Андрей Десницкий - Сорок вопросов о Библии
Кстати, и имя самого первого человека, Адама, получает в книге Бытия своеобразное двойственное объяснение. Собственно, адам и значит «человек», и это слово связывается со словом адама, «почва, земля». Книга Бытия говорит: «…всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека (адам) для возделывания земли (адама), но пар поднимался с земли и орошал все лицо земли. И создал Господь Бог человека (адам) из праха земного (афар-хаадама)…» (2:5–7). Таким образом, почва, земля оказывается не только материалом, из которого созидается человек, но и, напротив, точкой приложения его творческих усилий. Землю можно считать здесь образом нашего материального мира: с одной стороны, человек создан Богом из его элементов, а с другой – без человека созданный Богом мир не сможет полноценно плодоносить.
Часто имя состояло не из одного слова, а из целой фразы. Если разделить на слоги имя Ми-ха-ил, у нас получится древнееврейский вопрос «кто как Бог?». Все семитские народы, кстати, любили имена, оканчивающиеся на – ил или – эль, что означает «Бог». Например, Гавриил – это «мощь Божья». Могли слова идти и в другом порядке: Елиезер (он же по-гречески Лазарь) – «Бог помог»; именно так, кстати, звали безвестного нищего из притчи о нищем и богаче (Лк 16:19–31), а еще друга Иисуса, которого Он воскресил накануне Собственной смерти (Ин 11). Очень значимое имя!
А есть ли имя у Самого Бога? В книге Исход Моисей спрашивает Его об этом и получает такой ответ: «Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исх 3:14). Слово «Сущий» появилось еще в древнегреческом переводе (Септуагинте), но еврейский текст можно понять, скорее, так: «Я есть Тот, Кто Я есть». Бог не называет никакого имени, Он лишь утверждает Свое существование, более того – свое присутствие в жизни Моисея. Я есть и Я с тобой, – говорит Он, – и этого достаточно. Действительно, имя нужно нам, чтобы выделить одного человека из толпы других, но Единый Бог не нуждается в таком выделении.
Тем не менее древние евреи обращались к Богу в том числе и по имени, уже хотя бы потому, что другие народы давали своим божествам имена, и говорить о «боге вообще» было невозможно. Это имя, берущее свое начало как раз от процитированного отрывка из Исхода, звучало очень похоже на выражение «Я Есть», хотя мы сегодня точно не знаем, как именно его произносили; самая распространенная реконструкция звучит как Яхве или Ягве. Дело в том, что имя Божие всё же было слишком священным, чтобы употреблять его в повседневной жизни, и его стали заменять словом адонай, т. е. «мой Господин, Господь», – из еврейского эта традиция перешла и во многие языки мира, включая русский.
Иногда это имя произносят как Иегова, но это, на самом деле, полное недоразумение. В этом слове соединились согласные ИГВ от имени Яхве и гласные ЭОА от слова адонай (только первая из них читается иначе). Это связано с тем, что изначально древнееврейский текст Библии записывался почти одними согласными. Значки для гласных были добавлены только в раннем Средневековье, и евреи, не желая произносить подлинное имя Божие и заменяя его словом адонай, добавили к этим согласным и соответствующие значки для гласных. То, что получилось в результате, можно было бы прочитать как йегова, хотя, конечно, никто никогда так это слово не читал. Поэтому можно сказать, что вероучение свидетелей Иеговы начинается с неверного прочтения того самого имени, которое они так почитают.
Имя как пророчество
Если имя понималось как отражение сущности человека, то одновременно оно могло быть и пророчеством о его будущем. Вот как, например, получил свое имя один из патриархов, Иаков. Он был одним из двоих близнецов, причем из чрева матери он вышел, держась за пятку своего брата. Имя Иаков (на древнееврейском Йааков) созвучно слову йеакав – «заставил споткнуться», буквально «упяточил». Казалось бы, это совершенно внешняя, не имеющая значения деталь… Но дальше в Библии описывается, как Иаков стал первенцем вместо своего брата Исава. И тогда «сказал Исав: «Не потому ли дано ему имя: Иаков, что он запнул меня (дословно “упяточил”) уже два раза?» (Быт 27:36).
В дальнейшем этот человек получил новое имя, Израиль, и это имя стало названием произошедшего от него народа. Его лингвистическая этимология до сих пор неясна, однако в библейском тексте мы находим то, что современный ученый назовет наивной «народной этимологией». В той же книге Бытия рассказывается о борьбе Иакова с таинственным незнакомцем, который под конец поединка дает Иакову новое имя: «Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом» (32:28). Автор недвусмысленно связывает здесь имя Израиль (Йисраэль) с глаголом сара «бороться» (современные лингвисты с этой этимологией не согласны) и с существительным эль, «Бог» (а вот эта связь как раз совершенно бесспорна). Однако на самом деле говорить здесь об этимологии в современном смысле слова невозможно, потому что древние евреи и не подозревали о грядущем зарождении этимологической науки. Но для древних авторов само это случайное, казалось бы, звуковое сходство становится фактом исключительной важности.
Как первое имя описывает историю отношений Иакова с братом, так во втором в каком-то смысле сокрыта история его отношений с Богом, замысел Которого Иаков постоянно стремился «подправить». Он, присвоив себе первородство и отцовское благословение, бежал далеко от дома и в результате добился-таки того, чего хотел… Позднее пророк Осия скажет об Иакове-Израиле, имея в виду оба его имени: «Еще во чреве матери запинал он брата своего, а возмужав, боролся с Богом» (12:3).
Но само по себе совпадение звуков еще ни о чем не говорит, должна совпасть и внутренняя суть событий. В Ветхом Завете мы читаем пророчество Исайи о грядущем рождении чудесного младенца: «Дева… родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (7:14). Но в Новом Завете евангелист Матфей так передает весть, которую Ангел возвести Иосифу: «…родит Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (1:21) – и тут же он цитирует Исайю, где названо совсем другое имя! Евангелист не находил ничего странного в том, что не совпадает звучание имен, ведь совпадает их смысл: Еммануил (по-древнееврейски иммануэль) переводится как «с нами Бог», а Иисус (Йехошуа или просто Йешуа) означает «Господь спасает». Эти имена гармонично дополняют друг друга и рассказывают людям о том, что за Младенец приходит под этими именами в мир.
Имя как насмешка?
Итак, имя с точки зрения Библии говорит нечто важное о будущем человека, но о точном смысле пророчества он и сам порой не догадывается. В книге Судей мы читаем историю тучного моавитского властителя по имени Еглон, которое происходит от слова эгель, «телец». Моавитский язык был очень близок к еврейскому (собственно, их можно считать двумя диалектами одного языка), так что значение этого имени понималось одинаково и моавитянами, и евреями, но очень по-разному могло выглядеть его конкретное наполнение. Телец – символ мощи и величия, и царю такое имя подходит как нельзя лучше. Но, с другой стороны, раскормленный телец может быть заколот, что на самом деле и происходит, когда к Еглону приходит израильтянин Аод.
Не случайно текст так подробно описывает «технологию» заклания: «Аод вошел к нему: он сидел в прохладной горнице, которая была у него отдельно. И сказал Аод: У меня есть до тебя слово Божие. Он встал со стула, Аод простер левую руку свою и взял меч с правого бедра своего и вонзил его в чрево его, так что вошла за острием и рукоять, и тук закрыл острие, ибо Аод не вынул меча из чрева его, и он прошел в задние части» (3:20–22). Действительно, «слово Божие» в данном случае и состояло в том, что имя Телец получило теперь совершенно новое толкование!
Переименование может выражать и насмешку. Во многих местах Ветхого Завета мы читаем о языческом божестве по имени Веельзевул (на древнееврейском Баалзевув, то есть «властелин мух»). По-видимому, это – презрительное прозвище, данное библейским автором предмету поклонения язычников. Сами язычники, вероятно, вместо слова зевув («муха») употребляли близкое по звучанию слово зевул, означающее «высокое жилище». Действительно, божество куда приличнее называть «владельцем небесного дворца», чем «повелителем мух»! Но для евреев было важно развенчать это божество, и перемена имени оказывалась тут действенным способом.
