукописи предшествовало краткое предисловие, или пролог (ὑπόθεσις, лат. argumentum), в котором сообщалось об авторе книги, ее содержании, обстоятельствах ее написания и т. п. Стиль и содержание таких предисловий, как правило, подчинялись определенным литературным шаблонам. В некоторых рукописях авторство предисловий приписывается Евсевию, хотя чаще всего они анонимны. В латинских рукописях, датирующихся периодом с V по X в., встречаются прологи антимаркионитского содержания. Собственно маркионитские прологи к десяти посланиям апостола Павла практически без изменений были включены Католической церковью в состав латинской Вульгаты[63].

Вместе с прологом в некоторых рукописях приводится также и более подробное повествование о жизни каждого евангелиста («житие» — греч. βίος). Эти жития приписываются Дорофею Тирскому (известному только благодаря этому) и Софронию, патриарху Иерусалимскому, жившему в первой половине VII в.

В отдельных рукописях имеются прологи, объясняющие смысл слова «евангелие», а также содержащие некоторые общие сведения обо всех четырех Евангелиях. Кроме этого, в прологе может содержаться перечень имен двенадцати апостолов, а также список семидесяти (или семидесяти двух) учеников (Лк 10:1 сл.) составленный, если верить традиции, Дорофеем и Епифанием.

Для Книги Деяний имеется несколько различных прологов. Некоторые из них анонимны, другие взяты из комментариев и гомилий Иоанна Златоуста на эту книгу. В рукописях также иногда содержались более подробные вспомогательные материалы, принадлежащие перу некоего Евфалия или Евагрия, для Книги Деяний и для посланий[64]. Помимо нумерации глав и прологов эти материалы включали достаточно обширное описание жизни и деятельности апостола Павла, краткое сообщение о его мученической кончине, перечень ветхозаветных цитат в тексте посланий, указание тех мест, где могло быть написано то или иное послание, а также перечень имен, упоминаемых в начале послания. В какой степени эти материалы были составлены самим Евфалием, а в какой дополнены позднейшими переписчиками, неизвестно.

В древнейших рукописях Нового Завета названия книг более короткие и простые, например: ΚΑΤΑ ΜΑΘΘΑΙΟΝ или ΠΡΟΣ ΡΟΜΑΙΟΥΣ. В последующие века эти названия стали длиннее и сложнее (см. ниже).

Подписи, встречающиеся в конце книг, были раньше, как и названия, краткими и простыми, просто указывая на конец текста книги. С течением времени концовки становились более обширными и включали в себя сведения о предположительном месте написания книги, а иногда и имя писца. Английский перевод Библии, санкционированный королем Иаковом, включает концовки в посланиях апостола Павла.

Как уже отмечалось выше, в древнейших рукописях знаков препинания очень мало. Папирусы Бодмера и папирусы Честера Битти (см. рис. 7 и 8) содержат крайне мало знаков препинания[65], и аналогичная ситуация наблюдается в более древних маюскульных рукописях. Знак диэрезы иногда используется в качестве диакритики для начальной йоты или ипсилон. В VI–VII вв. писцы стали чаще пользоваться пунктуацией, хотя, например, вопросительный знак до IX в. употреблялся крайне редко. Эта стихийная практика расстановки знаков препинания постепенно оформилась в более полную и последовательную систему. Помимо традиционных знаков иногда использовались и другие. Так, после негреческих имен собственных ставился знак слогоделения — ср., например, Мф 1:2 ΑΒΡΑΑΜ̇ΕΓΕΝΝΗΣΕΝ, предостерегающий читателя от неправильного деления слов (a-braa-me-gen-nē-sen).

Глоссы — это краткие пояснения к трудным словам или фразам. Как правило, их писали на полях рукописи, хотя иногда они вносились и между строк. Во втором случае рукопись могла быть превращена в диглотту: греческий текст с построчным латинским переводом или латинский текст с построчными англосаксонскими соответствиями.

Схолии — это заметки толковательного характера, которые делались в дидактических целях. Если схолии последовательно истолковывают данный текст, составляя единое целое, а не являются произвольными заметками по поводу случайно выбранных фрагментов, такая работа называется комментарием. Схолии и комментарии в одних случаях обрамляют основной текст Священного Писания, располагаясь вокруг него, а в других помещаются между разделами текста (см. рис. 9). Комментарии в маюскульных рукописях, как правило, писались минускулом, хотя в Закинфском (Ξ) кодексе (VII в.)[66] комментарии также написаны маюскулом. В минускульных рукописях иногда встречаются схолии, написанные мелким маюскулом.

Рис. 9. Codex Sinaiticus (א, IV в.). Британская библиотека, Лондон. Последний лист Евангелия от Иоанна Ин 25:1-25. Размер оригинала 37,2×33,8 см.

Катены (букв, «цепи») представляют собой последовательные подборки комментариев или схолий, выбранных из произведений церковных авторов, более ранних, нежели время создания рукописи. Автора того или иного комментария можно определить по краткому обозначению его имени перед текстом конкретной схолии, хотя в ряде случаев из-за недосмотра переписчиков эти обозначения терялись или могли быть перепутаны.

Ономастиконы — это лексикографические вспомогательные средства, призванные пояснить значение и происхождение имен собственных. Однако подобно античной этимологическим изысканиям, образцы которых можно увидеть в произведениях Филона Александрийского и в «Кратиле» Платона, объяснения ономастиконов почти всегда носят произвольный характер и тяготеют к народной этимологии.

Помимо воспроизведения орнаментальной заставки в начале рукописи и красочных инициалов византийцы стремились помочь читателю уяснить смысл того или иного события, изложенного в Писании, при помощи различного рода картинок (миниатюр)[67]. Некоторые миниатюры изображают Христа и апостолов, другие воспроизводят евангельские события (см. рис. 14). Изображения евангелистов бывают двух типов: сидящие или стоящие фигуры. Если сравнить византийские миниатюры с античными изображениями поэтов и философов, то можно заметить, как художники, не имея представления о внешности евангелистов, приспосабливали древние языческие образы для художественного оформления рукописей. Раннехристианские портреты евангелистов восходят к двум группам, каждая из которых состоит из четырех персонажей. Первая — это четыре античных философа: Платон, Аристотель, Зенон и Эпикур; вторая — античные драматурги и комедиографы: Еврипид, Софокл, Аристофан и Менандр[68].

Древнейшими рукописями Нового Завета, содержащими иллюстрации, являются две роскошные рукописи VI в., написанные на пурпурном пергамене: Синопский кодекс (O) и Россанский кодекс (Σ; см.). С течением времени были выработаны определенные каноны подбора формы и красок для изображения отдельных циклов библейских событий и персонажей. Эти правила изложены в византийском иконографическом руководстве, составленном Дионисием Фурнским (насельником монастыря Fourna d'Agrapha)[69]. К сожалению, современные новозаветные текстологи еще не обратили достаточного внимания на анализ художественных украшений для определения взаимоотношений различных типов текста и семейств византийских рукописей[70].

Сама практика написания литературных произведений короткими строками, в соответствии со смыслом, появилась задолго до того, как ее стали использовать в христианских текстах. Некоторые речи Демосфена и Цицерона переписывались с использованием такой разбивки для облегчения процесса прочтения текста вслух с соблюдением правильного словоделения и соответствующих пауз. Этот прием был применен к ветхозаветным поэтическим книгам в греческом тексте Септуагинты[71], и когда Иероним переводил книги пророков на латинский язык, он располагал текст колометрически[72]. Каждая смысловая единица текста состояла из одного периода (κώλον) или целой фразы (κόμμα)[73].