Антон Данненберг - Религия на Кубе. Философско-религиоведческий анализ
В сантерии практикуется три вида жертвоприношений животных:
1. Для снятия наложенного проклятия.
2. Для получения помощи в делах.
3. Для посвящения в сантерию[539].
Различные ориши отвечают в сантерии за разные сферы деятельности. Обратимся к таблице:
Именно эта духовная система и вступила в синтетическую реакцию с католической религиозной системой на острове.
Каким образом в сознании людей могло произойти замещение прежних ценностей новыми, а главное, как в принципе был возможен подобный синтез? На наш взгляд, говоря о религиозном синкретизме, мы всегда говорим о социокультурном феномене. Латиноамериканский регион всегда отличался своими мультикультурными особенностями, представляя собой сплав трех цивилизаций: индейской, европейской и африканской. Разные народы с разными уровнями развития пересекались на латиноамериканском субконтиненте, оказывая влияние друг на друга, осуществляя культурную взаимоэкспансию. Безусловно, силы сторон были не равны.
Европейская цивилизация по всем параметрам стояла выше, и индейской, и африканской. Своей мощью она пыталась, по возможности, уничтожить культурную, в том числе и религиозную, самобытность слаборазвитых народов, стараясь навязать свою цивилизационную модель, в которой им отводилась самая низкая социальная ступень.
Стоит учитывать и тот фактор, что испанское католичество всегда отличалось высокой степенью веры и миссианской направленностью. Основной причиной этого было желание Католической церкви не допустить распространения на колониальной территории протестантизма, который активно занимал все новые позиции как в Европе, так и на американском континенте. Уже 4 мая 1493 года папа Александр VI своей буллой «Inter Caetera» закрепил за испанскими королями право обращения жителей Нового Света в католицизм: «Поэтому, досконально приняв во внимание все вышеуказанное, и особенно необходимость возвеличивания и распространения католической веры, должны вы приступить, уповая на милость Божью, к подчинению упомянутых островов и материков и их жителей и обитателей, как то подобает католическим королям и правителям, по примеру ваших предков, и обратить их в католическую веру. Мы же восхвалим пред Господом это ваше святое и достойное намерение; и, желая, чтобы оно было выполнено должным образом и чтобы самое имя нашего Спасителя утвердилось в упомянутых странах, ревностно будем поощрять вас ради славы Господней»[540].
Следует обратить внимание на то, что Куба в числе первых подверглась испанской колонизации и, как отмечает известный латиноамериканист К. А. Хачатуров, нашествию миссионеров католических орденов: «Индейцы избежали купели евангелизации – их просто уничтожили, и сегодня на Кубе едва теплится аборигенная религиозная культура индейцев абакуа. Колонизаторы запретили все религии, кроме католической»[541]. Таким образом, мы можем сделать следующий вывод: вся ударная сила католицизма на Кубе пришлась именно на завезенное чернокожее население.
Завезенное из Африки население, как известно, практически сразу начало отстаивать свои права. Бунты рабов были обычным делом в колониальный период развития Латинской Америки. Колонизаторы прекрасно понимали, что религия является одной из объединительных основ для этих выступлений. Именно религия выступала в качестве цементирующего фактора, не дававшего афроамериканцам окончательно пасть духом и принять свою участь. Иными словами, пока были живы их боги, были живы и они сами.
И все же противостоять отлаженной машине католицизма низко развитым выходцам из Африки было довольно сложно. Медленно католицизм занимал все новые и новые позиции, что было обусловлено несколькими факторами, главные из которых, на наш взгляд, – страх и отдаленность от родины. Говоря о страхе, мы имеем в виду страх за свою жизнь: практикующий раб-сантеро мог быть просто убит исповедующим католицизм белым хозяином. Не менее важен и второй фактор – отдаленность от этнической родины. Экспансия другой религии на своей территории, безусловно, переносится иначе, нежели на чужой.
Таким образом, появление сантерии было обусловлено следующими основными причинами:
1. Первичное усвоение католицизма неграми-рабами.
2. Смена поколений.
3. Адаптация к новым условиям жизни.
Как замечает Ф. Ортиз, «никто не преподавал Библию на Кубе ни чернокожему населению, ни белому»[542]. В первую очередь данное замечание важно относительно именно черного населения острова, которое на протяжении долгого времени находилось в рабстве. Очевидно, что библейские принципы о равенстве людей никак не укладывались в систему рабовладения, существовавшую на Кубе. Было просто бессмысленно объяснять рабам, что они равны со свободными людьми, так как это противоречило здравой логике. Результатом же стало элементарное незнание неграми Священного Писания, то есть основы основ христианской религии.
Хотя работорговцы заставляли негров принимать христианство, делали они это не в полную силу, не заботясь о глубине восприятия новой религии чернокожим населением. Это происходило, с одной стороны, потому, что они не слишком хотели оплачивать труд священников, а с другой – потому, что африканские традиции, прежде всего танцы, практикуемые рабами, не имели в понимании испанцев ярко выраженного религиозного характера.
К данным трем причинам можно добавить и четвертую, которая, на наш взгляд, также оказала весьма существенное влияние на формирование рассматриваемой религии: прагматизм. В сборнике Евангелистического миссиологического общества приводится весьма интересный пример того, как современные африканцы принимают христианство, оставаясь при этом приверженцами и своей местной религии:
«Я сидел в африканском доме, заполненном молящимися людьми. Это был глинобитный дом с соломенной крышей, размером в пятнадцать шагов от одной стены до другой. Некоторые сидели на стульях, расставленных по кругу, многие на табуретах, а кто-то и просто на полу. Где-то через полчаса молитв нервная женщина по имени Такванья вошла в дом. Заняв пустой стул рядом со мной, она зашептала на своем языке: “Я хочу стать баптисткой”. Я вежливо кивнул. После активных песнопений, молитв и проповеди те, кто еще не принял путь Иисуса Христа, были приглашены сделать это. Такванья сказала (на этот раз публично): “Я хочу стать баптисткой”. Я был удивлен, когда старшие сказали, что они будут молиться за сестру и направят ее на путь Иисуса. Позже я узнал от Такваньи и местного церковного главы, что она была тяжело больна на протяжении нескольких месяцев. Она была в отчаянии. Ее родственники – не-христиане, наблюдавшие за изменениями тех, кто принял веру, сказали ей, что если бы она была баптисткой, она могла бы исцелиться. Такванья, воспринимающая баптизм как магический ритуал, нежели как участие в смерти, похоронах и воскрешение Иисуса, решила попробовать “христианский путь”»[543].
Приведенная история ярко свидетельствует о том, что в ряде случаев формальное принятие чужой религии может быть обусловлено такими обстоятельствами, как тяжелая болезнь или схожими с ними. В случае с йоруба, попавшими в рабство и отвезенными на Кубу, этот фактор тоже должен учитываться. При этом он имел место именно на первом этапе развития сантерии, то есть в период принятия католицизма в целях самосохранения йоруба как социокультурной общности.
Со временем же принятие католицизма теряло свой первоначальный смысл, и нахождение в рамках этой религии начинало восприниматься как само собой разумеющееся.
На вопрос, почему кубинцы делают выбор в пользу сантерии, ответ звучит следующим образом: «Католическая вера не является такой “немедленной”, как религия йоруба. Хотя она такая же добрая, терпеливая и духовная. В католицизме человек, просящий что-либо у святого, не может быть уверен, что получит это. В религии йоруба у человека есть возможность знать ответ немедленно, будь он положительный или отрицательный. То есть в католицизме ты молишься и надеешься, а в сантерии – получаешь быстрый ответ»[544].
При этом никто не отказывается от посещения католических месс и, даже наоборот, сантеристы стремятся на них. Следующий респондент журнала «Mundo Negro» сообщил: «Я посещаю восемь церквей, так как имею ту же духовность, что и вы. Когда я прихожу в церковь, то прошу Бога помочь мне с моими проблемами. Я не вижу его в виде какого-то образа, я вижу его как всё: Бог – это всё, и находится во всем. Я не персонифицирую его ни как черного, ни как белого. Можно называть его богом, Олодумаре, Иеговой. Именно за это я и люблю сантерию»[545].
Таким образом, мы видим все тот же утилитарный подход к религии. В данном случае можно говорить о синкретизме, как о некоей религиозной всеядности, неразборчивости. Принятие другой религии в этом контексте становится не манифестацией смены системы духовных координат, но всего лишь способом решить свои собственные проблемы.
