Ольга Голосова - Апостол дня. Толкования на Апостольские чтения церковного года
Итак, какое преимущество имеет иудей, или какая польза (от) обрезания? Если Бог требует обрезания сердца, то многообразно удостоверено это, т. е. объявлены были словеса Божии и польза от обрезания. Бог сказал так: вы должны обрезываться, Авраам же и Сара доселе были бесплодны. В удостоверение установил обрезание: веру Авраама превознес между народами, которые не знали веры, так что если бы спросили у него: для чего ты сделал это? – он ответил бы им: это есть знак, коим запечатлевается вера поколения моего, и сыны, кои родятся от меня, бесчисленные как звезды небесные и песок на берегу морском, так будут обрезываться (см.: Быт. 17, 10 и далее). И хотя некоторые между язычниками слышали и не уверовали, но многие уверовали и обрезаны были. Кроме того, пользу обрезания показывает и в том, что оно знаменует невинность, как если бы кто, для доказательства родства печать у кого-либо отвязал бы.
Есть, говорит, Бог истинен в правосудии, т. е. справедлив в истине, и без закона не оставил и самих язычников; всякий же человек лжив, говорит, по Законам Моисеевым, ибо ни у кого не было силы исполнить их. Если же законы не были даны, то каким образом удостоверяется то, что говорит: да оправдаешься в словах Твоих и победишь когда судят Тебя (ср.: Пс. 50, 6), т. е., когда с Тобою спорят? Адам осужден после нарушения закона; сыны его также знали, что без нарушения они не будут осуждены; как и чрез Нафана осудил Давида и победил, ибо написал: не прелюбодействуй, не убивай (Исх. 20, 13–14). Итак, справедлив Бог в суде Своем, коим полагает наказания на преступающих законы сердца, правосудно данные Богом. Бесстыдные и упорные (грешники) совершали зло и говорили: неправда наша Божию правду совершает и наша ложь – Его истину. Если же лживостью моею истинность Его возвеличивается, то зачем еще осуждать меня, как бы я виновен был пред Ним, говоря это? Поелику, хотя и сказал: победишь в суде Твоем, но не для нашего осуждения, а для победы правды написал законы в сердцах наших. Если же это так, то неправда наша правду Его утверждает.
Но придите и, как люди, исследуем: если это так, то как же Бог судит мир? Должны, говорит, быть законы, хотя бы они и даны были в осуждение тех, которые их приняли. Но Бог не с такою целью дал законы: дом Моисея уверовал и другие, которые были оправданы благодаря этим законам. И это подобно тому, что говорит: и не как злословят нас, говоря: станем делать зло, чтобы пришло добро; ибо имели обыкновение говорить: где увеличился грех, там преумножилась благодать (см.: Рим. 5, 20). Начали говорить напротив: умножим грехи, и будет многообразная благодать Его к нам. Посему справедливо подвергаются наказанию говорящие это, ибо смеются над благодатью.
Что пользы нам, если мы преимуществуем? Т. е.: что за польза нам, если так вам кажется? Осуждаем ли мы иудеев и язычников, когда говорим то, что написано: что нет праведнаго ни одного, ни ищущаго Бога. Но Он смешал всех и язычников поставил вместе с иудеями, дабы тех и других объявить состоящими под грехом. Указывая на это говорит: гроб отверстый гортань их, устами своими коварствуют и пр. (см.: Пс. 13, 1–3). Дабы отвечать (соответственно) законам, ибо весь спор был о них, говорит: мы знаем, что закон, если что говорит, сынам закона говорит, – и тем, кои только хвалятся (им), говорит: уста их да заградятся. Каким образом? Приведенными словами: нет праведнаго ни одного, никто не творит милостыни и др.; ибо пророки предали памяти (потомства) деяния их.
Ефрем Сирин, прп. Толкование на послания божественного Павла. Послание к Римлянам // Ефрем Сирин, прп. Творения в 4-х тт. Т. 4. Барнаул, 2005.
Вторник
Рим. 4, 4—12Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха. Блаженство сие относится к обрезанию, или к необрезанию? Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? по обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания. И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность, и отцом обрезанных, не только принявших обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую имел он в необрезании.
В конце третьей главы Апостол сказал, что оправдание через веру не стоит в противоречии с законом, а, напротив, представляет собою осуществление лежащей в законе основной идеи. Но это положение нужно было доказать фактами, и вот Апостол находит в законе, т. е. в Пятикнижии, факт, который всего лучше мог подтверждать его взгляд. Бытописатель (именно в Быт. 15, 6) говорит об Аврааме, что он поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Отсюда Апостол выводит заключение, что оправдание верою признавалось единственно возможным еще и в Ветхом Завете. Для пополнения этого свидетельства Моисея Апостол затем приводит место из псалмов Давида, где также оправдание не поставляется в зависимость от дел. К этому Апостол присоединяет доказательство того, что и в жизни Авраама дела не имели значения оправдывающего пред Богом средства: он был оправдан Богом еще ранее того, как совершил великий свой подвиг – (дело) прежде, чем совершил над собою обрезание.
<…> Из сказанного в Пятикнижии Апостол сейчас же делает заключение. Вменение Богом веры Авраамовой в праведность, очевидно, было делом милости Божией, потому что… Бог в Аврааме еще не видел действительной праведности – ее в Ветхом Завете и не было. Напротив, если бы Авраам стяжал право на оправдание своими делами, то Бог должен бы его оправдать (по долгу). Между тем нигде в Ветхом Завете о таком долге, какой Бог имел бы по отношению к праведным людям, речи нет. Отсюда Апостол делает такой общий вывод: два способа приобрести праведность – собственные дела или вера. За дела награда дается по долгу, за веру – по милости, без наличной полной праведности. Вера эта должна состоять в убеждении, что Бог может сделать праведным и грешника (нечестивого), может очистить его от греховной скверны, от которой сам человек не может очиститься. Но отсюда ясно, почему Господь вменил Аврааму его веру в праведность. Авраам, очевидно, сам все усилия употребил к тому, чтобы очиститься от грехов, но не мог этого достигнуть и потому с верою ожидал этого очищения от Бога. Таким образом, он верою уже предвкушал будущее оправдание, которое будет даровано человечеству через Христа, и ему была вменена эта будущая праведность, в действительности еще тогда не существовавшая.
Для пополнения свидетельства Моисея об Аврааме Апостол прибавляет подходящее сюда место из псалмов Давида. Псалом 31 Давид составил, вероятно, после того, как удостоился получить от Бога прощение за совершенные им тяжкие грехи, в которые он был увлечен похотью. Отсюда явились выражения: беззакония прощены, грехи покрыты, не вменит греха. Здесь, таким образом, указывается отрицательная сторона оправдания, состоящая в уничтожении зла через оправдание, тогда как в отношении к Аврааму шла речь только о положительной стороне оправдания – о том благе, какое получается в оправдании. Приводит Апостол исповедание Давида, конечно, с той целью, чтобы показать, что и этот выдающийся праведник Ветхого Завета всю силу упования своего возлагал не на дела свои, а на милость Божию. И Давид сознавал, что человек может чувствовать себя блаженным только тогда, когда Бог, независимо от дел человека, простит ему его прегрешения – сам человек не может загладить свою вину своими подвигами.
Но защитники дел могли, по поводу ссылки Апостола на пример Авраама, оправданного по вере, сказать: «Пусть будет так! Но Авраам удостоился оправдания через веру только потому, что он был обрезан, обрезание же во всяком случае есть дело, подвиг человека». Апостол, поставив этот вопрос (слово оправдание он, ввиду приведенного изречения из Пс. 31, здесь заменяет словом блаженство), сейчас же просто и ясно решает его так: Авраам был оправдан Богом через веру гораздо раньше установления обрезания – именно после оправдания прошло до установления обрезания около четырнадцати лет (ср.: Быт. 15 и 17 гл.). В то время Авраам ничем внешним не отличался от язычников.
Апостол еще далее развивает свою мысль. Самое обрезание было, так сказать, печатью или последствием уже совершившегося оправдания Авраама.
Так что он стал… – правильнее с греч.: «чтобы». Апостол хочет сказать, что хотя сам Авраам, конечно, с верою принимая божественное обетование, не думал, не имел целью стать духовным отцом верующих язычников, однако таково было в настоящем случае намерение Бога. Бог, принимая веру Авраама, как оправдывающую, имел при этом в виду собственно язычников, и теократия была для него только средством (ср.: Быт. 12, 3). Говоря о язычниках, как духовных чадах Авраама по вере, Апостол ставит их на первом плане – о верующих из иудеев он говорит в двенадцатом стихе. Это уже совершенно шло в разрез с иудейскими понятиями! Но и этим Апостол не ограничивается… он говорит, что иудеи только в таком случае могут называть Авраама своим отцом, когда не только принимают обрезание, но и поступают так, как Авраам – именно, подражают вере его. И какой вере? Той, какую он имел еще не будучи обрезан, еще стоя в положении обыкновенного человека, на уровне с язычниками! Отсюда евреи могли заключать совершенно правильно, что не язычники верующие должны проходить иудейскими вратами, а иудеи верующие вратами язычников… Мы видим, таким образом, из обоих этих стихов, что важнейшим событием в истории домостроительства спасения было именно первое выступление Авраама как отца всего верующего человечества. Царство Божие родилось именно в этот момент. Авраам был призван именно для того, чтобы спаслись все народы. С этого момента, собственно, и начинается история спасения. Авраам не только уверовал в Бога Творца и мздовоздателя – такие верующие были и ранее (см.: Евр. 11, 1–31), но уверовал в обетования Божии, в Бога-Первовиновника дела искупления… В таком случае телесное происхождение от Авраама теряло свое значение для достижения спасения – одна вера делалась оживляющим началом в истории человечества, вера в Бога, сообщающего оправдание даром.
