А. П. Лебедев - История Греко-восточной церкви под властью турок

о необходимости обратиться за помощью к турецкому правительству — в форме ли ссуды в долг 70 тыс. лир (700 тыс. руб.) или ежегодной субсидии.[639] А затем финансы патриархии еще более расстроились. В 1894 г. в июне в Константинополе и его окрестностях разразилось страшное землетрясение: пострадали церкви и монастыри, Халкинское Духовное училище было разрушено почти до основания, так что ученики на год распущены по домам. Плохи дела… Недаром говорится, что беда никогда не приходит одна. Патриархия, несомненно, испытывает тяжкие материальные нужды. Да, по меткому выражению митрополита Филарета: «Сперва Болгария сделалась бесплодной для патриарха, а потом и на всю область патриарха распространяется неурожай».[640]

Не первый, но и не последний знаток церковных дел на Востоке г–н Теплов, принимая во внимание материальную скудость, претерпеваемую в настоящее время греческим высшим духовенством, говорит: «Россия не может отстраниться от Вселенской патриархии (затем автор перечисляет заслуги Константинопольской церкви для Православия). Даже в особенности теперь едва ли следует оставлять без поддержки греческое духовенство, когда со стороны мусульманской власти проявляется стремление уменьшить его значение ограничением или совершенным отнятием разных преимуществ, которыми оно пользовалось с самого взятия Царьграда Магометом II».[641] Слова эти вполне правильны. И думается нам, что было бы делом справедливости оказывать русскую материальную помощь Греческой Константинопольской патриархии наравне с другими патриархатами, населенными арабами.

Заканчивая наши речи о Константинопольской патриархии и ее состоянии в разных отношениях, нельзя не коснуться вопроса о значении многочисленности архиереев на Востоке. Как смотреть на это явление? Составляет ли оно благо Церкви? Наблюдатели церковных дел на Востоке дают на этот вопрос несходный ответ. Одни, как например преосв. Порфирий (Успенский), известный знаток Востока, смотрит на явление оптимистическими глазами. Он говорит: «На Востоке много архиереев. Константинопольскому патриархату (кстати сказать, не очень большому) подведомы предстоятели 150 епархий (сюда включены и епархии болгарские). Итак, Восточная церковь, — замечает автор, — есть как бы многоочитый херувим. Восточные архиереи, обозревая свои епархии, посещают в селах каждый дом и каждую овцу оглашают по имени. Такой близостью их к народу отчасти объясняется беспрекословное повиновение им мирян».[642]Другого рода взгляд на разбираемое явление встречаем в одном имеющем официальное значение документе. Здесь читаем (речь идет о последних десятилетиях): «Несомнительно, что малочисленное и бедное греческое население обременяется содержанием значительного числа своих епископов, и уменьшение их составило бы существенное и большое облегчение для греков».[643]Кто же правее? Те ли, кто смотрит оптимистически на многочисленность греческих епископов, или же те, кто считает это как бы некоторого рода злом? Нет сомнения: чем больше епископов, тем лучше — религиозный надзор за христианами усиливается. Но нельзя не сказать о греческих архиереях: во–первых, их слишком много (управление Церковью возможно и при меньшем числе епископов); а во–вторых, греческие архиереи поставляются и в таких местностях, где нет или мало греков, вследствие чего рождается рознь между архипастырем и паствой. К нашему утешению, нужно сказать, что приходское духовенство всегда пользовалось любовью и преданностью пасомых в Восточной церкви, главным образом потому, что оно всегда народное (у болгар священник болгарин, у арабов — араб и т. д.), тогда как в епископы во всей Греческой церкви до последнего времени всегда поставлялись одни греки, преимущественно фанариоты.

Книга вторая

Греческие школы — общеобразовательные и духовные — в Константинопольском патриархате турецкого периода

(Из истории Греко–Восточной церкви от падения Константинополя, в 1453 г., до настоящего времени)

Если бы меня спросили: какие столпы Церкви и государства, я отвечал бы: во–первых, училища, во–вторых, училища и, в–третьих, училища.

Митрополит Паисий Лигарид

I

Сведения о литературе предмета (в примечании).1

— Степень развития образования у греков в продолжение турецкого периода Греческой церкви;

— сетования их по этому случаю на турецкое владычество;

— необходимые ограничения подобного рода сетований.

— Общеобразовательные школы.

— Школы низшие, или тривиальные; значение последнего термина; общие сведения о них; сходство их с нашими так называемыми церковно–приходскими школами; свидетельства о тривиальных школах XVI, XVII‑XVIII и XIX вв.

— Средние школы, или греческие гимназии; известия о них Александра Элладия; критические замечания по поводу этих известий; вопрос: как высоко они стояли как образовательные учреждения; религиозно–учебная сторона в них;

— впечатления от таких школ XIX в. — Патриаршая школа, или «академия».

— Возникновение ее при первом патриархе турецкой эпохи Геннадии Схоларии;

— сведения о двух первых учителях школы (XV и нач. XVI в.); характеристика направления их мысли;

— заботы патр. Дионисия II о благоустроении школы и результаты этих забот (сер. XVI в.);

— письмо патр. Иоасафа II к царю Иоанну Грозному с описанием состояния школы; критика содержания письма;

— неудовлетворительное положение школы в 70–х гг. XVI в.;

— запустение ее в конце века;

— не имевшие благих последствий заботы о школе в начале XVII в.;

— улучшение дела со времен патриарха Кирилла Лукариса;

— замечательнейшие учителя XVII в.;

— опять запустение;

— прозябание школы в первой половине XVIII в.,

— цветущее, хотя и на краткое время, состояние ее при Евгении Булгарисе (сер. XVIII в.);

— упадок школы к концу века;

— разные черты из внутренней жизни школы в XVIII в.;

— замечательные учителя в школе XIX в.;

— подробные сведения об учителе и схолархе Филофее Вриеннии (митр. Никомидийском);

— сообщение известий о внутреннем состоянии школы за XIX в.;

— патриаршая школа из грязной и неумытой, какой она была еще в 60–х гг. XIX в., позднее (недавно) становится с внешней стороны подобной дворцу (по уверению историка Гедеона).

Школьное образование и духовное просвещение Константинопольской иерархии и клира от падения Византии вплоть до ближайшего к нам времени представляют мало привлекательного. Больше всего слышится сетований и жалоб на недостатки интеллектуального состояния Греческой церкви. Это и неудивительно; греческое духовенство, даже Константинопольского патриархата, мало показывало заботливости о наилучшем положении религиозно–научного образования в своей среде.

С самых первых пор порабощения греков турками более образованные и просвещенные люди предвидели, что дело просвещения в Греции теперь затормозится. Но только напрасно было бы всю вину такого явления сваливать, как обыкновенно делают сами греки и иноземцы–грекофилы, на поработителей греческого народа: турки весьма мало препятствовали грекам печься о насаждении и развитии просвещения.

Оплакивая бедствия турецкого порабощения, первый Константинопольский патриарх турецкой эпохи Геннадий Схоларий восклицал: «Где теперь у нас училища мудрости (πού παιδευτήρια τής σοφίας)?»2 Просвещенный Эней Сильвий, впоследствии папа Пий II (1458–1464), в своей «Речи о Константинопольском поражении» говорит: «Теперь, когда турки завладели всем, что некогда держали в своей власти греки, боюсь, чтобы не настал конец греческому образованию».3Впоследствии же сделалось общим правилом, что греки, смотря на упадок просвещения у них, изливали свои сетования на турок как на главных виновников в этом случае. Ученый грек из Крита (кон. XV и нач. XVI в.) писал: «Только немногие образованные люди спаслись у нас, как некоторая искра от прежнего счастливого времени; прочих же и напрасно упрекают за то, что они не покупают книг и не учатся: они занимаются снискиванием необходимого пропитания, стараются выплатить варвару тяжелую подать».4 В таком же роде встречаем жалобы на турок–притеснителей как на препятствия к научному преуспеянию греков и у известного Феодосия Зигомала, просвещенного греческого писателя, сподвижника патриарха Иеремии II, Феодосия, писавшего во второй половине XVI в. к протестантскому профессору Крузию следующее: «Имея свое царство, вы имеете и мудрость. Одно нуждается в другом, как тело в душе и душа в теле. Мы же, несчастные греки, в другом положении. С тех пор, как мы потеряли царство, потеряна нами и мудрость. Долго живя среди варваров, мы и сами стали варварами. Нельзя нам и глаз поднять по причине множества бедствий, нами претерпеваемых». «Иго порабощения наложено агарянами на греческие земли, — говорит он еще, — и не остается там места для свободных наук, разве кое–где найдется кто‑либо, ими занимающийся. А причиной этого — то, что греков угнетают бедствия и тяжкая нужда снискивать пищу и одежду».5 В дальнейшие времена греки постоянно повторяют подобные же иеремиады, но останавливаться на них нет надобности. Со слов греков, те же речи слышатся и у иностранцев–грекофилов позднейших веков.6