Моисей Рижский - Библейские пророки и библейские пророчества
Можно думать, что автор Книги Иоиля если и не был сам жрецом, то был в близких отношениях с иерусалимским жречеством. Сложнее представляется позиция другого пророка того же времени, автора Книги Малахии, который нарисовал отнюдь не идиллическую картину обстановки в Иудее.
Это небольшое сочинение, заключающее канон пророческих книг Ветхого завета, видимо, незаслуженно носит название Книги пророка Малахии. Дело в том, что в начальных словах книги «Пророческое слово Яхве к Израилю через Малахию» слово «малахия» является вовсе не именем собственным, а именем нарицательным. Стоящее в древнееврейском тексте «малеахи» означает в переводе на русский язык «мой вестник» (или просто «вестник»), или «ангел» (так как греческое слово «ангел» как раз и означает «вестник»). В оригинальном тексте слово «малеахи» встречается еще раз в 3:1, и там оно правильно переведено: «ангел мой». Так что Книга Малахии в действительности такое же анонимное пророчество, как и соответствующие места из Книги Исаии или как вторая половина Книги Захарии. Тем не менее установить возраст книги можно с достаточной степенью достоверности — это время персидского господства над Иудеей. В том месте книги, где в русском переводе стоит слово «князь» (Мал. 1:8), оригинал дает «пеха», а это вошедший в употребление у древних евреев ассирийско-персидский титул наместника, сатрапа. Автор Книги Малахии везде говорит о храме Яхве в Иерусалиме как о вполне законченном строительством и нормально функционирующем, в нем священники совершают богослужения, приносят жертвы и т. п., что указывает на время после 515 г. Но автор нигде не упоминает о другом важном событии в истории своей страны — прибытии в Иудею Ездры и его реформах, что произошло около 445 г. и о чем мы скажем ниже. Таким образом, Книга Малахии была составлена, очевидно, между 515 и 445 гг. до н. э., и она может дать нам некоторое представление об обстановке в Иудее и состоянии религии Яхве в эти десятилетия после плена.
Иудея в это время стала одной из самых захудалых провинций великой Персидской державы (1Езд. 4:10–11; 5:3–6). Внутри страны после отстранения от власти Зоровавеля полностью распоряжались жрецы иерусалимского храма, поддерживаемые персидскими властями. Жречество превратилось, по существу, в служилое сословие. Жрецы не только выполняли культовые обязанности при храме и взымали с народа десятину для себя, они также выполняли административные функции и собирали подать для персов.
В Книге Малахии ни о каких светских властях нет ни одного упоминания. Священники Яхве управляют своим народом и судят его (2:7), и автору книги это представляется вполне закономерным. По книгам Аггея и Захарии можно было убедиться, что в послепленный период пророки стали верными помощниками жрецов, их идеологической опорой. Сам автор Книги Малахии целиком проникнут интересами «дома Яхве», храмового культа и жречества.
Книга Малахии имеет своеобразную форму дискуссии между Яхве и Израилем. Автор затрагивает в ней ряд важных и актуальных проблем, которые в его время, вероятно, волновали многих. Начинает он с проблемы об отношении Яхве к своему народу. Пророки многократно утверждали, что Яхве любит Израиль, но чем бог доказал это? В чем проявляется его любовь? Где предсказанное пророками царство изобилия и радости? Иуда по-прежнему переживает тяжелые времена под гнетом своих и чужеземных угнетателей. Автор начинает свою книгу монологом Яхве на эту тему:
«Я возлюбил вас, — говорит Яхве. — А вы говорите: «в чем явил ты любовь к нам?» Задав этот риторический вопрос, Яхве сам же отвечает на него: «Не брат ли Исав [65] Иакову?.. И однако же я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел и предал горы его опустошению, и владения его — шакалам пустыни. Если Едом скажет: «мы разорены, но мы восстановим разрушенное», то… они построят, а я разрушу» (Мал. 1:2–5). Известно, что Эдом в это время пережил опустошительное нашествие арабов, которое Иудеи не коснулось, и пророк это привел как доказательство любви Яхве к своему народу. Иуда уцелел и должен благодарить бога. А где эта благодарность? Где почтение? Даже служители бога, священники утратили его: «Где почтение ко мне?.. Если я Яхве, то где благоговение предо мною? говорит Яхве Саваоф вам, священники, бесславящие имя мое. Вы говорите: «Чем мы бесславим имя твое?», — снова задает риторический вопрос Яхве и начинает перечислять обиды, причиненные ему жрецами: «Вы приносите на жертвенник мой нечистый хлеб, а говорите: «чем мы бесславим тебя?» — Тем, что говорите: «трапеза Яхве не стоит уважения». Жрецы, оказывается, не только нечистый хлеб предлагают в пищу богу, но и скот с разными дефектами и увечьями: «Когда приносите в жертву… хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю, будет ли он доволен тобою и благосклонно ли примет тебя?» Задав этот саркастический вопрос, Яхве гневно заключает: «Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике моем. Нет моего благоволения к вам» (1:6—10). Не в силах преодолеть своей обиды, Яхве снова повторяет непочтительные слова своих служителей, хулящие имя его: «Вы хулите его тем, что говорите: «трапеза Яхве не стоит уважения, и доход от нее — пища ничтожная». Притом говорите: «вот сколько труда!» и пренебрегаете ею» (1:12).
Осудив, таким образом, цинизм и лицемерие жрецов, пророк касается другой проблемы, которая, видимо, волновала его еще больше: не только жрецы, но и рядовые иудеи утратили страх перед богом и говорят о нем «дерзостные слова». «Дерзостны предо мною слова ваши, — говорит Яхве, обращаясь к своему народу. — Вы скажете: «что мы говорим против тебя?» Вы говорите: «тщетно служение богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления его… И ныне мы считаем надменных счастливыми: лучше устраивают себя делающие беззакония, и хотя искушают бога, но остаются целы» (3:13–15). Оказывается, современники пророка допускали еще большую дерзость по отношению к богу, обвиняя его не только в попустительстве, но и в прямом покровительстве злодеям: «Вы прогневляете Яхве словами вашими и говорите: «чем прогневляем мы его?» Тем, что говорите: «всякий, делающий зло, хорош пред очами Яхве, и к таким он благоволит» или: «где бог правосудия?» (2:17).
Люди проявляли свое пренебрежительное отношение к богу не только словесно, но и на практике: многие перестали приносить в храм десятину и жертвы или приносили самое негодное. С возмущением Яхве задает свой очередной вопрос: «Можно ли человеку обкрадывать бога? А вы обкрадываете меня. Скажете: «чем обкрадываем мы тебя?» Десятиною и приношениями. Проклятием вы прокляты, потому что вы — весь народ — обкрадываете меня. Принесите все десятины в дом хранилища, чтобы в доме моем была пища, и хотя в этом испытайте меня…» Испытание, которое предлагает бог, состоит в следующем: если иудеи перестанут обкрадывать Яхве, то на них из «отверстий небесных» изольется благословление, и бог запретит «пожирающим» (т. е. вредителям) истреблять на земле Иуды плоды земные, так что все народы будут называть Иудею блаженной страною (3:8—12).
Похоже на то, что значительную часть вины за упадок религиозности в народе автор Книги Малахии возлагает на недобросовестных жрецов — «колено Левия». С ним Яхве в свое время заключил «завет», возложив на священника обязанность быть «вестником Яхве Саваофа», ибо «уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его». А они, священники Яхве, сами уклонились от верного пути и «для многих послужили соблазном в законе» (2:4–8). За это Яхве грозится сурово наказать своих неверных служителей: «Если вы не послушаетесь… то я пошлю на вас проклятие… и уже проклинаю… Вот, я… помет раскидаю на лица ваши, помет праздничных жертв ваших, и выбросят вас вместе с ним… И я сделаю вас презренными и униженными пред всем народом…» (2:2–4; 9).
Другую причину печального состояния религии и культа Яхве в земле Иуды пророк увидел в смешанных браках между иудеями и язычниками-иноплеменниками: «Вероломно поступает Иуда, и мерзость совершается в Израиле и в Иерусалиме; ибо унизил Иуда святыню Яхве… и женился на дочери чужого бога» (2:11). Этим иудеям бог тоже грозит полным истреблением, даже тем из них, кто приносит жертвы Яхве, потому что и от них тоже соблазн и поношение Яхве.
Как и прежние пророки до него, автор Книги Малахии предвещает близкое наступление «дня Яхве», и притом вносит в его описание новую деталь: Яхве, перед тем как «внезапно придет в храм свой», пошлет своего вестника, «ангела завета», который приготовит путь для бога. «Вот, он идет, говорит Яхве Саваоф» (3:1). Этот «ангел завета» «как огонь расплавляющий» очистит сынов Левия и «переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Яхве в правде».
А затем придет сам Яхве для суда, и он будет «скорым обличителем чародеев и прелюбодеев и тех, которые клянутся ложно и удерживают плату у наемника, притесняют вдову и сироту, и отталкивают пришельца, и меня не боятся» (3:5). И тогда все увидят «различие между праведником и нечестивым, между служащим богу и не служащим ему» и все узнают, что правы боящиеся бога, которые о произносящих «дерзостные слова» говорят друг другу: «Внимает Яхве и слышит это, и пред лицем его пишется памятная книга о боящихся Яхве и чтущих имя его» (3:16). Для них «взойдет солнце правды», и они будут попирать нечестивых, которые станут «прахом под стопами ног ваших в тот день, который я соделаю, говорит Яхве Саваоф» (4:2–4). Тогда, предсказывает пророк, служить Яхве будут не только иудеи, но все народы: «Ибо от востока солнца до запада велико будет имя мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени моему, чистую жертву… говорит Яхве Саваоф» (1:11).
