Александр Игнатенко - Ислам и политика: Сборник статей
Еще одно системообразующее положение в идеологии салафитских группировок – особо интерпретируемое понятие джихада. Салафитские группировки, во-первых, трактуют джихад в первую очередь как вооруженную борьбу, во-вторых, вменяют в обязанность каждому мусульманину (естественно, физически и умственно способному к этому) ведение джихада, в-третьих, объектом джихада определяются кяфиры. Но поскольку кяфирами – неверными – объявляются все, кто не согласен с салафитами, то этот джихад ведется в первую очередь против мусульман, в частности против тех, кто не согласен с салафитской трактовкой джихада45.
В настоящее время существует всемирная сеть радикальных исламских организаций салафитского толка. Для того чтобы получить некоторое представление об этой сети, можно поработать в Интернете, начав движение с сайта SalafiNet46 и переходя затем через кнопки links ко все новым идеологически родственным группам. В результате выяснится, что салафитских организаций в мире довольно много47.
Правда, эти сайты достаточно академичны. Более популярную электронную хрестоматию салафитской мысли можно обнаружить на сайте Al Walaa’ wa’I Baraa’ (Azzam Brigades)48, где собраны, кажется, все салафитские электронные публикации по вопросам такфира и джихада.
Салафиты могут называть себя по-разному: «Джихад» и «Исламская группа» (Египет), «Вооруженная исламская группа» и «Салафитская группа за развитие джихада» (Алжир), «Сторонники шариата» (Великобритания), «Международный фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», «Партия исламского освобождения» (Ат-Тахрир, или просто Тахрир) с филиалами в Британии, Сирии, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии и так далее, Конгресс «Исламская нация» – «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» – «Исламские правительственные силы» (боевики Шамиля Басаева и Хаттаба на территории Чечни) и тому подобное. Были тут и курьезы. Экстремистская организация, давшая знать о себе в Египте в 1987 году покушениями на бывшего министра внутренних дел Хасана Абу-Башу и ряд интеллигентов, назвала сама себя «Спасающиеся от адского пламени» – Ан-Наджун мин ан-нар (вспомним приведенный выше хадис Пророка). Иногда салафиты именовали себя очень просто и без затей – «Мусульмане» (как назвали себя члены египетской экстремистской организации, которая получила в СМИ название Ат-Такфир ва-ль-хиджра, «Обвинение в неверии – куфре и уход от мира»). Но дело конечно же не в названии, а в деятельности салафитских группировок, которая, что важно подчеркнуть, задана программными идеологическими установками, облеченными в религиозную (вероучительную и шариатскую) форму, и осуществляется в соответствии с ними.
Проблема квалификации
Однако проблема квалифицирующего названия рассмотренного течения в исламе (салафизма) существует. И она в некотором отношении высвечивает сущность салафизма. Сами салафиты называют себя либо салафитами (арабское салафийюн), либо единобожниками (му-ваххидун)49, либо просто мусульманами (муслимун). И эти названия, вернее, самоназвания достаточно точны – в той мере, в какой они соответствуют верованиям и действиям салафитов в пределах, очерченных шариатскими нормами.
Революционеры, реформаторы, фундаменталисты, экстремисты, традиционалисты, радикалы и даже модернисты50 – вот те наименования-характеристики, которые давались и продолжают даваться внешними наблюдателями (например, политиками или исследователями), налагающими на салафитское движение шаблоны, выработанные в иной, неисламской нормативной культуре. Они не в полной мере адекватны рассматриваемому и квалифицируемому объекту. И нет абсолютно ничего странного и неожиданного в том, что салафиты не узнают себя в таких характеристиках и чаще всего протестуют против того, чтобы их называли, скажем, фундаменталистами.
Но когда салафиты выходят из своего собственного нормативного поля, в котором джихад как обязательная для мусульманина насильственная, вооруженная борьба против неверных не расценивается как политический экстремизм или даже терроризм, они могут квалифицировать свою деятельность в терминах иной (неисламской, «западноориентированной») нормативной системы. Так, шейх Омар Абд-ар-Рахман, муфтий запрещенной египетской организации «Исламская группа», перебравшийся на жительство в США в 1990 году и осужденный на пожизненное тюремное заключение по делу о взрыве Всемирного торгового центра в Нью-Йорке 26 февраля 1993 года (6 человек убито, 12 ранено, убытки составили примерно 1 миллиард долларов), осуществленном мусульманами, американскими гражданами арабского происхождения, сделал следующее заявление. «Почему мы страшимся слова террорист? Если террористом является тот, кто защищает свое право, то мы террористы. И если террорист – это тот, кто ведет джихад на пути Аллаха, то мы террористы. Нам… предписано быть террористами, так как мы должны собрать все силы для того, чтобы терроризировать врагов Бога. Коран говорит: „…брошу страх“, поэтому мы не боимся, что нас нарекут террористами. Пусть они говорят, что хотят. Они могут сказать: он террорист, он прибегает к насилию. Пусть говорят. Нам предписано готовиться, как только можем, к тому, чтобы терроризировать врагов ислама»51.
Но дело не в признании или непризнании отдельным салафитом того, что он является или не является террористом (или экстремистом). Дело в том, что салафитские группировки, ведя джихад в соответствии с собственной интерпретацией шариатских норм, вступают в явный конфликт с правом отдельных государств и всего мирового сообщества (во всяком случае, «западноориентированного»), хотя сами салафиты могут считать, что они действуют в согласии с шариатскими нормами. После захвата индийского гражданского самолета А-300 с заложниками в конце декабря 1999 года дислоцированная в Лондоне группировка «Мухаджиры» (своего рода организационное инобытие международной «Партии исламского освобождения») выступила с заявлением о том, что «захват самолета компании Air-lndia является законным актом джихада в исламе»52. Одно и то же действие, рассмотренное в рамках разных нормативных систем, квалифицируется по-разному53.
Мусульманская самозащита
Салафизм на территории бывшего СССР получил название «ваххабизм». И религиозные мусульманские деятели России, и исламоведы сколько угод но могут говорить о том, что ваххабизм—это движение, возникшее в Аравии XVIII века под руководством Ибн-Абд-аль-Ваххаба. Но в процессе общественно-политической практики, хотим мы того или нет, в языке за последнюю четверть XX века уже утвердилось и другое значение слова ваххабизм – политическое течение, сторонники которого, основываясь на специфической, субъективной интерпретации положений ислама, осуществляют деятельность (преимущественно с использованием насилия), направленную на изменение status quo (в первую очередь, но не исключительно) в странах распространения ислама.
Это, второе, значение установилось на всем постсоветском пространстве – не только в русском, но и в узбекском, таджикском, казахском, киргизском, татарском, в кавказских и других языках. Именно во втором смысле оно употребляется также и в английском, и во французском, и в немецком. И сколько угодно можно говорить об ошибочности этого словоупотребления и даже о злонамеренности тех, кто данное выражение в этом смысле употребляет, факт остается фактом: слово ваххабизм во втором значении прочно вошло в общественный оборот.
Выше мы констатировали, что с точки зрения ислама, как он исторически сложился к настоящему времени, истинны, имеют право на существование в качестве человеческих интерпретаций, соотнесенных с Кораном и Сунной, разные формы ислама. Этот вывод должен быть дополнен и другим выводом. Мусульмане – сторонники какого-то конкретного направления ислама – имеют право не принимать определенные человеческие интерпретации ислама, особенно если они навязываются силой.
Известные события августа 1999 года в Дагестане продемонстрировали реальную опасность ваххабизма для этой республики в составе Российской Федерации. И не просто для республики как таковой, а мусульман этой республики. И не просто опасность, а угрозу прямого физического уничтожения в ходе джихада, направленного против объявленных кяфирами мусульман Дагестана, которые не соглашаются принять ваххабитскую трактовку ислама. Именно поэтому против агрессии боевиков с территории самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия встали мусульмане Дагестана, с недоумением и даже подозрением оглядываясь на федеральный Центр, который долгое время не желал замечать угрозу ваххабизма на Северном Кавказе (и не только там), а то и заигрывал с ним.
