Рудольф Штайнер - Из летописи мира. Акаши-хроники
ЛЕМУРИЙСКАЯ РАСА
Теперь будет приведен отрывок из «Хроники Акаши», относящийся к очень отдаленным временам человеческого развития. Это время предшествует тому, которое было описано в предыдущих главах. Здесь речь идет о третьей коренной человеческой расе, о которой в теософских книгах говорится, что она населяла лемурийский материк. Этот материк — по утверждению этих книг — был расположен на Юге Азии, но простирался приблизительно от Цейлона до Мадагаскара. К нему принадлежала также нынешняя южная Азия и часть Африки.
Хотя к разбору «Хроники Акаши» была приложена вся возможная тщательность, однако необходимо подчеркнуть, что эти сообщения нигде не должны притязать на какое-либо догматическое значение. Если нелегко уже самое чтение о вещах и событиях, столь далеких от современной эпохи, то перевод на современный язык всего виданного и разнообразного сопряжен с почти непреодолимыми препятствиями.
Указания времен событий будут даны впоследствии. Они будут лучше поняты после описания всей лемурийской эпохи, а также еще и эпохи нашей — (пятой) коренной расы вплоть до наших дней.
Сообщаемые здесь вещи бывают неожиданными, хотя это слово не вполне точно даже и для оккультиста, когда он читает о них в первый раз. Поэтому только после самой тщательной проверки может он сообщать о них.
Четвертой (атлантической) коренной расе предшествовала так называемая лемурийская. В период ее развития с Землею и с человеком совершились события величайшей важности. Но здесь надо будет сначала сказать кое-что о характере этой коренной расы по истечении этих событий, и только после этого приступить к их изложению. В общем у всей этой расы еще не была развита память. Правда, люди могли составлять себе представление о вещах и событиях, но эти представления не сохранялись в воспоминаниях. Поэтому у них еще не было речи в собственном смысле этого слова. То, что они могли производить в этом возрасте, были скорее природные звуки, выражавшие их ощущения, удовольствие, радость, боль и т. д., но не обозначавшие внешних предметов.
Но представлениям их была присуща совершенно иная сила, нежели представлениям позднейших людей. С помощью этой силы они действовали на окружающую их среду. Другие люди, животные, растения и даже безжизненные предметы могли испытывать это действие и подвергаться влиянию простых представлений. Так лемуриец мог общаться с окружающими его людьми, не испытывая потребности в речи. Это общение состояло в своего рода «чтении мыслей». Силу своих представлений лемуриец черпал непосредственно из окружающих его вещей. Она притекала к нему из силы роста растений и из жизненной силы животных. Так понимал он растения и животных в их внутренней жизни. Таким же образом понимал он и физические, и химические силы безжизненных вещей. Когда он что-нибудь строил, ему не нужно было вычислять сопротивление древесного ствола или вес строительного камня: он видел по древесному стволу, сколько тот мог выдержать, и по строительному камню — где будет уместна или неуместна его тяжесть. Так строил лемуриец: без инженерного искусства, основываясь на своей способности представления, действовавшей с уверенностью инстинкта. При этом ему было в высокой степени подвластно его собственное тело. Он мог, когда ему это было нужно, одним только напряжением воли сделать стальной свою руку. Он мог, например, поднимать огромные тяжести, благодаря только развитию воли. Если впоследствии к услугам атланта было его господство над жизненной силой, то к услугам лемурийца было его умение управлять волей. Во всех областях нашей человеческой деятельности лемуриец был — пусть это выражение не будет понятно превратно — прирожденным магом.
Главное внимание было обращено у лемурийцев на развитие воли и силы представления. На это было всецело направлено воспитание детей. Мальчики сильнейшим образом закалялись. Их приучали преодолевать опасности, переносить боль и совершать смелые поступки. Кто не умел переносить мучений и преодолевать опасности, тот не считался полезным сочленом человечества. Ему предоставлялось погибать от сопровождавших воспитание опасностей и трудов. Запечатленное в «Хронике Акаши» относительно воспитания детей превосходит все, что могла бы нарисовать себе самая смелая фантазия современного человека. Перенесение жары вплоть до опаляющего зноя, прокалывание тела острыми предметами были самыми обыкновенными приемами.
Девочек воспитывали иначе. Правда, закаляли и их, но все остальное было обращено на развитие могущественной фантазии. Так, например, их заставляли выносить бурю, чтобы они спонтанно испытали ее грозную красоту; девочки должны были присутствовать на состязаниях мужчин, без страха и лишь проникнутые чувством той крепости и силы, которую они видели перед собой. Благодаря этому у девочек развивались задатки к мечтательности и фантазированию; но это-то и ставилось особенно высоко. А так как памяти еще не существовало, то эти задатки не могли и выродиться. Все эти представления, порожденные грезами или фантазией, длились лишь, пока был налицо соответственный внешний повод. Таким образом, основание этих представлений было во внешних вещах. Это была, так сказать, фантастика и мечтательность самой природы, погруженная в женскую душу.
У лемурийцев не существовало жилищ в нашем смысле, разве только в их последнюю эпоху. Они селились там, где сама природа к тому давала повод. Так, например, пещеры, которыми они пользовались, они переделывали и снабжали приспособлениями лишь поскольку это им было необходимо. Впоследствии они начали строить себе такие пещеры из земли; и тогда они проявили в этих постройках большую ловкость. Не следует, однако, думать, что у них не возводилось также и искусственных построек. Только последние не служили им жилищами. В первое время они возникали из потребности придавать природным вещам созданную человеком форму. Холмам придавалась такая форма, которая могла бы доставить радость и удовольствие человеку. Для этой же цели, а также и для служения некоторым потребностям, складывались камни. Такого рода стенами окружали места, где приучали детей к выносливости.
Но все величественнее и совершеннее становились к концу этой эпохи здания, предназначенные для служения «божественной мудрости и божественному искусству». Эти учреждения во всех отношениях отличались от тех, которые служили более позднему человечеству храмами, ибо они были в то же время и учебными заведениями, и местами, посвященными науке. Здесь посвящались в науку о мировых законах и в управление этими законами те, которые были найдены пригодными к тому. Если лемуриец был прирожденным магом, то здесь эти задатки развивались до степени искусства и знания. Сюда могли быть допущены только те, которые путем всяческого закаливания развили в себе в высшей степени способность преодоления. Для всех же остальных происходившее в этих учреждениях являлось глубочайшей тайной. Здесь знакомились с силами природы в непосредственном созерцании их и учились владеть ими. Но учение было поставлено так, что силы природы обращались у человека в силы волевые. Он мог, таким образом, сам совершать то, что производила природа. То, что позднейшее человечество стало выполнять при помощи размышления и соображения, носило в то время характер инстинктивной деятельности. Но слово «инстинкт» не следует брать здесь в том же смысле, в каком привыкли применять его к миру животных. Ибо все свершения лемурийского человека стояли неизмеримо выше всего, что может произвести мир животных при помощи инстинкта. Они стояли даже гораздо выше того, что приобрело с тех пор человечество в области искусств и наук, благодаря памяти, рассудку и фантазии. Если бы мы захотели найти для этих учреждений название, которое облегчило бы понимание их, то мы могли бы их назвать «Высшими школами волевых сил и мощи ясновидящего представления».
Из них выхолили люди, которые во всех отношениях становились властителями других. Трудно теперь дать в словах верное представление обо всех этих обстоятельствах, так как все изменилось с тех пор на Земле. И сама природа, и вся человеческая жизнь были иными; поэтому и человеческий труд, и отношения между людьми были совершенно отличны от современных.
Воздух был еще гораздо плотнее, нежели впоследствии, в атлантические времена, а вода гораздо более жидкой. И то, что образует ныне нашу твердую земную кору, не было еще таким затвердевшим, как позднее. Мир животный доразвился только до мира амфибий, птиц и низших млекопитающих; мир растений — до растений, похожих на наши пальмы и подобные им деревья. Но все формы были иные, чем ныне. То, что ныне встречается лишь в небольшом размере, было тогда развито гигантски. Наши маленькие папоротники были тогда деревьями и создавали могучие леса. Современных высших млекопитающих не существовало. Зато большая часть человечества стояла на такой низкой ступени развития, что должна безусловно быть отнесена к животным. Вообще описанное здесь относится лишь к небольшой части людей. Остальная же часть людей жила жизнью животных. Эти людиживотные даже по своему внешнему строю и образу жизни были совершенно отличны от той небольшой группы. Они не особенно отличались от низших млекопитающих, которые в некотором отношении походили на них и по виду.
