Тимоти Келлер - Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих
Он противопоставлял этой ангельской кротости гордость, живущую внутри нас, как оплот зла. Он смутно сознавал, что милость священника была самым сильным наступлением, самым грозным натиском, какому он когда-либо подвергался; что если он устоит перед этим милосердием, то душа его очерствеет навсегда, а если уступит, то придется ему отказаться от той ненависти, которою в течение стольких лет наполняли его душу поступки других людей И которая давала ему чувство удовлетворения; что на этот раз надо было либо победить, либо остаться побежденным, И что сейчас завязалась борьба, титаническая и решительная борьба между его злобой и добротой того человека[251].
Вальжан предпочитает уступить благодати. Он отвергает укоренившуюся жалость к себе и ожесточенность и начинает дарить другим людям добро и милость. При этом его сущность в корне меняется.
Еще один персонаж романа – полицейский Жавер, который строил всю свою жизнь согласно собственным представлениям о наградах и наказаниях. На протяжении всей книги он неутомимо и самодовольно преследует Вальжана, несмотря на то, что при этом губит свою жизнь. Наконец Жавер оказывается в руках Вальжана, но вместо того чтобы убить врага, Вальжан отпускает его. Этот жест истинной благодати вызывает у Жавера острую тревогу. Он понимает: чтобы адекватно отреагировать на него, требуется полностью изменить свое мировоззрение. Не отважившись на такую метаморфозу, он бросается в Сену.
Этот парадокс может показаться самым невероятным из всех. Освобождающий акт безусловной благодати требует, чтобы тот, на кого он направлен, отказался от права распоряжаться собственной жизнью.
Важно понять фундаментальное различие между благой вестью и религией
Но есть ли здесь противоречие? Нет, если вспомнить, о чем говорилось в третьей и девятой главе. Мы в любом случае не распоряжаемся своей жизнью. Все мы живем ради чего-то и подчиняемся этому истинному повелителю своей жизни. Если этот «повелитель» – не Бог, нас ждет бесконечное угнетение. Только благодать освобождает нас из рабства нашего «Я», которое таится даже в морали и религии. Благодать является угрозой лишь для иллюзии нашей свободы, независимости, возможности жить так, как нам заблагорассудится.
Благая весть дает возможность вести принципиально иную жизнь. Но христианам зачастую не удается воспользоваться ресурсами Евангелия, чтобы прожить жизнь, какой она может быть во Христе. Каждому читателю этой книги важно понять фундаментальное различие между благой вестью и религией. Основная идея христианства в корне отличается от допущений традиционной религии. Основатели других религий – преимущественно учителя, а не спасители. Они приходили, чтобы сказать: «Поступайте так, и вы приобщитесь к божественному». А Иисус явился как Спаситель, хотя и был также Учителем. Иисус говорит: «Я – божественность, явившаяся к вам, чтобы совершить то, что вы не в силах сделать сами». Идея христианства заключается в том, что наше спасение – не наши заслуги, а заслуги Христа. Следовательно, христианство – не религия и не неверие. Это нечто совершенно иное.
12. (Истинная) история креста
«Я мог принять Иисуса как мученика, воплощение жертвенности, как божественного учителя. Его смерть на кресте давала великий пример миру, однако моя душа не могла принять это как какую-то таинственную или сверхъестественную добродетель». Ганди, «Моя жизнь»
«Я мельком заметил крест – и мое сердце вдруг остановилось. Интуитивно я понял, что все дело в чем-то более важном, бурном и страстном, чем все наши порывы, какими бы благородными они ни были… Мне следовало носить его… Ему следовало быть моим мундиром, моим языком, моей жизнью. Мне нет оправданий: я не могу сказать, что не знал этого. Знал с самого начала, но отвернулся». Малькольм Маггеридж, «Новое открытие Иисуса»
Главным символом христианства всегда был крест. Смерть Иисуса во искупление наших грехов всегда занимала центральное место в Евангелиях, в благой вести. Но мало-помалу то, что христианская церковь принимала как хорошую весть, наша культура в целом сочла вестью нерадостной.
В христианском повествовании Иисус умирает, чтобы Бог мог простить грехи. Многим это кажется абсурдным или даже зловещим. «Зачем вообще Иисусу понадобилось умирать?» – вопрос, который я слышал от жителей Нью-Йорка даже чаще, чем другой: «Есть ли Бог?» «Почему Бог не мог просто взять и простить нас? – спрашивают они. – Христианский Бог похож на мстительных древних божков, которых приходилось ублажать человеческими жертвами». Почему Бог не может просто принять всех сразу – или хотя бы тех, кто искренне раскаивается в своих прегрешениях? Одних людей христианское учение о кресте вводит в замешательство, других тревожит. Некоторые либеральные богословы-протестанты отвергают учение о кресте целиком, поскольку воспринимают его как «жестокое обращение с божественным Младенцем».
В таком случае почему бы и нам не исключить крест из сферы своего внимания? Почему бы не сосредоточить его на жизни Иисуса и Его учениях, а не на смерти? Почему Иисус должен был умереть?
Первая причина: истинное прощение – дорогостоящее страдание
Начнем с примера из области экономики. Предположим, что кто-то взял у вас на время машину и, сдавая по дорожке задним ходом, врезался в ворота, выбил их и обрушил часть садовой стены. В вашу страховку ворота и садовая стена не входят. Что можно предпринять? В сущности, у вас есть два пути. Первый – потребовать, чтобы виновник возместил ущерб. Второй – не брать с него ни гроша. Возможно и третье, промежуточное решение: поделить затраты на возмещение ущерба пополам. Отметим, что в любом случае кто-то должен нести тяжесть затрат. Расплачиваться придется либо вам, либо виновнику происшествия, но долг не исчезнет сам собой. В данном примере простить – значит взять на себя возмещение ущерба, нанесенного другим человеком.
Большинство наших ошибок и оплошностей невозможно оценить исключительно в денежном выражении. Допустим, кто-то посягнул на ваше счастье, репутацию, возможности, некоторые аспекты свободы. На все перечисленное не приклеишь ценник, тем не менее нас не покидает ощущение совершенного беззакония, и это ощущение не пропадает даже после того, как виновник попросит прощения. А если ущерб, причиненный нам, очень велик, у нас возникает непреходящее ощущение, что преступник перед нами в долгу и обязан выплатить его. Как только с нами обошлись несправедливо и мы поняли, что за кем-то значится долг, от него нельзя просто отмахнуться, и в этом случае у нас есть два возможных варианта действий.
Первый – найти способ заставить виновника пострадать за то, что он натворил. Можно воздержаться от взаимоотношений с ним, активно добиваться или пассивно желать, чтобы в его жизни возникли проблемы, соизмеримые с тяжестью его преступления. Добиться этого можно разными способами. Можно устроить скандал, наговорить обидных слов и пригрозит виновнику. Можно очернить его в глазах других людей, запятнать его репутацию. Если виновник пострадает, возможно, мы испытаем нечто вроде удовлетворения, считая, что так он поплатился за то, что совершил.
Но у этого варианта действий есть серьезные недостатки. Обращаясь к нему, мы сами можем стать более жесткими и черствыми, активнее жалеть себя, следовательно, думать в первую очередь о себе. Если виновник – человек, наделенный богатством или властью, мы можем до конца своих дней испытывать инстинктивную неприязнь к подобным людям. Если виновник – представитель противоположного пола или другой расы, наше отношение к подобным людям навсегда может стать циничным и предвзятым. Кроме того, сам виновник, его друзья и родные вполне могут решить, что они вправе отомстить нам. Цикл расплаты и возмездия может повторяться годами. Да, вам причинили зло. Но когда вы пытаетесь отомстить, зло не исчезает. Оно распространяется, и самое плачевное в этом то, что оно проникает в вас и ваш характер.
Есть и другой вариант действий. Вы можете простить обидчика. Простить – значит отказаться от намерения заставить его поплатиться за содеянное. Но удержаться и не накинуться на обидчика, когда этого нестерпимо хочется, – мучение. Это одна из форм страдания. Мы страдаем не только потому, что нас обидели, лишили счастья, репутации и возможностей, но и по той причине, что не можем утешиться, отплатив виновнику той же монетой. Мы берем все расходы на себя, выплачиваем долг, вместо того, чтобы заставить другого человека возместить ущерб. Это больно ранит. Многие люди признаются, что в такие минуты переживают подобие смерти.
