Русская церковная смута 1921-1931 гг. - Антон Владимирович Карташев
Донос достиг своей цели, и митр. Петр был арестован, а для Патриаршей церкви снова наступили более тяжкие времена.
Итак, усилия живоцерковников достигли ближайшей цели и даже послужили причиной нового откола от церкви, но изменить общего положения в лучшую сторону для обновленцев не могли. Живая церковь, начавшая свое существование политическими доносами, и в лице своих преемников-обновленцев стремилась таким же доносом на нового возглавителя Патриаршей организации упрочить свое пошатнувшееся положение.
Патриаршая церковь не была в этот раз застигнута врасплох: митр. Петр успел назначить себе заместителей. Заместителями в порядке очереди были назначены:[33] Сергий, митрополит Нижегородский, экзарх Украины мит. Михаил и Иосиф, Архиепископ Ростовский. После ареста митр. Петра в управление вступил митр. Сергий, как первый из заместителей, на котором и до сих пор лежит этот не тяжелый, а прямо тяжкий крест.
Власть митр. Сергия, таким образом, в порядке преемства является вполне законной, хотя и временной.
Итак, исходным моментом церковных событий в России в 1925 году явилась смерть Св. Патриарха Тихона. При отсутствии нормальных условий церковной жизни это событие имело чрезвычайно тяжкие последствия. Однако и в этом тяжком испытании верный в России епископат, а также и народ, без всяких суждений и пересудов признали для себя обязательной, и даже священной, волю почившего первосвятителя, выраженную в акте 7 января 1925 года. Перед святительским совещанием в Москве ни на минуту не возникало вопроса о законности этого акта. Они сочли своим долгом только свидетельствовать его подлинность, констатировать, что путь, избранный Св. Патриархом, был единственным для сохранения преемства церковной власти и указать митр. Петру, что пришла очередь его служения. Так, в первый момент после смерти Патриарха сомкнулись ряды русского епископата перед тяжестью нового ниспосланного Русской Церкви испытания. Смерть Святейшего пробудила новые надежды среди обновленцев, они добились обычным приемом устранения митр. Петра, но не были в состоянии использовать до конца, в своих интересах, тяжелого положения Патриаршей организации. Ясно было уже и в это время, что живая церковь умерла, а ее преемница – обновленческая, – не успев расцвести, увядала.
2.
Смерть Св. Патриарха оказала влияние и на церковную жизнь за рубежом. В среде Карловацких иерархов эта смерть пробудила также надежды в отношении обособления и «присвоения церковной власти».
Внешне был соблюден полагающийся в таких случаях декорум: очередной номер «Церковных Ведомостей», органа Карловацкого Синода,[34] вышел в траурной рамке; было предписано совершать заупокойные богослужения. Но при всем этом не могли удержать своих истинных чувств. На панихиде по Святейшему в Белграде имел место следующий случай, весьма характерный для Карловацких настроений. Панихиду служил епископ Михаил, митрополит Антоний на ней присутствовал. Совершавший служение епископ, как полагается в таких случаях, говорил слово, которое не столько касалось памяти почившего, сколько было посвящено характеристике митр. Антония, который может заместить патриарха. Эта речь внесла смущение в души слушателей и в то же время была программной для Карловацкого Синода. Мы уже знаем, что в 1923 и 1924 годах вопрос о присвоении Карловацкому Синоду или Собору высшей власти обсуждался в Карловцах. Двойственность позиции карловчан проявилась еще более в акте, которым Карловацкий Синод объявлял о патриаршей кончине. В этом акте мы встречаем безымянную формулу поминовения местоблюстителя и срочный запрос к зарубежным архиереям в связи с только что полученным мнением арх. Иннокентия, начальника миссии в Китае. Факт смерти Святейшего, как свидетельствует примечание г. Махараблидзе, напечатанное вместе с объявлением о кончине, проверяли через Сербское Министерство Иностранных Дел. Неужели вместе с этим или несколько позднее не могли тем же путем выяснить, кем управляется церковь в России? По-видимому, этот вопрос мало интересовал Карловацких церковных деятелей, так как весь интерес был сосредоточен на присвоении власти.
В чем же состояло предложение арх. Иннокентия? Сущность его прямо революционна с церковно-правовой точки зрения. Он предлагает митр. Антонию возглавить Русскую Церковь в качестве заместителя патриарха, так как, по сведениям этого Китайского архиерея, Патриарх Тихон «совершенно лишен всякой свободы (предложение было сделано еще до смерти Святейшего) и его именем может всякий злоупотреблять». В Синоде это письмо слушалось в день получения известия о смерти русского первосвятителя. Может быть и случайное, но характерное совпадение! Перечисляя все заслуги митр. Антония и забыв, что уже с 1923 года он находится на покое, Синод предполагает «предоставить председателю Архиерейского Синода с правами временного, до созыва Всероссийского Священного Собора, заместителя патриарха представительствовать Всероссийскую Православную Церковь и, насколько позволят условия и обстоятельства, руководить церковной жизнью и церковью не только вне России, но и в России».[35]
По поводу этих предложений испрашивались мнения заграничных архиереев и им предлагалось дать письменные отзывы, «предварив их телеграфным ответом». Очевидно, торопились с присвоением власти! Мы не знаем этих ответов, но, несомненно, надеялись, что митр. Антоний станет заместителем патриарха по телеграфу. Этого, однако, не случилось: возможно, что не все ответы были благоприятны при столь значительной скорости.
Синод снова вернулся к этому вопросу 16 сентября.[36]
Оказывается, Синод не нашел возможным принять во внимание напечатанные в газетах акты о назначении местоблюстителя и свидетельствовании его почти шестьюдесятью епископами, а проверять не захотел на этот раз. Это обстоятельство дало повод по формальным основаниям отложить вопрос о местоблюстителе с замечательным дополнением: «Вопрос о признании Митрополита Крутицкого Местоблюстителем Всероссийского Патриаршего Престола, как касающийся всей Российской Церкви в России и за границей, представить на решение Собора архиереев Русской Православной
