Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий
Антихрист потребует прийти и поклониться ему, налагая на поклоняющихся «антихристову печать» и выдавая за это «мало снеди». Все сокровища и власть в этот момент сосредоточатся в руках Антихриста, а на земле наступят невиданные засуха, голод, «реки потекут кровью». Отказ поклониться Антихристу станет равносилен смерти от голода и жажды.
«Антихрист будет обольщать мир своими знамениями и чудесами по пущению Божию, потому что исполнилось нечестие этого мира; настало время искусить людей духом льсти, — говорится в Слове Ефрема Сирина, пользовавшемся особой любовью древнерусских читателей. — И велик нужен подвиг для верных, чтобы устоять против тех чудес и знамений, какие он совершит».
Для обличения Антихриста Господь пошлет Иоанна Богослова, Еноха, Илию, но Антихрист убьет их. Ему поклонятся все живущие на земле, «не записанные в книге у Агнца» и отмеченные печатью Антихриста на правой руке или челе. Однако Антихрист не оправдает надежд голодных, они «разочаруются и восплачутся».
Продлившись три с половиной года, царство Антихриста закончится вторым пришествием Христа и Страшным Судом — «тогда явится знамение Сына Человеча с небеси силою и славою многою».
На картинах Страшного Суда (излюбленная тема русских иконописцев) «Ангел показывает Даниилу четыре царства погибельных — Вавилонское, Мидское, Перское, Римское, еже есть Антихристово. Царство Антихриста изображается в целом ряде символических эпизодов, в отдельных кругах, — равно как и другие царства представлены под символами зверей и чудовищ. Название Римского царства Антихристовым свидетельствует уже о разделении церквей на восточную и западную: оно стоит вместе с Вавилонским, Индийским и Персидским — представителями древнего язычества. По гласу трубы архангела земля и море, гробы и звери, рыбы и птицы возвращают назад тела усопших. <…> Среди восставших виден человек с распростертыми руками; он не знает, куда ему идти, к избранным или погибшим, потому что половину своей жизни провел праведно, а потом грешил. По приговору Судии влекутся цепью в ад люди разных званий и состояний… <…>
Сатана одною рукою держит конец цепи, а другою Иуду с кошельком. Из пасти ада выглядывает Вельзевул; под ним написано: „Сатана и Дьявол, иже есть лживый пророк Антихрист, будет свержен в езеро огненное и вси с ним творящие волю его“». Здесь же могут изображаться мытарства, рай и ад (на противоположных сторонах картины).
Картина Страшного Суда «обнимает собою все состояние человека и человечества в загробном мире, как по смерти (мытарства), так и на общем суде и после суда, даже больше того: она, изображая царство Антихриста, захватывает и последние дни этого мира» <Сахаров, 1879>.
Роль Антихриста и воплощающегося в Антихристе Дьявола оказывается существенной «и в частной и в общей эсхатологии». Искушая человека, злой дух влияет на его посмертную судьбу (см. ПОКОЙНИК). Антихрист же «искушает человечество», ставя его перед последним в истории моральным выбором. После пришествия Антихриста и Страшного Суда окончательно определяются и участь каждого из людей, и участь сил зла. Но это конец земной жизни, конец мира.
Согласно замечанию М. Элиаде, «царство Антихриста в некоторой мере равнозначно возвращению к Хаосу. С одной стороны, Антихрист предстает в форме дракона или демона, это напоминает старый миф о сражении между Богом и Драконом. Сражение было в самом начале, до сотворения мира, и снова повторится в конце. Кроме того, Антихриста встретят как лже-Мессию и его царствование будет отмечено полным отрицанием общественных, моральных и религиозных ценностей, иными словами, это будет возвращение к Хаосу.
В течение многих веков Антихрист отождествлялся с различными персонажами, от Нерона до Папы (у Лютера). Следует подчеркнуть один факт: считалось, что в некоторые особенно трагические периоды истории господствовал Антихрист, но в то же время всегда сохранялась надежда, что его царство одновременно возвещало неизбежное пришествие Христа» <Элиаде, 1995>.
По русскому преданию, греческий проповедник «показал Владимиру картину Страшного Суда, причем объяснил ему, что если кто в их веру вступит, то, умерши, воскреснет, и не умрет после вовеки, если же в другой закон вступит, то на том свете в огне гореть будет, и этим произвел сильное впечатление на Владимира» <Сахаров, 1879>.
На Руси «непрерывающееся» ожидание пришествия Антихриста и конца света усиливалось в переломные моменты истории. «Ныне последнее время и летам скончание приходит и конец веку, — говорится в послании митрополита Киприана (XIV в.). — Бес же весьма рыкает, хотя всех поглотить, по небрежению и лености нашей. Ибо оскудела добродетель, перестала любовь, удалилась простота духовная, и зависть, лукавство и ненависть водворились». Сходная мысль — о близости кончины мира по истечении 7 тысяч лет от его сотворения — развивается и в житии Сергия Радонежского, «воссиявшего», по мнению автора жития, именно перед концом света.
В XV в. вопрос о близком конце света «по наступлении 7-го тысячелетия» все более и более занимал людские умы; знамениями приближающегося конца света считали голод, черную смерть, засуху, пожары, постоянно посещавшие русскую землю в это время <Сахаров, 1879>.
Конца света ожидали с 24 на 25 марта 1492 г., это событие, как и ряд других важнейших — сотворение Адама, переход евреями Чермного моря, смерть Спасителя и т. п., - относили к марту. Помимо привнесенных христианством, важную роль здесь сыграли давние воззрения на март как на первый и наиболее важный месяц года (начало марта — начало года в Древней Руси).
Следующий «всплеск» ожидания Антихриста и конца света приходится на XVII в., а предполагаемая дата воцарения Антихриста — на 1666 г. Это «время исправлений в русской церкви и государстве», не принятых значительной частью населения и породивших раскол: «предубеждение против всяких церковных исправлений еще более усиливалось тем, что после смут Унии и самозванства у нас особенно опасались отпадения от древнецерковного православия и вторжения в церковь русскую латинства, папства» <Щапов, 1906>.
Бедствия, смуты, перемены понимались как признаки упадка древнерусской православной веры и предвестье светопреставления; некоторые же (в особенности раскольники) утвердились в мысли о том, что «скорбь велия» (царство Антихриста) наступило и длится со времен Никона-патриарха. Воплощением Антихриста считался и Никон. «Во время самых исправлений патриарха Никона суеверы распространяли разные толки и лжемистические вычисления по Апокалипсису, делали, например, такие вычисления: „5733 Христос нашего ради спасения во ад сошед и связа Сатану на тысящу лет и как минуло 1733, тогда пущен бысть, и тому 837, с нынешним 167, а егда исполнится от развезания 666, (не гли) тогда явится власть сына погибели, иже Апокалипсис указует“» <Щапов, 1906>.
В XVII–XVIII вв. производились и другие подсчеты, ориентирующиеся на число имени Антихриста — 666 (особенно роковым по мистико-апокалиптическим понятиям был 1666 год). Раскольники также утверждали, что Антихрист первоначально воплотился «в образе Троицы»: царь Алексей Михайлович, Никон, и справщик книг Арсений Грек. После этого Антихрист постоянно обновлялся в верховных властях. В XVIII в. воплощением Антихриста стал Петр I, поскольку «на римском языке император пишется иператор и заключает в себе число зверино», и, кроме того, в Писании сказано, что Антихрист будет восьмой царь, и т. п.
Протестуя против петровских реформ (регламентов, ревизии, подушной подати, европейского устройства монархической империи в целом), раскольники заявляли, что «чувственные бесы, посланные антихристы учинили народную перепись, назвали православных раскольниками и обложили их двойным денежным окладом». «На основании убеждения, что православные городские и сельские общины, росписанные Петром на губернии, провинции и уезды, повинующиеся Антихристу и приставникам его, — губернаторам и прочим властям, — суть области царства Антихристова, раскол стал развивать, на новых местах, свои народные общины, не разделяя их на города и села. По общинному значению их раскол называл их согласиями, сообразно с сельскими мирскими согласиями, как назывались крестьянские мирские сходы… <…> По мере развития раскола, согласия разнообразились и умножались. <…> Все они уже при Петре I, несмотря на страшные препятствия и полную гражданскую бесправность (в частности, отрицание, т. е. отсутствие паспортов. — М. В.), стали стремиться к выходу из Антихристовых областей и к новому свободному территориальному, земскому, колонизационному устройству» <Щапов, 1906>.
