Лев Прозоров - Боги и касты языческой Руси
Там же найден топор X века — а топор был одним из символов Перуна. Наконец, двумя метрами южнее юго-западного выступа-«лепестка» обнаруживается ямка, заполненная обломками плоских кирпичей, так называемой плинфы, и щебнем. По её краям — следы двенадцати жердей.
Археологи датировали создание обнаруженного ими сооружения 971–988 годами.
Нет, я не спорю, читатель, при наличии фантазии можно подыскать этому сооружению какое-нибудь другое объяснение.
Ну, скажем, любил будущий креститель Руси посидеть летом на свежем воздухе под, скажем, деревом (остатки деревянного столба) под забором собственной резиденции и для этой цели специально велел вымостить под сенью ветвей площадку.
Сидел там в тенёчке, кушал шашлыки — следы двенадцати жердей, продолжая фантазировать, можно принять за остатки мангалов — а объедки, ленясь ходить далеко, зарывал по соседству в яму.
И в ту же яму как-то во хмелю (это ведь ему принадлежит бессмертное изречение «Руси есть веселие пити, не можем без того быти!») выкинул, не заметив, с костями, любимый боевой топор.
А можно прислушаться к наставлению мудрого английского монаха-доминиканца Уильяма Оккама, современника нашего Ивана Калиты, и не изобретать, насилуя разум и здравый смысл, сущностей сверх необходимых.
Именно так поступили открыватели фундамента загадочного сооружения, определив точную дату его создания как 980 год, а в самой находке опознав остатки возведенной Владимиром святыни Русских Богов. Именно так поступил крупнейший исследователь славянского Язычества XX века — Борис Александрович Рыбаков.
И я охотно присоединяюсь к этим учёным, и именно это — а не всеразъедающий «алкагест»[11] скепсиса — «а если нет? а чем докажете?» — и не самоуспокоенную нирвану агностиков — «нельзя сказать ничего определённого…ничего нельзя утверждать» — считаю подходом, достойным истинных учёных. Потому что я — неколебимый приверженец старомодной точки зрения на задачи учёного.
Они, по моему скромному мнению, заключаются в том, чтобы искать и находить — а не блюсти свой имидж в глазах замкнутого круга «посвящённых» коллег. Стоит только услышать, с каким невыразимым презрением радетели собственной «научной репутации» роняют в адрес покойного Аполлона Григорьевича Кузьмина — он-де «нашёл несколько Руссий по всей Европе» — а в голосе так и звучит: негодяй какой, найти чего-то там осмелился!
Не обихаживать, подкрашивая и подновляя, мумии полуистлевших фантазий заезжих шлецеров и миллеров, как все «порядочные учёные», а НАЙТИ!!! Вот этими чувствами, создается впечатление, и руководствуются иные «критики», налетая тучей на любую находку, на любое открытие, торопясь запихать науку о прошлом Руси назад — во времена аничковых, а то и глубже, в пропахшие пудрой и пылью кабинеты заезжих книжников галантного осьмнадцатого века.
Впрочем, опять же, оставим их и возвратимся к открытию киевских археологов и некоторым выводам, на которые оно сподвигло Бориса Александровича Рыбакова. Во-первых, он достаточно убедительно сопоставил остатки деревянного столба с кумиром Перуна. Выступ-«лепесток», в котором находилось основание деревянного столба, и по размерам, и по месту в композиции главенствовал над остальными.
А это соответствует положению Громовержца в летописном перечне Богов, чьи кумиры Владимир утвердил за границей своего двора, и в прежних договорах с Восточной Римской Империей, где из всех Богов перечня присутствует он один. В этом же перечне только у Громовержца особо отмечен материал кумира — дерево.
Не было бы смысла подчёркивать этот материал, если б деревянными были и остальные кумиры.
Рыбаков обращает внимание на строки Первой псковской летописи: согласно её рассказу, равноапостольный вероотступник «повеле кумиры испровреши, а другия огневи предать».
Исследователь из этого сообщения делает разумный и убедительный вывод, что наряду с кумирами из, так сказать, горючего материала (дерева), дружинникам князя-святотатца пришлось иметь дело с изваяниями, которые можно только ниспровергнуть.
Тут на ум приходят две возможности — во-первых, это могли быть кумиры, отлитые из металла. В главной святыне славян-велетов, Радигоще-Ретре, на землях современной Восточной Германии, кумир Сварожича был отлит из золота. В другом городе славян немецкие «просветители» захватили медный кумир, который не в меру учёный монах-хронист Видукинд Корвейский по уже упоминавшейся привычке окрестил «Сатурном».
Литой кумир бородатого Божества в шапке, с упёртыми в бока руками, найден в Чехии (чешские легенды вообще полны упоминаний про отлитые из золота и серебра изваяния Богов и Богинь).
Медный небольшой кумир не то трёхликого, не то четырёхликого Божества найден археологами в старой Рязани.
Наконец, совсем недалеко от Киева, в Чернигове, в 1701 году, при строительстве соборной церкви Бориса и Глеба, из земли вырыли два Языческих истукана, отлитых из золота и украшенных драгоценными камнями.
Руководивший строительством гетман приказал отправить бесценную находку в Германию на переплавку, чтобы отлить из них «царские врата» для нового собора. По дороге бесследно исчезли драгоценные камни, о чём гетману сообщить «позабыли» (оказывается, воровство — отнюдь не только русская черта).
Вельможный заказчик не потрудился даже отдать распоряжение зарисовать праотеческую святыню.
Гетмана звали Иван Мазепа. Этот человек навлёк на свой народ кровавые беды и бесчестье, его имя для сотен миллионов людей стало синонимом предательства, а сам он бесславно сгинул на чужбине.
Не проходит бесследно и безнаказанно надругательство над кумирами древних Богов. Однако же трудно предположить, что дубовый истукан главного Бога украшали всего лишь серебряная голова (личина?) и золотые усы, в то время как вокруг блистали цельноотлитые кумиры.
Кроме того, как-то с трудом соотносится громкое слово «ниспровергнуть», применённое псковскими летописцами к «негорючим» кумирам к по определению небольшим литым изваяниям. Поэтому Борис Александрович, даже не рассматривая версию о металлических идолах, говорит об окружении Перуна как о каменных истуканах.
Тем паче что в Новгороде, когда Добрыня, тёзка (а отнюдь не «прототип», как часто пишут) былинного богатыря, брат хазарской рабыни, матери Крестителя, Малки, громил и разорял славянские святыни, он «идолов сокруша: дере вянни сожгоша, а каменнии изломав, в реку ввергоша».
Округлые выступы-«лепестки» по углам фундамента киевского «святилища», по убедительному предположению Бориса Александровича, были как раз постаментами для каменных изваяний, которые, в отличие от деревянного (скорее всего дубового) Перуна не надо было врывать в землю.
И здесь опять надо вспомнить о наших неутомимых «критиках».
Оказывается, по их мнению, у славян-де не могло быть каменных идолов. Вот так, ни много ни мало — не могло, и всё тут.
Во-первых, немецкие проповедники во время «испытания веры» Владимиром и «мученик»-варяг Феодор в 983 году восклицают: «Ваши Боги суть древо!» А во-вторых, говорят «скептики», и не могло быть каменных идолов у славян — не было же у них до крещения каменного зодчества! «Постойте! — ошеломлённо воскликнет, быть может, здесь начитанный в родной истории читатель.
— А как же многочисленные каменные истуканы, найденные археологами? Как же знакомый каждому школьнику, потрудившемуся заглянуть в учебники по отечественной истории, знаменитый Збручский идол? Как же, наконец, прямые упоминания каменных идолов в источниках — от тех, что тут уже цитировали, до, скажем, каменного идола Велеса из жития Авраамия Ростовского, ниспровергнутого склонным к вандализму «святым»?»
А ничего не известно, начинают угрюмо бубнить «скептики», может, это и не идолы, а если и идолы, то наверняка не славянские, а каких-нибудь других народов, и неизвестно, стояли ли они на том месте, где их нашли, или их вообще откуда-нибудь привезли (я не шучу, читатель, нам на полном серьёзе предлагают представить, что крещёные уже русичи из неведомых далей волокли под, скажем, Псков каменных истуканов).
Да-да-да, читатель, тот самый метод «научной критики» от Карцева и Ильченко — и паспорт не ваш, и фотокарточка вклеена, и подпись поддельная.
Иногда диву даешься на взрослых, солидных ученых мужей.
Ну ладно, с персонажем Ильченко всё понятно — им движут тёмные страстишки мелкого человечка, волею судьбы или начальства угодившего на место, где от него что-то зависит, и наслаждающегося, мешая жить, делать своё дело другим.
Но почтенных-то учёных что заставляет опускаться до его уровня?! Первый «довод» ниспровергателей каменных кумиров Руси не говорит вообще ни о чём, кроме того, что на Руси были и деревянные кумиры — с чем, собственно, никто и не спорит.
