Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки - Райт Роберт
Предположим, что часть Логоса, пропущенная через людей, — это пытливая, изобретательная часть рационального ума, та часть, благодаря которой растет наш список технических достижений, от колеса до космического шаттла, от клинописи до Всемирной паутины. (Logos spermatikos, выражение, которым пользуются Филон и ранние греческие философы, имеет в числе прочих значение «осеменяющий разум», который дает человеку новые озарения)[702]. Предположим, что следствие возникшей технической эволюции — ситуации с ненулевой суммой, в которых оказывается все больше и больше разных людей, в том числе различной этнической принадлежности и разделенных огромными расстояниями. В результате приходится неоднократно обращаться к другой части рационального ума — к той, которая способна мудро реагировать на подобные ситуации, тем самым содействуя толерантности.
Считается, что нетрудно предугадать остальное. Конечно, многие из подобных столкновений приведут к насилию и разрушению. Но в тех случаях, когда люди отреагируют на усиливающий фактор ненулевой суммы так, как это сделал Филон — мудро, владея информацией о своих интересах, — толерантность будет выигрывать чаще, чем нетолерантность, уважение к правам других людей будут способствовать прогрессу, человечество станет продвигаться, пусть и скачкообразно, к нравственному просвещению. Порой ключевым фактором становится беспристрастный разум, к которому обратился Филон, когда искал точки соприкосновения с такими противниками, как Калигула, несмотря на неприязнь к ним.
Я не хочу сказать, что Филон в ответ на просьбу подытожить сущность взаимодействия Логоса и логоса в 250 словах, высказался бы фразами предыдущего абзаца. Тем не менее я утверждаю, что именно такие представления об этом взаимодействии имеют смысл и в целом совместимы и с мировоззрением Филона, и с наблюдаемым сдвигом истории. Более того, Филон скорее всего подписался бы под формулировкой, подобной приведенной выше. Для того чтобы «вселенная могла создавать гармонию подобно литературному шедевру», писал он, Логос «выступает в роли посредника между противниками в разгар угроз и примиряет их, прокладывая путь к миру и согласию»[703]. Или, выражаясь иначе, мудрость отдельных представителей человеческого рода, таких, как Филон, ведет к миру и согласию, тем самым подтверждая Премудрость, божественную мудрость, и осуществляя ее цели.
Филон понимал, что мудрость выступает за мир и согласие не просто потому, что мир предпочтительнее войны, но и потому, что мир дает шанс на взаимную выгоду посредством плодотворного взаимодействия. Первичный источник этой выгоды — факт, что народы владеют разными ресурсами и навыками; их взаимодополняемостью можно воспользоваться, если они не враждуют. Направление истории (непосредственный результат Логоса, с его точки зрения) Филон в одном месте описывает так, что ставит эту взаимодополняемость, эту форму фактора ненулевой суммы, во главу угла. Говоря о «всем творении», под которым он подразумевает различные виды животных и растений, а также разные народы и людей, Филон пишет, что Бог «не сотворил ни одного из них самодостаточным, не испытывающим потребности во всех остальных. Ввиду желания получить то, что ему необходимо, каждый вынужден обращаться к тому, кто может удовлетворить эту потребность, и такое обращение должно быть взаимным и обоюдным. Так, благодаря взаимности и сочетанию, подобно лире, издающей разные звуки, Бог предначертал им прийти к согласию и товариществу, образовать единую гармонию, и это всеобщее стремление отдавать и брать должно управлять ими, вести к осуществлению всего мира»[704].
ФИЛОН ПОНИМАЛ, ЧТО МУДРОСТЬ ВЫСТУПАЕТ ЗА МИР И СОГЛАСИЕ НЕ ПРОСТО ПОТОМУ, ЧТО МИР ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ ВОЙНЫ, НО И ПОТОМУ, ЧТО МИР ДАЕТ ШАНС НА ВЗАИМНУЮ ВЫГОДУ
С тех пор как Филон написал эти строки, прошло два тысячелетия, а мы так и не приблизились к всеобщему братству. Однако, как он и предвидел, история породила нравственный прогресс и основания для надежды. Тем, кто не ощущает этой надежды, следует почитать Еврейскую Библию. Этот совет может показаться странным, если учесть, каким отрезвляющим, если не циничным, было мое прочтение библейских писаний. И конечно, многие реагируют на столь отрезвляющее и циничное толкование, утрачивая надежду. Некоторые люди испытывают разочарование, обнаружив, например, что известный стих из Книги Левит, «люби ближнего твоего, как самого себя», относился только к соплеменникам-израильтянам, а не к народам, жившим по соседству. Разочарование очевидно даже в голосе Гарри Орлински, одним из первых развенчавшего этот якобы обнадеживающий библейский стих. «Увы, — пишет он о Лев 19:18, — его автор имел в виду лишь своих собратьев, израильтян»[705]. Однако такая реакция, как разочарование, неоправданна по двум причинам.
Причины для радости
Во-первых, предписание любить всех израильтян свидетельствовало о подлинном нравственном прогрессе того времени. Прежде чем племена Израиля стали единым наднациональным образованием — сначала конфедерацией, затем государством, — можно с уверенностью утверждать, что любовь и сочувствие редко пересекали границы отдельных племен. Переход общественной организации с племенного на национальный уровень открыл новые возможности для фактора ненулевой суммы, а именно — межплеменное сотрудничество в борьбе с общими врагами; учение о национальном братстве, в противоположность просто племенному, развилось в помощь реализации этих возможностей. В этом смысле Моисей, посредник в передаче изреченной Богом Торы с ее эффектом национальной сплоченности, состоял на службе у Логоса. Возможно, глобальная любовь к «ближнему твоему, как самому себе» и не предполагалась, следовательно, этот стих нельзя считать свидетельством нравственного зенита человечества, тем не менее он символизирует нравственный водораздел, говорит о расширении сферы братства.
Вторая причина, по которой не следует разочаровываться, узнав, что «любовь к ближнему» первоначально носила националистический характер, заключается в том, что люди и вправду испытывают разочарование, узнав об этом изначальном национализме. Столь масштабное разочарование, отражающее нравственный универсализм современного мира, само по себе служит доказательством прогресса, достигнутого за период, прошедший с библейских времен. «Увы» Орлински — на самом деле повод для радости.
И прогресс этот начался отнюдь не в наши времена. Как пишет сам Орлински, «почти нет сомнений в том, что в начале постбиблейского периода, сначала среди евреев, а потом и среди христиан Лев 19:18 стал библейским краеугольным камнем интернационализма, концепции мирового братства и основополагающего равенства всего человечества»[706].
Разумеется, если этот процесс происходил под действием того Логоса, который я описал — мудрой реакции на неизбежный технический прогресс — тогда он не ограничивался евреями и христианами, поскольку ни мудрость, ни технические новшества не являются исключительно их достоянием. По мере того как щупальцы техники и технологии объединяли все более многочисленные группы людей во взаимозависимую многонациональную сеть, следовало ожидать, что сравнимый прогресс распространится далеко за пределы Ближнего Востока. И эти ожидания были не напрасными.
Глобальный Логос
В I тысячелетии до н. э., когда еврейские писания убеждали любить ближнего, по-доброму относиться к чужеземцам или же выражали надежду, что когда-нибудь мечи будут перекованы на орала, другие культуры двигались в том же направлении.
В Китае Конфуций объявил высшей добродетелью «жэнь» — способность сопереживать окружающим, человеколюбие, и сформулировал этот закон примерно так же, как Гиллель при толковании Торы, сказав: «Не делай людям того, чего не желаешь себе»[707]. Конфуций также наставлял любить людей, своих собратьев[708]. Как и параллельное библейское предписание в книге Левит, эта любовь вполне может быть ограничена одним народом. Но уже в следующем поколении китайский философ Мо-цзы пошел дальше, недвусмысленно пропагандируя любовь ко всему человечеству[709]. Согласно Мо-цзы, верховный китайский бог Тянь «желает, чтобы люди любили друг друга и приносили один другому пользу, и не желает, чтобы они питали ненависть или вредили друг другу»[710]. И еще: «В мире нет великих государств и нет незначительных государств. Все они — города-государства Тянь»[711].
