Захария Ситчин - Двенадцатая планета
Для перемещения по суше в Шумере впервые было применено колесо. Его изобретение и внедрение в повседневную жизнь позволило создать разнообразные транспортные средства, от телег до колесниц, и шумеры, несомненно, первыми стали использовать быков и лошадей в качестве тягловой силы (рис. 19).
* * *В 1956 году один из величайших шумерологов нашего времени профессор Сэмюэл Н. Крамер открыл для нас литературное наследие Шумера, найденное под древними курганами. Поражает воображение даже само содержание его книги «From the Tablets of Sumer», в каждой из двадцати глав которой описывается одно из «изобретений» шумеров, в том числе первые школы, первый двухпалатный парламент, первая космогония и космология, первая фармакология, первый «календарь земледельца», первые пословицы и поговорки, первые литературные дебаты, первый «Ной», первый библиотечный каталог, а также первая «эра героев» в истории человечества, первый кодекс законов, первые социальные реформы, медицина, сельское хозяйство, первые поиски порядка и гармонии в мире.
И это не преувеличение.
Первые школы возникли в Шумере как прямое следствие изобретения письменности. Дошедшие до нас свидетельства (материальные в виде школьных зданий и письменные в виде табличек с упражнениями школьников) указывают на существование в начале третьего тысячелетия до нашей эры целой системы образования. В Шумере были тысячи писцов — младшие и старшие писцы, царские писцы и храмовые писцы, а также писцы, занимавшие высокие государственные должности. Некоторые из них преподавали в школах, и благодаря сохранившимся глиняным табличкам мы можем узнать об их учебных планах, задачах и методиках обучения.
В школах обучали не только чтению и письму, но также другим наукам — ботанике, зоологии, географии, математике и теологии. Наряду с сочинением новых литературных произведений изучались и копировались произведения прошлого.
Школу возглавлял «уммиа» («опытный преподаватель»), а среди должностей имелись не только преподаватели рисования и шумерского языка, но также «ведающий плетьми». Очевидно, дисциплина в школе была строгой; один из выпускников описывает, как его наказывали за прогулы, за неопрятность, за разговоры на уроках, за шалости и даже за плохой почерк.
В дошедшей до нас эпической поэме рассказывается об истории города Эреха, в частности, о соперничестве между Эрехом и городом-государством Кишем. В тексте описывается, как посланники из Киша прибыли в Эрех, предложив мирное разрешение спора. Однако правитель Эреха Гильгамеш предпочел войну переговорам. Интересно, однако, что он поставил этот вопрос на голосование на собрании старейшин, или местном «сенате»:
Гильгамеш перед старцами своего города
Слово говорит, слова их ищет:
«…Перед Кишем главы не склоним, Киш оружием сразим!»
Однако собрание старейшин выступило за переговоры с Кишем, и тогда неустрашимый Гильгамеш обратился к молодым людям, или «собранию мужей», которое проголосовало за войну. Этот текст имеет огромное значение — он указывает, что еще около 5000 лет назад в Древнем Шумере существовал двухпалатный парламент, на обсуждение которого выносились вопросы войны и мира.
Первым историком С. Крамер называет царя Лагаша Энтемену, который на глиняных цилиндрах записал ход войны с соседним городом Умма. Другие тексты представляли собой литературные произведения или эпические поэмы, посвященные историческим событиям, тогда как записи Энтемены — это сухая проза, целью которой являлась регистрация исторических фактов.
Поскольку ассирийские и вавилонские тексты были расшифрованы гораздо раньше шумерских, ученые долгое время считали, что первый свод законов был составлен и опубликован вавилонским царем Хаммурапи примерно в 1900 году до нашей эры. Но после открытия шумерской цивилизации стало очевидно, что право называться «изобретателями» системы законов, а также понятий общественного порядка и справедливости закона принадлежит шумерам.
Задолго до Хаммурапи правитель шумерского города-государства Эшунны (к северо-востоку от Вавилона) издал законы, ограничивающие цены на продовольствие и на наем телег и лодок, чтобы защитить беднейшие слои населения. Существовали законы, устанавливающие наказания за преступления против личности и частной собственности, а также регулирующие семейные отношения и отношения хозяина и слуги.
Еще раньше появились законы царя Липит-Иштара, правителя города Исина. На фрагментах глиняной таблички (копия оригинального свода, который был вырезан на каменной стеле) сохранились тридцать девять законов, регулирующих отношения в таких сферах, как недвижимое имущество, хозяева и слуги, брак и наследование, наем лодок и быков, неуплата налогов. В предисловии к своду законов Липит-Иштар, как и его последователь Хаммурапи, утверждал, что действует по велению великих богов, которые поручили ему «принести благоденствие шумерам и аккадцам».
Тем не менее и Липит-Иштар был не первым шумерским законодателем. При раскопках были найдены фрагменты глиняных табличек с копиями законов, изданных правителем Ура царем Ур-Намму в 2350 году до нашей эры — почти за 500 лет до Хаммурапи. Законы, провозглашенные от имени бога Нанны, были направлены на то, чтобы остановить произвол и наказать «взимателя быков, взимателя овец и взимателя ослов» — чтобы «сирота не был отдаваем во власть богатого, вдова не была отдаваема (во власть) сильного, человек сикля не был отдаваем (во власть) человеку мины».
Законодательная система в Шумере и попытки установить справедливость относятся к еще более древним временам. К 2600 году в государстве уже накопилось столько проблем, что царь Урукагина посчитал необходимым провести реформу. Принадлежащий ему длинный текст назван учеными драгоценным примером первых социальных реформ, основанных на понятиях свободы, равенства и справедливости — «Французская революция», совершенная царем за 4400 лет до 14 июля 1789 года.
В декрете Урукагины сначала перечисляются общественные пороки, а затем приводятся меры по их устранению. В число основных пороков вошли злоупотребления чиновников, оскорбление государственной власти и сговор торговцев по установлению высоких цен.
Все эти, а также многие другие злоупотребления запрещались указом о реформах. Чиновник больше не мог назначать выгодную ему цену «за доброго осла или дом». «Сильный человек» не мог притеснять рядового гражданина. Реформы защищали права калек, вдов и сирот. Закон гарантировал защиту разведенной женщины — и это 5000 лет назад!
Сколько же лет насчитывала шумерская цивилизация, если ей потребовались такие кардинальные реформы? Очевидно, немало — Урукагина утверждал, что бог Нин-гирсу поручил ему «восстановить порядки прежних дней». То есть это была попытка возродить еще более древние законы и старую систему.
Исполнение законов в Шумере обеспечивалось судебной системой, в которой велась скрупулезная запись процессов, вынесенных решений и подписанных контрактов. Правосудие больше походило на суды присяжных — решение обычно выносилось тремя или четырьмя судьями, один из которых был «царским судьей», а остальные выбирались из списка, состоявшего из тридцати шести человек.
Вавилоняне составляли законы и правила, тогда как шумеров заботила справедливость, поскольку они были уверены, что боги назначали царей в первую очередь для того, чтобы обеспечить справедливость на Земле.
Здесь явно прослеживаются параллели с понятиями справедливости и морали в том виде, в каком они изложены в Ветхом Завете. Еще до того, как у еврейского народа появились цари, им управляли судьи, а царей оценивали не по завоеванным территориям или богатству, а по тому, насколько справедливыми были их деяния. В иудаизме наступление нового года отмечено десятидневным периодом, в течение которого оцениваются поступки человека в прошлом году и определяется его судьба на следующий год. Вряд ли можно считать совпадением, что шумерская богиня по имени Нанше точно так же ежегодно судила человечество — ведь первый еврейский патриарх Авраам был родом из шумерского города Ур, города царя Ур-Намму и его свода законов.
Озабоченность шумеров поисками справедливости нашла отражение в рассказе о человеке, которого Крамер называл «первым Иовом». Собрав фрагменты глиняных табличек из Музея древностей в Стамбуле, Крамер сумел прочитать большую часть поэмы, главным героем которой — как в библейской Книге Иова — был добродетельный человек, лишенный Божьей милости и вынужденный перенести все мыслимые страдания и унижения. «Мои справедливые слова превращены в ложь», — с горечью восклицал он.
Во второй части поэмы безымянный страдалец обращается к Богу с мольбой, напоминающей стихи библейских псалмов. Он называет Бога отцом и просит взять под свою защиту.
