Иосиф Крывелев - История религий. Том 1
Конкордат 1929 г. не означал полного урегулирования взаимоотношений Ватикана с итальянским государством, в котором полновластно распоряжался фашизм. Муссолини вовсе не имел в виду заключением конкордата предоставить католической церкви полную независимость от государства, что он и высказал в ряде публичных выступлений, а также практически обнаружил в серии мероприятий, направленных против церковно-светской организации «Католическое действие» и против церковных школ. Папа Пий XI ответил на эти речи и действия опубликованной в 1931 г. энцикликой «Non abiamo bisongo» («Не испытываем нужды». — И. К.), в которой обрушился на правительство с упреками в нарушении конкордата. Трения продолжались до тех пор, пока Ватикан не проявил свою полную лояльность к фашистскому режиму в связи с предпринятыми им внешнеполитическими авантюрами.
Нападение Италии на Абиссинию в 1935 г. было встречено церковью с энтузиазмом. Миланский архиепископ кардинал Шустер заявил, например, в специальной проповеди: «Мы, вдохновленные богом, поддерживаем эту национальную и подлинно католическую миссию (войну против Абиссинии. — И. К.), в особенности в этот момент, когда на полях Эфиопии итальянское знамя обеспечивает триумф христова креста, рвет цепи рабства (?) и открывает пути для миссионеров Европы» 13. Не менее восторженно отнеслась церковь к тому, что Италия вместе с гитлеровской Германией всеми возможными силами и средствами поддерживала войну Франко против испанского народа.
Вполне положительно отнесся Ватикан к захвату власти в Германии гитлеровцами. И первым же международным договором, который Гитлеру довелось заключить после его прихода к власти, явился конкордат, заключенный им в 1933 г. с Ватиканом. Правда, и здесь, как и в случае с Латеранским конкордатом 1929 г., папе Пию XI скоро пришлось понять, что его контрагент и не собирается выполнять условия соглашения.
Известно, как нацисты относились к христианству и вообще к традиционным религиям. Они стремились к безраздельному господству не только над самими людьми, но и над их душами, их сознанием. В качестве религии им больше всего импонировал древнегерманский культ Тора и Бальдура, а на худой конец они терпели исповедование христианства и деятельность его служителей только в тех пределах и формах, которые укладывались в безудержное восхваление нацизма и в лозунг «Хайль Гитлер». Поскольку далеко не всегда священнослужители католицизма и протестантизма сводили свою культовую и проповедническую деятельность к этим формам, они подвергались в гитлеровской Германии ожесточенным репрессиям. Многие сотни священников были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря, немало их было казнено.
Конечно, это должно было вызвать соответствующую реакцию Ватикана. Он многократно обращался с нотами протеста к гитлеровскому правительству по поводу случаев нарушения конкордата 1933 г., но оно в большинстве случаев даже не отвечало на них. В 1937 г. папа Пий XI даже опубликовал специальную энциклику на немецком языке, начинавшуюся выразительными словами «Mit brennende Sorge» («Со жгучей тревогой»). В ней он выражал тревогу и недовольство по поводу преследований церкви в гитлеровской Германии и призывал власти последней восстановить сотрудничество с Ватиканом.
В качестве «противовеса» была почти одновременно выпущена экциклика «Divini redemptoris» («Божественное искупление») с подзаголовком «Об атеистическом коммунизме». И конечно, категоричность осуждения, с одной стороны, нацизма и, с другой стороны, коммунизма была по своей степени совершенно неодинаковой, ибо фашизм был в одном решающем вопросе созвучен идеологии и устремлениям Ватикана: последний видел в нем силу, которая способна сокрушить и уничтожить коммунизм.
Это обстоятельство сказалось во всем значении, когда разгорелся пожар второй мировой войны, зажженный германским и итальянским фашизмом. К этому времени Пия XI сменил на папском престоле Пий XII. Нельзя считать в данном случае субъективный фактор решающим, но известную роль все же сыграло здесь то обстоятельство, что новый папа относился к фашизму в общем еще более благожелательно, а к коммунизму еще более враждебно, чем прежний. Это сказалось на всей позиции Ватикана в событиях второй мировой войны.
Уже захватнические акты, осуществленные Гитлером и Муссолини до начала войны по отношению к Австрии, Чехословакии, Югославии, Албании, могли бы вызвать публичное осуждение со стороны Ватикана. Но не вызвали! Ватикан хранил молчание. И молчание это осталось незыблемым, когда Германия напала на Польшу, с чего и началась вторая мировая война. И уж само собой разумеется, Ватикан молчал, когда она напала на СССР.
Можно понять противоречивость побуждений, совокупность которых определяла линию поведения Ватикана по отношению к войне. С одной стороны, его вполне устраивала казавшаяся ему реальной перспектива военного поражения и гибели Советского Союза. С другой стороны, капиталистические страны, участвовавшие в войне против Германии и Италии, а потом и против Японии, были бы для Ватикана более приемлемыми партнерами в дальнейшей международной политической игре, чем гитлеровская Германия. Тем не менее, пока еще не была очевидной для Ватикана неизбежность победы Советской России, он занимал позицию нейтралитета и, больше того, неоднократно выступал с обличениями и поношениями по адресу коммунизма, революции, материалистического атеизма и т. д. Но когда стала ясной неизбежность победы антигитлеровской коалиции, Ватикану пришлось возложить свои надежды на осложнения во взаимоотношениях внутри коалиционного лагеря: может быть, коммунизм будет уничтожен уже не Германией и Италией, а Америкой и Англией? И мы видим, что с конца 1943 г. папство начинает все больше ориентироваться на западных участников антигитлеровской коалиции. Дело доходит до того, что при помощи своего нунция в Токио Ватикан собирает важнейшие шпионские сведения, касающиеся вооруженных сил Японии, и передает их командованию американских войск.
Если даже отвлечься от тех целей, которые преследовали в войне противостоящие стороны, и от того обстоятельства, что совершенно очевидным агрессором, вызвавшим войну, были фашистские государства, показательно, что Ватикан не счел нужным выступить с осуждением даже тех бесчеловечных, варварских методов, которые практиковались агрессором: ни лагеря истребления с их газовыми камерами и крематориями, ни массовое уничтожение мирного населения всякими другими способами не явились поводом для папского осуждения. Только крушение фашистских режимов в решающих пунктах мира нарушало нейтралитет Ватикана в борьбе фашизма и антифашистских сил, в основном благожелательный в отношении первого.
Такое отношение к фашизму имело другой своей стороной определенное враждебное отношение к коммунизму.
Будучи ярко выражено в «социальных» энцикликах пап, начиная с «Rerum novarum» («О новых вещах»), оно воплощалось в их практической политике и особенно обострилось с момента победы Великой Октябрьской социалистической революции. В 1930 г. папа Пий XI объявил «крестовый поход молитв» против Советского Союза. В дальнейшем вплоть до конца понтификата Пия XII, выделявшегося даже в ряду римских пап, предшествовавших ему на престоле, своим оголтелым антикоммунизмом, эта линия последовательно продолжалась, распространяясь не только на социалистические страны, но и на международное коммунистическое движение.
Некоторый поворот в политике папства произошел со вступлением на престол Иоанна XXIII. Правда, он дал себя знать не сразу. Еще в 1959 г. новый папа подтвердил отлучение коммунистов от церкви, провозглашенное за десять лет до этого, причем оно теперь распространялось на более широкий круг — на всех, кто контактирует с коммунистами в общественной жизни, голосует за них на выборах и т. д.
Похоже на то, что в это время политический тон в Ватикане еще задавала старая кардинальская клика во главе с фанатиком консерватизма Оттавиани. Но скоро обнаружилось, что новый папа подвержен другим настроениям и придерживается иной тактики в отношении к коммунизму, чем его предшественники.
Первым признаком такого поворота являлось то, что папа отказался осудить кубинскую революцию. Наоборот, дипломатические отношения между Ватиканом и Кубой после революции улучшились. Папа неоднократно принимал кубинские делегации и одобрительно отзывался о политике коммунистического правительства Кубы. Затем в энциклике «Mater et magistra» («Мать и наставница»), опубликованной в 1961 г., сказалось значительно более либеральное, чем раньше, отношение к коммунистической идеологии в целом. Приспособляясь к существующей и меняющейся международно-политической конъюнктуре, папство все же руководствуется определенной социальной доктриной, ведущей свое происхождение от «Rerum novarum».
