Библейская истина в современном мире - Джон Паулин
Пятый аспект, играющий важную роль в деле обновления церковного богослужения, заключается в том, чтобы сохранять серьезную духовную атмосферу. Сегодня простого признания истины недостаточно, чтобы человек оставался в церкви. Большинство отступников по-прежнему верит в истину. Мать моей жены, например, уже 25 лет не ходит в церковь, однако если речь коснется субботы, то она может переспорить любого баптиста! Итак, теперь одной лишь истины мало, чтобы удержать человека. Она должна сочетаться с духовной жизнью. Люди нуждаются в том, чтобы ощутить присутствие живого Бога. Когда секулярный человек решает пойти в церковь, это происходит потому, что он жаждет общения с живым Богом. Секулярных людей влечет в те церкви, где знают Бога и знают, как научить этому познанию других. Природа духовной жизни не предполагает ничего такого, что было бы чуждо адвентизму; нет ничего еретического в том, чтобы молиться и изучать Библию. Как раз сейчас, когда в нашей церкви более 100 членов, в ней сформировались три молитвенные группы, которые собираются каждую неделю. Постоянно растет интерес к семейному благочестию, молитве и духовной жизни в церкви. Многие из тех идей, которые мы обсуждали во второй части этой книги, могут оказаться полезными в решении вопроса духовности.
Начиная искать веру, секулярные люди ищут доказательства тому, что Бог действительно есть и что другие люди переживают это на своем опыте. Церковь, состоящая из тех, кто знает Бога и кто знает, как научить других богопознанию, будет, подобно магниту, привлекать к себе нерелигиозных людей. Движущей силой всего, что происходит в церкви, будь то проповедь, соответствующая музыка или молитва, должна быть духовная энергия тех, кто в этом участвует. Секулярных людей не так-то легко обмануть. Если духовная жизнь церкви фальшива, это не обманет никого и уж, конечно, не обманет молодежь.
Все это подводит нас к шестому аспекту улучшения адвентистского богослужения и, вероятно, самому важному. Сегодня люди просто жаждут подлинного, достоверного христианства или, говоря языком улицы, натурального. Не так давно я обедал вместе с несколькими ведущими богословами адвентистской Церкви. В ходе разговора один из них спросил меня: «Джон, как ты думаешь, что в данный момент больше всего нужно адвентистской церкви?»
«Перестать лживо жить!» — почти тотчас ответил я.
На этом наша беседа сразу замерла, однако чем больше я размышлял над своим случайным ответом, тем обоснованнее он мне казался. В адвентистских церквах люди нередко живут на уровне эмоций, как бы играя в церковь. Почему вы в нее ходите? Потому что ваша мать туда ходила? Или вы стремитесь, чтобы ваши дети получили религиозное воспитание? А может быть, потому что… просто ходите? Вероятно, посещение церкви — это просто игра, в которую вы играете? И, проведя эту игру, вы пре7 красно можете развлекаться всю оставшуюся неделю? Похоже, секулярные люди каким-то шестым чувством распознают тех, кто искренен и кто фальшивит. Они за километр могут почувствовать «липовых» христиан.
Однако что значит быть настоящим и искренним? Достоверность имеет место тогда, когда внутреннее не противоречит внешнему. Человек живет во лжи, когда внешнее и внутреннее — разные вещи. Однажды мне рассказали, как на одном собрании среди христианских наставников разгорелся ожесточенный спор, все перешли на крик и даже послышалась брань. Нашлись два служителя, которые угрожали разделаться друг с другом. А в 19.30 в дверь постучали, и вошедший напомнил: «Разве вы не знаете, сколько времени? Люди уже собрались для молитвы». И тот, кто затеял свару, вышел навстречу собравшимся со словами: «Разве это не прекрасно, когда братья пребывают в единстве? Разве не прекрасно в этот вечер быть вместе с народом Божьим?»
Если бы я был там, мне бы сделалось дурно. Почему он так поступил? Чтобы сохранить свой имидж христианского руководителя? Все дело в том, что лицемер — это, как правило, тот человек, кто в последнюю очередь догадывается, что все уже видят его лицемерие.
Как в этой ситуации повел бы себя настоящий христианин? Держаться так, словно ничего не случилось, — значит лгать. Быть может, надо было выйти навстречу собравшимся, не переставая ругаться? Нет, и это не по-христиански. Хочется надеяться, что на пути из кабинета на кафедру он догадался, что произошло нечто крайне безобразное. Лучше было бы, если бы, выйдя к людям, он сказал: «Знаете, у нас только что было собрание, и, честно говоря, некоторые вели себя совсем не похожим на Христа образом. По правде сказать, я недостоин стоять на этой кафедре и вести собрание. Но все же я знаю, что во Христе есть возможность получить прощение и измениться. Во-первых, приношу извинения всем сидящим здесь братьям, а во-вторых, прошу всех преклонить колени и помолиться за нас, потому что мы в этом крайне нуждаемся». Это было бы искренне, и такая церковь показалась бы секулярным людям гораздо более привлекательной, чем та, в которой всегда сладко улыбаются, хотя на самом деле их обуревают другие чувства.
Вспоминаю одного студента, который любил выразить недовольство «ими», то есть административными работниками адвентистской церкви. Конечно, гораздо легче определить, что правильно и что неправильно, когда сам не находишься в гуще событий. Поскольку студент этот любил повеселиться и не придерживался слишком строгих правил, он, конечно, плохо соответствовал типичному образцу адвентистской администрации. Однако, заметив у него способности администратора и умение общаться с людьми, я предостерег его, сказав, что однажды он сам может стать одним из «них». Поэтому некоторое время спустя, узнав, что так оно и вышло, я почти не удивился и не испытал никакого волнения. Его избрали на административную должность. Будет ли он по-прежнему беззаботен и независим (что так для него естественно) или, быть может, попытается стать таким, каким надо? Несколько лет спустя нас назначили членами комитета той церкви, где он работал. Во время перерыва я направился к нему, чтобы, как говорится, пожать ему «лапу» и сказать что-нибудь наподобие: «Привет, старик, как дела?» Он, одетый в «тройку», величественно поднялся, официально протянул руку и натянуто произнес: «Здравствуй, Джон, я очень рад видеть тебя». Он стал одним из «них»! Сейчас он играл ту роль, которая соответствовала его новому положению и которая так не вязалась с его прошлым поведением. Эта встреча меня очень удручила. Христианство должно быть чем-то большим, чем тот образ, который мы пытаемся донести. (Чтобы закончить эту историю, с радостью сообщу, что с тех пор он освоился со своими новыми обязанностями
