Елена Никулина - Агиология
Преподобный Ефрем высоко ценил и прославлял отшельничество, но не видел в монашестве внешнего «бегства от мира». Для него в иночестве главным было «внутреннее анахоретство», «исихия», поэтому он считал монашество вполне совместимым с пастырством, миссионерской и преподавательской деятельностью на пользу Церкви.
Преподобного Ефрема вместе с прпп. Антонием Великим, Пахомием Великим, Василием Великим и Иоанном Златоустом причисляют к числу наипервейших и наиглавнейших отцов монашества, навеки запечатлевших в своих произведениях высокие идеалы иночества[540].
Еще один известнейший сирийский подвижник – прп. Симеон Столпник († ок. 459). Он, как уже говорилось, считается основателем подвига столпничества. Жизнь прп. Симеона описана в «Истории боголюбцев» лично знавшим его блж. Феодоритом Кирским († ок. 457), учениками преподобного Антония (греческое «Житие») и Космою (сирское «Житие»).
На 12-м году жизни Симеон поступил в монастырь. Сначала он подвизался в общежитии, затем жил отшельником в северной Сирии, близ селения Таланиссы. В этот период, еще до начала подвига столпничества, молва о Симеоне распространилась повсюду, и к нему начали стекаться почитатели. «И когда со всех сторон народ устремился к Симеону, то путь к нему стал похож на реку; само же место его подвигов напоминало море, в которое впадали многочисленные потоки. Ибо к нему устремились не только жители нашего государства, но и измаильтяне, и персы, и армяне, подвластные персам, и иверийцы, и гомериты[541]… Приходило также много людей, живущих на отдаленнейших границах запада: испанцев, британцев, галатов[542] и других… А об Италии и говорить нечего, ибо сказывают, что в великом Риме муж этот пользуется такой славой, что на вратах всех мастерских прибивают небольшие его изображения[543] в надежде благодаря им получить защиту и безопасность»[544]. Блаженный Феодорит пишет, что прп. Симеон приступил к стоянию на столпе «считая столь великую почесть неуместной для себя» и «обременяясь неудобствами подобного образа жизни»[545].
На столп Симеон взошел ок. 423 г. Столп поначалу был невысоким (около 2,6 м), но затем достраивался, пока не достиг приблизительно 16 м (по другим источникам 20 м) в высоту. Подвиг столпничества, конечно, был начат не без воли Божией. «Это новое и небывалое зрелище Он устроил для того, чтобы необычайностью его привлечь всех приходящих посмотреть на него и сделать их более готовыми к назиданиям святого»[546].
Всю ночь и день до девятого часа Симеон проводил в молитве. Потом поучал присутствующих, выслушивал прошения каждого, совершал исцеления, прекращал ссоры враждующих. На закате он снова начинал беседу с Богом.
Блаженный Феодорит так описывает его молитвенный подвиг: «День и ночь стоит он, будучи видим для всех… совершая свою молитву долгое время то недвижимо, то творя частые поклоны… Однажды один человек из бывших там со мной насчитал тысячу двести сорок четыре поклона, но затем утомился и прекратил счет… принимая пищу однажды в неделю, и то понемногу, он достиг того, что чрево его дает возможность спине легко наклоняться. Говорят, что от долговременного стояния у него открылась на одной ноге рана, из которой постоянно выделяется много гноя… Во дни церковных празднеств святой подвижник являет собой особый образ терпения. От заката солнца до самого его восхода стоит он всю ночь с воздетыми к небу руками, забывая о сне и об усталости»[547].
Блаженный Феодорит говорит о благотворном влиянии прп. Симеона не только на христиан, но и на иноверцев: «Стояние на столпе просветило многие тысячи измаильтян, рабствовавших дотоле мраку нечестия. Я собственными очами видел и слышал, как отрекались они от отеческого нечестия и соединялись с евангельским учением»[548].
Относительно времени стояния прп. Симеона на столпе имеются разные сведения. Одни называют 40 лет, другие 47, третьи – 80 лет. По мнению иером. Алексия (Кузнецова), верно последнее. Симеон жил 103 года. Он был пострижен в монашество на 18-м году и вскоре удалился на гору близ Таланиссы, через 3 года взошел на столп, на котором пребывал до конца своей жизни[549].
Святой Симеон пользовался исключительным авторитетом в христианском мире того времени. К нему обращались даже цари. Он имел дары чудотворения и пророчества. Еще при жизни, особенно в сирийских общинах, Симеона почитали как святого[550].
Один из величайших духоносных подвижников-мистиков древности – это прп. Исаак Сирин (VI–VII вв. Память 28 января). По словам преосвященного Филарета (Гумилевского), «святой Исаак всю жизнь свою посвятил уединенному изучению души своей, и ничьи поучения не исполнены таких глубоких психологических сведений, как поучения святого Исаака; прошед сам степени духовной созерцательной жизни, святой Исаак представляет наставления о созерцаниях возвышенные и основанные на твердых опытах. Духовная жизнь изображена в его поучениях в приложении к самым неуловимым состояниям души»[551].
О жизни прп. Исаака Сирина сохранилось немного сведений. Он родился в Бет-Катрайя (на границе Индии), в молодости подвизался в монастыре св. ап. Матфея близ Ниневии. В течение пяти месяцев был епископом Ниневии, формально принадлежа к несторианской церкви. А.И. Сидоров предполагает, что св. Исаак был сторонником достаточно сильного течения, имевшего тенденцию на сближение с Православием, которое существовало в несторианстве в конце VI–VII вв. «Вполне возможно, что уход прп. Исаака с епископской кафедры в отшельнический затвор был проявлением его разрыва с официальной несторианской церковью. Можно даже предположить, что это был внутренний переход в Православие, поскольку условий для внешнего перехода у него в пустыне, естественно, не имелось»[552]. После ухода с кафедры прп. Исаак занимался изучением Священного Писания и от напряженной работы потерял зрение.
Преподобный Исаак оставил аскетический сборник духовных размышлений, известный под названием «Слова подвижнические». Это сочинение не для новоначальных, скорее, для преуспевших в духовной жизни. Больше всего прп. Исаак говорит в нем о последних и высших ступенях духовного подвига[553]. Тем не менее, многие высказывания этого великого подвижника (о смирении, покорности воле Божией, терпении скорбей) могут стать руководством в духовной жизни каждого христианина. Особенно часто цитировали прп. Исаака в своих письмах преподобные Оптинские старцы и свт. Игнатий Брянчанинов.
Палестина
Жизнь палестинских иноков гораздо скромнее, чем сирийских, менее примечательна внешне. Зато, по замечанию одного из исследователей, они обладают тем даром, который прп. Антоний Великий называл первой добродетелью подвижника – рассудительностью, которая «учит человека оставляти во всем безмерие, и шествовати путем царским, т. е. средним»[554]. Палестинцы собрали опыт древних подвижников и очистили его от крайностей, сделав монашеский путь, при всей его строгости, шире и доступнее. Они не применяли искусственных упражнений для умерщвления тела. Их аскеза состояла в воздержании от излишеств в пище и сне и телесном труде (к которому у созерцательных иноков Египта была разное отношение). В Палестине был распространен преимущественно полуобщежительный тип жизни: часть времени иноки поводили в уединении, в келии или пустыне во время поста, а в воскресенье сходились в обитель, на Литургию и общую трапезу. Палестинцы находили время для служения миру, устраивая больницы и странноприимные дома, выступая против ересей и в городах, и в императорском дворце. Впоследствии именно палестинский идеал монашества будет воспринят за образец на Руси[555].
Становление монашества в Палестине связано с именами учеников прп. Антония прп. Илариона Великого, св. Харитона Исповедника и св. Евфимия Великого.
Преподобный Иларион жил в IV веке, родился в Еазе (на юге Палестины). Молодым юношей он был послан в Египет для получения образования, там принял Святое Крещение и, предпочтя наукам иночество, двамесяцажил подле прп. Антония. Затем он вернулся в Палестину и более 20 лет провел в отшельничестве. Около 330 г. Иларион пришел в Еазу, где вокруг него в скором времени собралось несколько тысяч подвижников. «Взамен строгого одиночества, полного разобщения с миром отшельников…при. Иларион стремится связать отдельных подвижников в общину, внести большую определенность во взаимные отношения отшельников; прежнюю разрозненность среди них он считает вредною для целей истинного подвижничества»[556]. Но община не имела определенных правил относительно обязанностей ее членов и распорядка жизни. В одно целое ее связывала личность настоятеля – прп. Илариона. В Еазской общине было заметно духовное тяготение к Египту, между монастырями этих областей сразу установилось взаимообщение, выражавшееся в частом посещении палестинцами Египта[557].
