Сергей Бычков - Евангелие от Сергея
— И тяжело быть учеником сына бога?
— Кому как, — пожал плечами Исав, — если ты богатый, тогда да. Господин сказал:
— Легче верблюду сквозь игольное ушко проскочить, чем богатому войти в царство небесное.(1)
— А мне что — я не богач, значит, мне это легко.
— А чего ты хочешь от жизни? — спросил его Лука.
— Справедливости и равноправия! — и, немного подумав, Исав добавил, — я умереть боюсь.
— Умереть? — удивился Лука, — так мы все когда-то умрём и это неизбежно. Если ежечастно думать о предстоящей смерти, тогда и жить не стоит.
— Иисус говорит, если верить в него, то никогда не умрём, вернее умрём, а потом он нас в своё царство возьмёт, где мы будем жить вечно.
— А какое оно — это царство? — с интересом спросил Лукреций, — можешь ты мне поведать?
— Конечно, могу. — с радостью согласился Исав. — Там нет ни бедных, ни богатых. Там все уважают друг друга и не воруют, там всего полно: и одежды, и разной вкусной пищи — живи и радуйся.
— Ну, а любовь там есть?
— Нету. Учитель сказал, что в раю не женятся и не выходят замуж, а пребывают, как ангелы.(2)
— А не находишь ли ты рай скучным, Исав? — спросил Лука. — Всего полно, работать не надо, жениться нельзя или не надо. Выходит, ты миллионы лет будешь пребывать там как ангел, бездельничая круглые сутки?
— Не знаю, — пожал плечами Исав, — я ещё только ученик и многого не понимаю. Вы у учителя спросите.
1. Библия. Лк.18:25
2. Библия. Мт.22:30
94
В этот момент народ заволновался. На большой камень взобрался Иисус. Он раскланялся в разные стороны в знак уважения, и откашлявшись, начал свою речь.
— Скажите мне, люди добрые, кто есть мать моя, братья мои и сёстры?
Народ, не ожидавший такого начала, притих, а Иисус выбросил вперёд руку по направлению к собравшимся и произнёс:
— Вот матерь моя, братья мои и сёстры! И нет никого мне роднее вас, ибо враги наши — домашние. Если отец твой не с нами — он враг тебе! Если мать твоя не с тобой — змея она подколодная!
Не думайте, что я пришёл принести мир на землю: не мир принёс я, но меч! Ибо пришёл я разделить сына с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её.
Кто любит отца или мать более, нежели меня, тот не достоин меня! Кто любит сына или дочь более, нежели меня, не достоин меня! Кто не с нами, тот против нас — вот основа того, что определяет нашу позицию.(1)
Не только народ, но и Лука не ожидал такого.
— Мать и отец — враги? Брат и сестра — враги? — повторил Лука про себя слова Иисуса. — Родители, растившие и лелеявшие тебя, вдруг могут стать врагами? Да как может мать, вскормившая тебя грудью, не спавшая ночами, когда ты был младенцем, а потом — когда ты болел, стать твоим врагом? Как может старший брат, с которым ты много лет спал в одной постели и который учил тебя уму-разуму, когда ты подрос, стать твоим врагом? А младшая сестрёнка, с которой ты водился и утирал ей сопли, помогая матери?
Как можно их приравнивать к убийцам, захватчикам, ворам???
Хотя удивляться-то сильно и нечему, — подумал Лукреций, — в святых писаниях Бог приказывал и требовал убивать и отца, и мать, если они не верят в него, так что тогда можно требовать от сына Бога? (2)
В политике и религии нет родственников, недаром же Иисус сказал, что принёс меч, а не мир. Вот этим мечом и будут рубить головы всем, кто стоит на пути к власти, независимо кто подвернётся под меч — мать или отец, брат или сестра!
1. Библия. Мт.10:34–37, Библия. Мт.12:48–50
2. Библия. Исх.32:27
95
Много тогда ещё говорил Иисус: не убей, не укради, не прелюбодействуй, только вот все эти правильные слова добра уже никак не могли заглушить звенящей в голове Луки фразы:
— Кто не со мной — тот против меня!(1)
1. Библия. Мт.12:30
96
Глава 15.Рубикон.
Неужели, наконец-то, пришла пора брать власть? — подумал Иисус. — Неужели всё, о чём он мечтал столько лет, совсем рядом? Осталось сделать последние два шага, и царский трон — его? И не верится даже, но судя по реакции толпы на собрании под Капернаумом, долгожданный момент настал.
Сколько тогда усилий пришлось приложить, чтобы погасить призывы людей к началу революции.(1) Что говорить о простом народе, если даже его апостолы не понимали политическую ситуацию того дня. Взять Андрея. Прибежал к нему после собрания и, светясь от радости, залопотал:
— Господин! Время, о котором мы так мечтали, пришло!
Народ требует поставить тебя царём и готов умереть за наше дело. Отдай приказ выступать и мы снесём дворец Антипы за одну ночь!
— А хватит ли у нас сил? — спросил он его тогда.
— Хватит, господин, каждый наш человек один за десятерых драться будет.
— А римляне? Если они встанут на сторону Антипы?
— А, что — римляне? — непонимающе спросил Андрей. — Им-то какая разница? По-моему, им всё равно, кто царь в Израиле — Антипа или Иисус.
— Так это по-твоему, Андрей, а по-моему, они ни за что не допустят военных действий. Им нужен налог, а не разрушенные города и поэтому их хорошо обученные и вооружённые легионы в один день подавят все наши попытки захватить власть. Хорошо ещё, если ты в бою погибнешь, а если они тебя живым схватят — и на крест? Лично я не хочу с тобой на кресте болтаться.
— Что же тогда делать? — спросил его озадаченно Андрей. — Зачем мы тогда всё это затеяли, если ничего нельзя сделать?
— Ждать надо, Андрюша. Ждать! Того момента, когда не только
1. Библия. Ин.6:15
97
здесь, на собрании, а во всём Израиле люди потребуют поставить меня царём! Нам нужен такой огромный численный перевес сил, чтоб ни у одного сторонника Антипы не возникло бы желания взяться за оружие. Только тогда мы сможем без крови взять власть, и только тогда римляне не станут вмешиваться в наши дела.
— Когда же это будет? — разочарованно произнёс Андрей.
— Уже скоро! Неужели ты не видишь перемены в сознании людей? Ещё полгода назад никто не знал имени Иисуса, а теперь люди хотят его в цари! Разве это не доказывает, что наша линия — правильная и решающие события совсем рядом?
Тогда стоило большого труда успокоить людей, желающих поскорее от слов перейти к делу. Хотя часть толпы так ничего и не поняла и, разочаровавшись в своей надежде на немедленные действия, покинула собрание с возгласами проклятия. Воистину говорят, что от любви до ненависти один шаг.
А вот теперь — другое дело. Ситуация резко изменилась. В каждом городе, в каждом посёлке люди ждут его воцарения. Время пришло! А тут ещё Пасха на носу и именно этот праздник нужно использовать для захвата власти.
А, может, всё-таки ещё рано, — в сотый раз подумал Иисус. —
С одной стороны — у него тысячи сторонников, но с другой стороны — можно ли доверять им? Насколько сильны они в своей вере? Хватит ли у них духу? Не перейдут ли на сторону Антипы в самый последний момент?
Иисус собрал совет и прямо спросил:-Что будем делать?
— Ждать надо, — быстро затараторил Иуда Оскарион, — куда нам спешить? Деньги текут и текут в мою… то есть в нашу казну и рисковать не имеет смысла.
— Заткнись, банкир! — тут же осадил его Иоанн. — Мы не за деньги пошли на святое дело, а из-за любви к народу.
— Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — тут же вставил Иуда.
— Прекратите этот балаган, — нахмурился Пётр, — говорите по существу.
— А я и говорю по существу, — не умолкал Иуда, — доходы растут
98
и растут, так зачем же рубить дерево, которое приносит золотые яблоки? Поднакопим деньжат и просто купим корону Иисусу.
Что может быть проще торгово-денежных операций. Это тебе, Иоанн, не боевые действия, где и убить могут.
— Надо начинать! — встал Андрей. — Раньше было нельзя, а теперь — самое время. Народ ждёт и у нас огромный перевес. А тебе, Иуда, — добавил он, — место у бабьей юбки.
— Что в соседней стране? — спросил Иисус Фаддея.
— В Сирии ситуация сложная, господин, — ответил, вставая, Фаддей, — страна полна слухов о появлении в Израиле мессии. Часть народа боится, что ты, захватив власть в Израиле, бросишь потом войска на Дамаск. Другая часть народа, в основном бедняки, наоборот, ждёт не дождется, что ты освободишь народ от гнёта сирийских кровососов. И эта часть — большая, так что если мы возьмём власть здесь, то захватим и в Сирии. Я неустанно работаю над этим, и, хотя работа эта довольно сложная, стараюсь, как могу подготовить почву для будующих всходов.
— Молодец, Фадей! — похвалил Иисус. — У тебя есть вопросы ко мне?
— Денег бы побольше, — глядя на Иуду, произнёс Фаддей, — ты скажи ему, пусть не жмётся, а то клянчу у него, словно этого его личная казна.
