Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция - Александр Александрович Вишневский
Приходится (с сожалением) сказать, что наука (и в том числе церковная наука) преуспела в разрыве того, что действительно неразрывно по своей сути. Печально читать, например, такие высказывания: «Научным исследованием истории догмата о Церкви много и давно занимаются западные ученые – католические и преимущественно протестантские, т. е. люди, чуждые Церкви», ибо как католичество, так и протестантизм представлялись некоторым православным авторам «ересями против догмата о существе Церкви»{Архиепископ Иларион (Троицкий). Очерки из истории догмата о Церкви. М., 1997. С.V.}.
Нашей задачей, тем не менее, не является «осуждение тех, кто осуждает»: куда полезнее (и весьма своевременно) заняться поисками того единства, которое проступает в развитии христианства вообще и канонического права в частности, единства, которое скрывается за внешними различиями.
В той степени, в которой это возможно в рамках книги, написанной как результат лекционного курса, я старался показать это единство в сфере канонического права. Единство не в смысле одинаковости, а в смысле возможного варианта развития того, что содержалось в христианском каноническом праве изначально.
Ни один существенный предмет Западного канонического права не может быть корректно изложен, если не указать его корни в праве и теологии Древней Церкви. Ни один основополагающий институт не родился в Западной традиции ниоткуда – он имеет свое основание (по крайней мере, в ряде существенных аспектов) в праве Древней Церкви. И та разница, которая существует между правом Церкви Западной и Церкви Восточной, есть развитие права, зародившегося в Древней Церкви, но не есть основание для обвинения одной Церковью другой в измене этому праву. Ни одна Церковь не смогла сохранить право Древней Церкви в неизменном виде – развитие с неизбежностью присуще праву, если оно намерено оставаться правом действующим, а не номинальным сводом «мертвых» норм.
Эта книга и явилась для меня первым шагом на пути решения задачи поиска единства в видимом многообразии канонических норм. Менее всего она претендует на исчерпывающее доказательство этого тезиса, но очевидная для меня своевременность постановки вопроса о сущностном единстве в юридической сфере христианства оправдывает ее появление.
