Снять заклятие. Религия как естественный феномен - Дэниел Клемент Деннетт
Пока все хорошо, но то, что мы учли, - это суеверие, а не религия. Охота на эльфов в саду или на гопника под кроватью - это еще не религия.
Чего не хватает? Во-первых, веры! Хотя Дарвин и говорит о вере "в духовные сущности", мы еще не представили отчета, который обеспечивал бы столь сильную веру. Еще ничего не сказано о том, что нужно верить в идею, которая постоянно крутится в голове; это может быть догадка, или чудо, или даже навязчивая паранойя, или просто увлекательная история. Никто никогда не верил в Золушку или Красную Шапочку, но их сказки вполне достоверно передавались (с мутациями) на протяжении многих поколений. Многие сказки компенсируют свою неправдивость наличием морали, что придает им очевидную ценность для тех, кто их рассказывает и слушает.
Как обычно бывает в эволюционных обстоятельствах, предстоит преодолеть постепенную рампу промежуточных состояний ума, от содрогающегося сомнения (существуют ли на самом деле злые ведьмы в лесу?) и нейтральное очарование (летающий ковер - только представьте!), через ноющую неуверенность (единороги? ну, я никогда их не видел) и далее к твердой убежденности (Сатана так же реален, как вон та лошадь). Увлеченности достаточно для репетиции и повторения. Почти у всех есть хорошая сильная копия идеи единорогов, хотя мало кто в них верит; но почти ни у кого нет идеи пудусов, которые имеют явное преимущество быть реальными (можете посмотреть). В религии есть гораздо больше, чем увлечение контринтуитивными агентоподобными сущностями.
Основные партии
Почему боги надо мной
Кто должен быть в курсе
Не думайте обо мне так много.
Они позволяют вам отправиться ...
-Коул Портер, "Каждый раз, когда мы прощаемся".
Поклонение предкам должно быть привлекательной идеей для тех, кто собирается стать предками". - Стивен Пинкер, "Как работает разум" В то время как другие виды ограниченно используют намеренную позицию...
Мы, люди, одержимы своими личными отношениями с другими: беспокоимся о своей репутации, невыполненных обещаниях и обязательствах, пересматриваем свои привязанности и лояльность. В отличие от других видов, которым приходится постоянно беспокоиться о затаившихся хищниках и сокращающихся источниках пищи, мы, люди, в значительной степени променяли эти насущные заботы на другие. Цена, которую наш вид заплатил за безопасность жизни в больших группах взаимодействующих коммуникантов с разными целями, - это необходимость следить за этими сложными целями и меняющимися отношениями.
Кому я могу доверять? Кто доверяет мне? Кто мои соперники и кто мои друзья? Перед кем я в долгу, и чьи долги передо мной должны прощать или собирать? Человеческий мир изобилует такой стратегической информацией, если воспользоваться термином Паскаля Бойера, и самое важное в нем (как в карточной игре) следующее: "В социальном взаимодействии мы предполагаем, что доступ других людей к стратегической информации не является ни совершенным, ни автоматическим" (2001, с. 155). Знает ли она, что я знаю, что она хочет уйти от мужа? Знает ли кто-нибудь, что я украл эту свинью? Все сюжеты всех великих саг, трагедий и романов, а также всех комедий и комиксов построены на напряжении и сложностях, возникающих из-за того, что агенты в мире не обладают одинаковой стратегической информацией.
Как люди справляются со всеми этими сложностями? Иногда, когда люди осваивают новую карточную игру, учитель советует им выложить все карты на стол лицевой стороной вверх, чтобы каждый мог видеть, что на руках у других. Это отличный способ обучения тактике игры. Он дает временный костыль для воображения - вы действительно видите, что каждый человек обычно скрывает, и можете строить свои рассуждения на фактах. Вам не нужно держать их в голове, ведь вы можете просто посмотреть на стол, когда вам понадобится напоминание. Это поможет вам развить навык визуализации того, где должны находиться карты, когда они спрятаны. То, что работает за карточным столом, не может быть сделано в реальной жизни.
Мы не можем заставить людей раскрыть все свои секреты во время жизненной практики, но мы можем получить практику "офлайн", рассказывая и слушая истории, поведанные агентом, который видит все карты вымышленных или исторических персонажей.
Что, если бы действительно существовали агенты, имеющие доступ ко всей стратегической информации? Вот это идея! Легко понять, что такое существо - по выражению Бойера, "агент с полным доступом" - привлекало бы внимание, но кроме этого, что в нем хорошего? Почему оно должно быть важнее для людей, чем любая другая фантазия? Ну, это может помочь людям упростить процесс размышлений, чтобы понять, что делать дальше. Исследование мировых религий показывает, что почти всегда агентами полного доступа оказываются предки, ушедшие, но не забытые.
Память об отце отшлифована и проработана в многочисленных пересказах детям, внукам и их внукам, его призрак может приобрести множество экзотических свойств, но в основе его образа - виртуозность в стратегически-информационном отделе. Помните, как ваши мать и отец часто, казалось, знали, о чем вы думаете, какую беду пытаетесь скрыть? Предки похожи на них, только еще больше: от них не спрячешься, даже свои тайные мысли, и никто другой тоже не сможет. Теперь вы можете переосмыслить свое недоумение по поводу того, что делать дальше: что бы мои предки хотели, чтобы я сделал в моей нынешней ситуации? Возможно, вы не сможете сказать, чего бы хотели от вас эти ярко воображаемые агенты, но, что бы это ни было, это то, что вы должны сделать.
Почему же мы, люди, так последовательно фокусируем свои фантазии на наших предках? Ницше, Фрейд и многие другие теоретики культуры выдвигали сложные предположения о подсознательных мотивах и воспоминаниях, возникших в результате мифической борьбы в глубинах нашего человеческого прошлого, и, возможно, из этой жилы спекуляций можно извлечь немало золота, если пересмотреть ее с учетом проверяемых гипотез эволюционной психологии, а пока мы можем с большей уверенностью определить базовую психическую предрасположенность, которая формирует это предубеждение, ведь она значительно старше нашего вида. Млекопитающие и птицы, в отличие от большинства других животных, часто уделяют значительное родительское внимание своим детенышам, но это происходит по-разному: у досоциальных видов детеныши, как говорится, бросаются наутек, тогда как у альтрициальных видов детеныши требуют длительной родительской заботы и обучения. Этот период обучения предоставляет массу возможностей для передачи информации от родителей к потомству, минуя гены.
Биологов часто обвиняют в геноцентризме - в том, что все в биологии объясняется действием генов. И некоторые биологи действительно перегибают палку в своем увлечении генами.
Им следует напомнить, что мать-природа
