Барт Эрман - Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство
Поздние христиане придали определенность разграничительной черте, проведенной Павлом. И как мы уже видели, Маркион утверждал, что разграничение Павла между законом и Благой вестью носит абсолютный характер. Закон не имеет никакого отношения к Благой вести. Закон был дан иудейским Богом иудейскому народу, он способен обеспечить этому народу (и всем прочим) только вечные муки. Благая весть исходит от Бога Иисуса, это путь к спасению через смерть Иисуса, приносящий избавление от гневного ветхозаветного Бога. Для Маркиона в буквальном смысле слова существуют два Бога, и Бог закона не имеет ничего общего с Богом Иисуса. Ветхий Завет принадлежит гневному Богу иудеев. Это иудейская книга и более ничья. Она не входит в христианский канон и должна быть полностью отвергнута.
Другие христианские мыслители времен Маркиона придерживались прямо противоположных взглядов, которые, как это ни парадоксально, привели к возникновению еще более воинствующих форм антииудаизма. Наглядный пример — послание Варнавы (см. главу 6). Для Варнавы Ветхий Завет — христианская книга, а не иудейская. Иудеи превратно поняли ее учения с самого начала, еще во времена Моисея они были черствым, невежественным, своевольным и упрямым народом. По мнению Варнавы, иудейский народ разрушил особый завет с Богом сразу же, как только заключил его. Когда Моисей разбил первые скрижали завета, соглашение иудеев с Богом завершилось. Бог не стал возобновлять завет с ними. «Новый завет» он заключил с последователями Иисуса.
В своем послании Варнава пишет читателям-христианам (Послание Варнавы, 4:6–7):
Я прошу вас быть внимательными к себе и не уподобляться тем, которые умножают грехи свои и говорят: завет иудеев есть и наш [христианский]. Он только наш, потому что они потеряли навсегда то, что получил Моисей.
В итоге, продолжает Варнава, иудеи всегда неверно толковали свой закон, думая, что его следует понимать буквально, в том числе правила о том, что можно и чего нельзя есть. Их следовало понимать не буквально, а как иносказательное описание духовной жизни, какой ей надлежит быть. Иудейская религия построена на этом ложном понимании закона.
Варнава отличался поразительным умением находить Христа и христианские идеи на страницах Ветхого Завета. Всего один пример: он утверждал, что обрезание, знак завета с отцом иудеев, Авраамом, иудеи всегда толковали неверно, как указание, что обряд обрезания должны проходить младенцы мужского пола. Но речь совсем о другом. Обрезание означает, что человек должен верить в крест Иисуса. Чем Варнава подкреплял свои слова? Он напоминал, что в Ветхом Завете Авраам ведет в бой войско из 318 рабов, и чтобы приготовить их к победе, обрезает их (Быт 14:14; 17:23). Что означает число обрезанных рабов — 318? Задавшись этим вопросом, Варнава отвечал, что это символическое число.
Напомню, что в древних языках буквы алфавита могли заменять цифры: символом первой буквы греческого алфавита, «альфы», была единица, «беты» — двойка, «гаммы» — тройка. (Варнава строил свои толкования на Септуагинте — греческом переводе Библии). Число 318 составлено из греческих букв «тау», «йота» и «эта». Варнава заметил, что «тау» формой напоминает крест, а «йота» и «эта» — первые две буквы имени Иисуса. Обрезание имеет отношение не к крайней плоти, а к кресту Иисуса.
Что происходит, когда христианский автор заявляет, что иудеи никогда не понимали собственную религию и что Ветхий Завет — не иудейская, а христианская книга? Это явная попытка обесценить иудаизм. Такую цель и ставил перед собой Варнава. Его книга насквозь пропитана антииудаизмом.
Со временем христианский антииудаизм только усиливался, христианские авторы начали обвинять иудеев во всевозможных злодействах, а не только в превратном истолковании их собственных писаний. Некоторые христианские авторы утверждали, что разрушение Иерусалима, центра иудаизма, римлянами в 70 году н. э. — кара, которую Бог обрушил на иудеев за убийство Мессии. В конце концов процесс достиг стадии, когда христианские авторы сделали следующий подсказанный логикой шаг. Поскольку Иисуса они воспринимали как божество, некоторые придерживались убеждения, что иудеи, виновные в смерти Иисуса, по сути дела, виновны в убийстве Бога.
Это обвинение в богоубийстве впервые появляется в текстах Мелитона, автора конца II века и епископа в городе Сарды. Проповедь (гомилию), сочиненную Мелитоном к Пасхе, год которой неизвестен, была обнаружена в середине XX века. В церкви Мелитона Пасху праздновали одновременно с иудейской, проповедь была названа «Словом о Пасхе». В ней Мелитон рассуждает о вине иудеев в убийстве Иисуса, их Бога, прибегая к риторически выразительному и вместе с тем внушающему отвращение стилю:
Его убивают. И где убивают? Посреди Иерусалима. За что? За то, что хромых их исцелил и прокаженных их очистил, слепых их привел к свету и мертвых их воскресил. За это Он пострадал (глава 72).
Зачем, о Израиль, ты сотворил новую несправедливость? Обезчестил почтившего тебя. Обезславил прославившего тебя. Отверг исповедавшего тебя. Отрекся от проповедавшего тебе. Убил оживотворившего тебя. Что сделал ты, о Израиль? (Глава 73.)
Он должен был пострадать, но не от тебя. Должен был быть обезчещен, но не тобой. Должен был быть осужден, но не тобой. Должен был быть повешен, но не твоею рукой (глава 75).
Впрочем, слушайте, трепеща перед Тем, перед Кем трепещет земля. Повесивший землю — повешен. Распростерший небеса — распростерт. Утвердивший все — утвержден на древе. Владыка — оскорблен. Бог — убит. Царь Израилев — взят десницей израильской (главы 95–96).
Причины усиления христианского антииудаизма
Как это получилось? Как вышло, что исключительно иудейская религия Иисуса стала воинствующей антииудаистской религией его последователей?
Проследить логическое развитие христианского антииудаизма могут помочь сведения, изложенные в этой главе. Раскол возник сам собой, как только христиане начали настаивать, что Иисус — Мессия, что Мессия должен страдать за грехи, что смерть Мессии — возможность для людей оправдаться перед Богом, что закон уже не играет роли в спасении, следовательно, что иудеи либо должны уверовать в Иисуса как Мессию, либо Бог отвергнет их. Верующие в Иисуса оправданы перед Богом, остальные, в том числе и соблюдающие иудейские законы, понесут наказание. Эти взгляды мы находим у Павла, но он не сам выдумал их — ко времени его служения они уже были широко известны. Неудивительно, что Павел, еще будучи иудеем, питал такую враждебность к последователям Иисуса.
Логика этой позиции в той или иной степени побуждала христиан утверждать, что, отвергая Мессию Божьего, иудеи отвергали Бога. И естественным следствием стало то, что Бог отверг их.
Христианские мыслители доказывали, что в самом иудейском Писании говорится, что Бог отверг иудейский народ. Ветхозаветные пророки неоднократно предостерегали древних израильтян, объясняя им: поскольку они пренебрегли волей и законом Божьим, Он обрушит на них свой суд. Такие пророки, как Амос, Осия и Исайя, говорили, что Бог отверг свой народ из-за образа жизни, который выбрали иудеи. Первые последователи Иисуса уцепились за эти слова и возвели их в общий принцип. Кульминацией черствости и своеволия иудеев явилось отрицание собственного Мессии. Для Бога оно стало последней каплей. Иудеи уже не избранный народ Божий. Их место заняли последователи Иисуса.
Все это произошло не потому, что Бог не сдержал слово или взял свое обещание обратно. Виноваты сами иудеи. Эти антииудаистские настроения мы видим уже на страницах Нового Завета. Павел подробно рассматривает отрицание иудеев, хотя считает, что Израиль в конце концов поймет, что выбранный им путь ошибочен, уверует в Иисуса и спасется (Рим 9-11, особенно 11:1-26). Но другие авторы сомневались в этом. В Евангелии от Иоанна «иудеи» напрямую обвиняются в отрицании и убийстве Иисуса (главы 19–20), а в одном безобразном отрывке автор открытым текстом говорит, что иудеи — дети не Бога, а диавола (Ин 8:42–44). Трудно спастись тому, чей отец — сатана.
Начиная с середины II века ядовитость текстов быстро возрастает. Такие христианские авторы, как Иустин Мученик и Тертуллиан, пишут трактаты против иудеев и их религии. Они утверждают, что иудеи превратно поняли смысл собственной религии и закона, не распознали, что в пророчествах говорится об Иисусе, отвергли своего Мессию, посланного Богом, и в итоге отреклись от самого Бога. Согласно Иустину, обрезание никогда не предназначалось для того, чтобы отличить иудеев, как народ Божий: оно должно было показывать, кто заслуживает гонений[84]. Такие антииудаистские трактаты продолжали появляться еще долго после завершения II века и в течение многих веков служили христианам привычным чтением.
