Снять заклятие. Религия как естественный феномен - Дэниел Клемент Деннетт
Ломать или не ломать
Наука - это как болтун, который портит фильм, рассказывая, чем он закончится. -Нед Фландерс (вымышленный персонаж сериала "Симпсоны") Вы на концерте, потрясенный и затаивший дыхание, слушаете любимых музыкантов во время их прощального тура, и сладкая музыка поднимает вас, уносит в другое место... и тут у кого-то звонит мобильный телефон! Разбивает чары. Ненавистный, мерзкий, непростительный. Этот бесцеремонный придурок испортил вам концерт, украл драгоценный момент, который уже не вернуть.
Я не хочу быть этим человеком с мобильным телефоном и прекрасно понимаю, что многим покажется, что, взявшись за эту книгу, я обрекаю себя именно на такую участь.
Проблема в том, что есть хорошие заклинания, а есть плохие. Если бы только своевременный телефонный звонок мог прервать процесс в Джонстауне в Гайане в 1978 году, когда сумасшедший Джим Джонс приказывал сотням своих последователей, околдованных заклинанием, совершить самоубийство! Если бы только мы могли разрушить чары, побудившие японскую секту "Аум Синрикё" выпустить газ зарин в токийском метро, убив дюжину человек и ранив тысячи! Если бы только мы могли сегодня найти способ снять чары, которые заманивают тысячи бедных молодых мусульманских мальчиков в фанатичные медресе, где их готовят к жизни мучеников-убийц вместо того, чтобы учить современному миру, демократии, истории и науке! Если бы мы только могли разрушить чары, убеждающие некоторых наших сограждан в том, что Бог велел им взрывать клиники, где делают аборты!
Религиозные культы и политические фанатики - не единственные, кто сегодня творит злые чары. Подумайте о людях, зависимых от наркотиков, азартных игр, алкоголя или детской порнографии. Им нужна любая помощь, и я сомневаюсь, что кто-то склонен накинуть на этих одержимых защитную мантию и сказать: "Тссс! Не нарушайте заклинание!" Возможно, лучший способ разрушить эти плохие чары - познакомить околдованного с хорошим заклинанием, заклинанием бога, Евангелием. Это может быть так, а может и нет. Мы должны попытаться это выяснить. Возможно, раз уж мы взялись за это, нам стоит поинтересоваться, станет ли мир лучше, если мы сможем щелкнуть пальцами и вылечить трудоголиков... Но сейчас я вступаю в спорные воды. Многие трудоголики утверждают, что их зависимость - благотворная, полезная для общества и их близких, и, кроме того, они настаивают, что в свободном обществе это их право - следовать за своим сердцем, куда бы оно ни вело, лишь бы не навредить кому-то еще. Принцип неоспорим: мы, другие, не имеем права вторгаться, пока мы можем быть уверены, что они не причиняют вреда другим. Но убедиться в этом становится все труднее и труднее.
Люди ставят себя в зависимость от многих вещей. Одни считают, что не могут жить без ежедневных газет и свободной прессы, другие - что не могут жить без сигарет. Кто-то считает, что жизнь без музыки не стоит того, чтобы жить, а кто-то - что жизнь без религии не стоит того, чтобы жить. Являются ли они зависимостями? Или это настоящие потребности, которые мы должны стремиться сохранить почти любой ценой?
В конце концов, мы должны прийти к вопросам о конечных ценностях, и никакое фактическое исследование не сможет ответить на них. Вместо этого мы не можем сделать ничего лучшего, чем сесть и рассуждать вместе - политический процесс взаимного убеждения и просвещения, который мы можем попытаться провести добросовестно. Но для этого мы должны знать, между чем мы выбираем, и иметь четкое представление о причинах, которые могут быть предложены за и против различных видений участников. Те, кто отказывается участвовать (потому что в глубине души уже знают ответы), с точки зрения остальных, являются частью проблемы. Вместо того чтобы быть участниками демократических усилий по поиску согласия между нашими собратьями, они попадают в список препятствий, с которыми так или иначе придется бороться. Как и в случае с Эль-Ниньо и глобальным потеплением, нет смысла пытаться спорить с ними, но есть все основания усердно изучать их, нравится им это или нет. Возможно, они передумают и присоединятся к нашей политической пастве, а также помогут нам в исследовании оснований для их взглядов и практики, но независимо от того, сделают они это или нет, остальным из нас следует узнать о них все, что можно, поскольку они ставят под угрозу то, что нам дорого.
Самое время подвергнуть религию как глобальный феномен самому интенсивному междисциплинарному исследованию, на которое мы способны, привлекая лучшие умы планеты. Почему? Потому что религия слишком важна для нас, чтобы оставаться в неведении. Она влияет не только на наши социальные, политические и экономические конфликты, но и сами смыслы, которые мы находим в своей жизни. Для многих людей, возможно, для большинства людей на Земле, ничто не имеет такого значения, как религия. Именно поэтому нам крайне необходимо узнать о ней как можно больше.
Таков, в двух словах, аргумент этой книги.
Не повредит ли такое исчерпывающее и инвазивное исследование самому феномену? Не разрушит ли оно чары? Это хороший вопрос, и я не знаю ответа. Никто не знает ответа. Именно поэтому я поднимаю этот вопрос, чтобы тщательно изучить его сейчас, чтобы мы (1) не бросались с головой в исследования, которые нам лучше не проводить, и (2) не скрывали от себя факты, которые могли бы направить нас к лучшей жизни для всех. Люди на нашей планете сталкиваются с ужасным набором проблем - бедностью, голодом, болезнями, угнетением, насилием войны и преступности и многими другими - и в XXI веке у нас есть беспрецедентные возможности что-то сделать для решения всех этих проблем. Но что же нам делать?
Одних благих намерений недостаточно. Если мы чему-то и научились в двадцатом веке, так это этому, поскольку мы совершили несколько колоссальных ошибок, руководствуясь самыми благими намерениями. В первые десятилетия века коммунизм казался многим миллионам вдумчивых, полных благих намерений людей прекрасным и даже очевидным решением
