Николай Малиновский - Очерк православного догматического богословия. Часть II
Учение об удовлетворении как в существе своем, так и в своих частных утверждениях не может быть признано истинным.
Основное положение этого учения, т. е. что человек должен приносить удовлетворение правосудию Божию, противоречит верованию всего христианского мира, что И. Христос принес полное и совершенное удовлетворение правосудию Божию однажды навсегда за все грехи и за весь род человеческий. Если заслуги Христа бесконечны и безмерны, то отсюда следует, что ни ο каком удовлетворении Богу со стороны самого человека (а не только самобытном или восполняющем удовлетворение Христово, какового в теории не допускает, и Римская церковь) не может быть и речи. Если Его заслуги освобождают от греховной вины и вечных наказаний, то почему те же заслуги не простираются на наказания временные? Веровать, что Сыном Божиим за все грехи мира принесена достаточная и даже преизбыточествующая жертва и вместе утверждать, что люди сами должны претерпевать еще временные наказания за свои грехи для удовлетворения вечной правде, не значит ли допускать, что правда Божия наказывает за одни и те же грехи два раза, требует двукратного удовлетворения?
Мысль, что временные бедствия и скорби, постигающие человека, имеют возмездно-карательное значение, несостоятельна и сама по себе. Бог любы есть, а поэтому Ему нельзя приписать никаких действий, подобных обнаружениям человеческой мстительности, желания причинить человеку зло. Посылая человеку временные несчастья, Бог не мстит ему за оскорбление божественной правды, а ведет его ко спасению, обнаруживает {стр. 212} в отношении к нему Свою благость. Его же любит Господь, наказует. Не имеют возмездно-карательного значения и церковные епитимии. Церковь всегда смотрела на них, как на орудие исправления и духовного врачевания. Ни один из соборов, никто из вселенских учителей не высказывал также мысли, что выполнением епитимий приносится Богу какое-либо удовлетворение или выкуп. Писание представляет и многочисленные примеры, что для кающихся Господь дает разрешение безусловное, не требуя удовлетворения в виде временных наказаний, напр., когда помиловал и простил покаявшихся ниневитян, блудного сына, жену грешницу, мытаря, ап. Петра и др.
В теснейшей связи с учением об удовлетворении находится учение об индульгенциях, которым учение об удовлетворении, суровое в теории, на практике смягчается. В церкви, учит католицизм, существует будто бы неисчерпаемая сокровищница сверхдолжных дел (thesaurus supererogationis operum) И. Христа, Божий Матери и всех святых, которая и может служить для спасительного употребления всем верным. Из этой сокровищницы папа имеет власть брать заслуги в желаемом количестве, переводить их на людей грешных и, таким образом, освобождать их от обязанности приносить лично удовлетворение за свои грехи. Живые этим способом могут быть освобождаемы от несения епитимий за известные грехи, а умершим — сокращаем срок и облегчаемы мучения в чистилище, или даже даруемо совершенное освобождение от них. Это освобождение от временных наказаний через усвоение чужих сверхдолжных дел совершается посредством индульгенций, вне таинства покаяния, однако же не независимо от него. Всякий, испрашивающий у церкви отпущения временных наказаний за какие-нибудь грехи, должен сначала очиститься от этих грехов посредством таинства покаяния. Иначе не может быть дана ему и индульгенция. Индульгенция, таким образом, есть тоже своего рода удовлетворение, только получающий ее удовлетворяет правосудию Божию не сам собою, а через других. Отпущению наказаний посредством индульгенций усвояется значение не только пред судом церкви, но и пред Богом.
{стр. 213}
Историческое происхождение индульгенций или снисхождений (indulgentia значит снисхождение, милость), в общих чертах таково. Церковная практика Запада весьма рано (V в.) стала позволять замену тяжких канонических епитимий пением псалмов, коленопреклонениями, заказными обеднями и т. п., a также откупом от епитимий посредством жертвований на церковь и ее учреждения. Мало-помалу вошло в обычай вместо выполнения епитимий жертвовать деньгами или чем либо другим, смотря по удобству и обстоятельствам, так что с XI в. епитимийные уставы потеряли всякий авторитет и значение. В XI в. начались крестовые походы. Римские папы, в видах привлечения большего числа людей к участию в них, за подвиги крестоносцев стали объявлять полные индульгенции всякому, как бы он ни был грешен, только бы брал оружие и шел освобождать св. землю, а также давать индульгенции и за денежные пожертвования на крестоносные ополчения. Вместе с этим начали щедро раздавать их и по другим причинам, каковы: освящение церквей, учреждение богаделен, походы вообще против врагов папства и т. п. Желающим воспользоваться индульгенциями, чтобы освободиться от епитимий посредством выкупа, явилось много. Индульгенции превратились в богатый источник денежных доходов для папства. Для увеличения доходов от индульгенций установлены были юбилейные годы (ныне повторяющиеся через каждые 25 л.) с объявлением полной индульгенции всем тем, которые посетят Рим в юбилейный год, и «покаянные таксы», в которых за точно определенную сумму предлагалось разрешение грехов не только уже сделанных, но и будущих — насилия, прелюбодеяния, убийства. Можно было даже откупиться от чистилища. Нередко издавали папы и особые разрешительные грамоты, в которых назначали общие пожертвования в пользу церквей или монастырей, на их построение и под., за каковые также давали индульгенции. Эти и подобного рода злоупотребления таинством покаяния достигли таких размеров, что вызвали протесты против индульгенций не отдельных только лиц, но и целых соборов (напр. IV Латер. собора в 1215 г., соборов XV в.: Константского и Базельского, {стр. 214} считаемых на Западе вселенскими). С протеста против индульгенций началась и самая реформация. Но собор Тридентский, несмотря на эти протесты, утвердил раздачу индульгенций на все времена и постановление свое ο них оградил анафемою (Sess. XXV. Deсr. de indulg.).
Раздача и продажа индульгенций доселе папством производится в широких размерах и новейшие отпущения (индульгенции) развращают р.-католический мир не только не менее, но даже еще более и еще глубже, чем средневековые. Самые индульгенции, и ныне действующие, имеют несколько разрядов. По обширности своего действия они разделяются на полные (plenaria) и неполные или частные (partialis). Есть еще индульгенции местные, предметные и личные, а также временные и постоянные.
История происхождения индульгенций и нравственно развращающее влияние, какое имели и имеют они на р.-католическое население, уже свидетельствуют ο ложности и самого учения об индульгенциях, осужденного собственно и Римской церковью на некоторых своих соборах. Ложность его открывается и из того, что оно держится всецело на ложном основании, — на мысли ο сверхдолжных заслугах святых и сокровищнице сверхдолжных дел и связано с ложной же доктриной ο чистилище.
Защитники учения об индульгенциях в оправдание его указывают на то, что во времена гонений церковь освобождала от епитимий и принимала в свое общение отпадших от веры по ходатайству мучеников и исповедников, дававших грамоты мира (libelli pacis). Это действительно было, но не одно и то же индульгенция и предстательство мучеников и исповедников. Индульгенция предполагает, что у того, кому она дается, собственных средств для погашения долга недостаточно, а потому дефицит его и покрывается преизбыточествующими удовлетворениями других. По отношению же к указанному явлению древне-церковной жизни св. Киприан Карфагенский, в трактате «О падших», совершенно устраняет уместность подобных предположений, когда к самим падшим обращается с увещаниями {стр. 215} принести в своем грехе искреннее раскаяние и не возлагать преувеличенных надежд на мучеников и исповедников, а пред этими последними настаивает, чтобы они, ходатайствуя за падших, обращали внимание на их исправление. Впрочем мученики и исповедники не всегда следовали этому совету св. Киприана и иногда давали грамоты мира без должной осмотрительности. Можно думать, что в связи с этими злоупотреблениями возникло и мнение, что если мученики и исповедники ходатайствуют за падших, то грехи последних покрываются заслугами первых. Но если такое мнение и было, то оно существовало, как частное заблуждение, стоящее в противоречии с верованиями церкви. С силой восстает против такого мнения Тертуллиан. «Для мученика, — говорит он, — достаточно, если своими заслугами он загладит свои собственные грехи. Кто, кроме Сына Божия, своею смертью может избавить другого? Это признак гордости и неблагодарности расточать другим то, что приобретено для себя дорогою ценою. Если ты и сам грешник, то каким образом елей твоего светильника может быть полезным и мне»? (De pudic).
